Надя вела Гулю на первое занятие к сурдологу. Шли медленно. Надя – вся в своих мыслях, Гуля – радуясь пешей прогулке. Мама принесла талончик, сама съездила, записала. Надя видела осуждающие взгляды Марии. Мама ее не понимала! А разве можно сравнить чувства бабушки и матери?! Надя была уверена, что нет! Гуля для Марии – всего лишь внучка, поэтому диагноз не воспринимался ею так болезненно. А для Нади – это дочь! Может быть, ее единственный ребенок! Надя не могла смириться с таким приговором. Она знала: дочь ее не слышит, никогда не услышит, – и теперь им нужно по-другому общаться друг с другом. Наде придется учить язык жестов. Мария рассказала дочери о разговоре с Лидией Семеновной, рисовала ей радужные перспективы, но Надя не могла выйти из состояния погруженности в свое собственное, личное горе.
Она, как и Мария, тоже уже все прочитала и про мимику, и про жесты, и про этот самый язык. Значит, язык жестов учить необязательно. Как сказала мама, главное – говорить внятно, четко, Гуля должна все время смотреть на губы говорящего. То есть путь у них теперь один, надо подключать всю мимику лица.
Это же надо, раньше она просто разговаривала и не задумывалась, какое значение имеет выражение глаз или, допустим, бровей. Говорила себе и говорила.
У Нади как раз-таки с мимикой дело обстояло не лучшим образом. Даже улыбалась она и то редко. Выражение ее лица всегда было одинаково ровным и сдержанным. Надя всегда удивлялась своей подружке Олесе Гончаровой, как та умеет картинно закатывать глаза или открывать рот. Даже когда-то пыталась ей подражать. Только у нее так выразительно никогда не получалось! Попробовать еще раз? Учиться по-новому? Юра – это да! Тот – просто артист! И руками размахивает при разговоре, еще и привстанет, и всем телом изогнется. Только ведь он все время на работе. С Гулей в первую очередь придется заниматься Наде!
А ведь, как выяснилось, выражение лица – глаз, бровей, губ – и есть главный показатель чувств. В умных книгах было написано, что именно посредством мимики мы передаем эмоции, свое отношение, подчеркиваем мысль. Это случается, когда мы улыбаемся, хмуримся, сами за собой таких мелочей не замечая. Просто кто-то делает это более явно, а кто-то – незаметно. Наклоном головы мы выражаем неуверенность, колебания, поиски нужного слова. Пожимаем плечами, вертим головой. Да много всего. У Юры все это ярко выражено. У Нади – нет. Даже за фортепьяно она выглядела какой-то отрешенной. Редкое качество для музыканта. Как правило, пианисты обязательно помогают себе телом; как говорится, извлекают звуки изнутри, и не всегда это приятное зрелище. Надя и здесь умела держать себя в руках. Девушка всегда была натянутой струной, и если двигалась за роялем, то очень эстетично. Правду сказать, со стороны на нее было смотреть одно удовольствие. Но, может, еще и поэтому она не смогла достигнуть определенных результатов? Из-за этой своей скованности, недостаточной эмоциональности. И именно эти особенности характера могут помешать Наде воспитывать дочь?
А как же раньше? А пантомима? Немое кино? А Чарли Чаплин? Ведь ни слова не говорил, а все было ясно, еще и смешно! А влюбленные из разных стран, которые все равно объяснялись друг другу в любви… Значит, можно научиться, стоит только захотеть!
Уложив Гулю спать, Надя читала и читала специальные книги, которые заказывала по почте. Больше всего ее заинтересовали исследования американского психолога Р. Вудвортса. Ученый разделил мимическое выражение эмоций на шесть видов:
1) любовь, счастье, радость, веселье;
2) удивление;
3) страх, страдание;
4) гнев, решимость;
5) отвращение;
6) презрение.
По мимике, движениям, вегетативным проявлениям («покраснел», «побледнел», «покрылся потом»), по выражению глаз, величине зрачка мы судим об эмоциях человека. И, конечно, главным выразителем наших чувств являются глаза.
Спокойные, всегда немного грустные Надины глаза теперь призваны были ожить, именно по ним ее дочь будет понимать, что хорошо, а что плохо. Только вот как этого достичь?
Оказывается, смотреть на говорящего означает не только выражать свою заинтересованность. Это помогает сосредотачиваться на том, что он говорит. Характерно, что во время беседы говорящий и слушающий то смотрят друг на друга, то отворачиваются, чувствуя, что постоянно направленный на собеседника взгляд мешает тому сосредоточиться. Как говорящий, так и слушающий смотрят друг на друга неотрывно не более чем по десять секунд. Обсуждая неприятные вещи, мы не смотрим на собеседника, – нам неудобно, неловко. Настойчивый и пристальный взгляд ощущается нами как вмешательство в личные дела, нарушение нашего жизненного пространства. Более того, такой взгляд воспринимается как признак враждебности и формирует у нас неблагоприятное впечатление о смотрящем.
Если говорящий то смотрит в глаза слушающему, то отводит их в сторону, это означает, что он еще не закончил говорить. По завершении своей речи говорящий, как правило, смотрит прямо в глаза собеседнику, как бы сообщая: «Я все сказал, теперь ваша очередь».
Ученые, как выяснилось, давно все объяснили о том, как мы смотрим и почему. Раньше Наде не приходилось задумываться, в какую сторону смотреть, как и сколько времени. А теперь другого выхода не было, как только начинать контролировать свое визуальное общение с дочерью. Гуля не слышит, но она прекрасно видит, и нужно помогать ей через зрение прийти к пониманию происходящего вокруг. Похоже, прежде чем начать заниматься с Гулей, Наде самой придется научиться правильно говорить.
Надя пыталась разговаривать сама с собой перед большим зеркалом в коридоре. Да, она действительно мямлила себе под нос. Предстояло срочно научиться говорить по-другому: четко, громко, убедительно. Она прочитала, что важными условиями, облегчающими для слабослышащих понимание речи собеседника, являются четкая артикуляция, хорошее освещение и медленная, ясная речь. К примеру, людям с плохим слухом сложно говорить с мужчинами, носящими усы и бороду.
Про азбуку жестов Надя тоже собрала массу материала из различных источников. На сегодняшний день язык жестов учить не нужно, но Гуля-то все равно рано или поздно научится этому языку, значит, и Надя должна его выучить. Или все-таки это необязательно? С азбукой жестов все оказалось гораздо сложней, чем с мимикой. Есть язык жестов, а есть еще и дактильная азбука. Как было бы хорошо просто из обычного интереса выискивать информацию о языке жестов в энциклопедиях и учебниках! Читать и знать, что все это тебе нужно только для общего развития. К сожалению, в Надином случае дело обстояло по-другому. Она читала, подчеркивала, что-то выписывала. Это были для нее не просто энциклопедические данные: она должна была все узнать и о языке жестов, и о жизни глухих – это становилось частью ее собственной жизни. Страх нужно перебороть. Как? Возможно, именно вникая в детали.
Жестовая разговорная речь включает в себя примерно 150–200 жестов. Этого количества вполне достаточно для бытовой речи. 2000–3000 жестов используют более образованные люди с пониженным слуховым порогом. Все, как у обычных слышащих. Кто-то употребляет в своей речи больше слов, кто-то, в силу образования и воспитания, довольствуется малым. Вспомним Эллочку-людоедку. В жестомимической речи каждый жест обычно представляет собой понятие, какой-то предмет. Жесты могут передавать направление движения, величину предметов. Мимика лица в жестовом общении играет гораздо большую роль, чем в обычном, словесном. Она несет ту информацию, которая передается в разговоре интонацией. Но с помощью языка жестов в большинстве случаев невозможно передать имена и фамилии, названия улиц и городов, многие специальные термины.
И вот тут уже не обойтись без дактильной азбуки. Первые сведения о дактильной азбуке относятся к XVI веку. Разработали ее испанские философы и монахи Дж. Карден, П. Понсе, Х. Бонет. Каждой букве алфавита в этой азбуке соответствует определенный символ, изображаемый пальцами одной руки. В XVIII–XIX веках одноручная дактильная азбука стала применяться в подавляющем большинстве европейских стран, в Северной и Южной Америке. Только в Англии, известной своим консерватизмом, до сих пор применяется особая двуручная дактильная азбука. В Россию дактильная азбука пришла из Франции и Германии в XIX веке, и была приспособлена для русских букв.
Надя вникала в новые термины, пыталась найти систему, что-то запомнить, выделить главное. Она ведь всегда любила учиться. Она играла такие сложные ноты, значит, если понадобится, то выучит и этот язык.
Что-то из прочитанного вызывало улыбку, а что-то являлось открытием. Допустим, имелись сведения, свидетельствующие о том, что даже фашистская разведка использовала навыки глухонемых. Чтение по губам помогло восстановить тексты, произносившиеся актерами немого кино.
Стало быть, вместе с Гулей они станут известными разведчицами. Или актрисами? Но как же она мечтала, чтобы дочь стала пианисткой. От этих мыслей тоска накатывала с новой силой. Ну за что ей это наказание? Что Надя сделала в этой жизни не так?
Надя вела Гулю, как собачку на поводке, постоянно тянула ее за руку, а Гуля упиралась. Складывалось впечатление, что сегодня они до поликлиники не дойдут. Молодая женщина специально не стала брать коляску, Гуля уже хорошо ходила сама, поликлиника была совсем рядом с их домом, можно и прогуляться заодно.
Погода стояла прекрасная: тихий безветренный день первой поры лета. Надя всегда любила начало лета, когда листва еще яркая, изумрудная, не успевшая огрубеть и запылиться. Первые цветы поднимали свои разноцветные головки, птицы щебетали, казалось, особенно громко и весело. Жить бы да радоваться. Еще неделю назад Надя и радовалась и, присев на корточки, вместе с Гулей искала под рябиной ландыши. Сегодня не до ландышей, диагноз поменял жизнь. Как объяснить Гуле, что жизнь стала другой? Нужно регулярно ходить к врачу, выполнять упражнения, о которых он расскажет.