– Ложитесь на алтарь и ждите меня, – отдал очередную команду Остер, а сам принялся зажигать свечи при помощи огнива.
Я разлеглась на холодном камне послушной коровой и возненавидела свое податливое тело. Хотелось бежать или на худой конец кричать, да что угодно, но только не покорное ожидание своей участи! Ишь, фанатики, хорошо устроились с такой-то магией! Ясное дело, следователи их никак найти не могли, а какие тут улики, когда сама жертва чуть ли не в соучастниках преступления…
Когда сотни свечей осветили огромный зал, явились трое в балахонах. Они расположились в тяжелых креслах, которые я поначалу и не заметила, неподалеку от алтаря. Затем в зал вошли несколько десятков фигур в таких же темно-коричневых балахонах, только звезды, прикрепленные к правой груди, были выполнены из серебристого металла. Фанатики расположились полукругом сбоку от меня, а правый из троицы заговорил торжественно:
– Сегодня великий день, рыцари! Мы, три кавалера ордена межмирового баланса, собрали здесь всех, чтобы послужить великому равновесию и отправить иномирянку домой. Наш орден стоит на страже благополучия этого мира, и только мы в состоянии уберечь его от страшной угрозы. Ни один разрыв пространства не останется не замеченным, ни один нелегал не уйдет от великого правосудия. Во имя равновесия! – провозгласил он.
– Во имя равновесия! – слаженно и одухотворенно громыхнули остальные.
– Чтоб вас всех, любителей равновесия, на каруселях ушатало, – буркнула я, но никто не оценил.
– Приступай, – величественно кивнул старец, и Вильм подошел к тройке главарей.
Благоговейно опустился на колени и взял с бархатной подушечки, лежащей там же на маленьком столике, тонкий стилет. Подготовились, позеры! Мое бедное сердце колотилось так, что ничего кроме этого грохота я не слышала. Рыцари принялись петь что-то затяжное и на одной ноте, а наш бывший повар провел стилетом по моей груди, разрезая платье и оголяя кожу. Я тут же вспомнила, что на груди каждой жертвы были вырезаны руны…
«Не хочу!» – билась в голове единственная мысль, но всем тут было плевать на невинную девчонку. Я закрыла глаза, приготовившись к боли, как вдруг гениальная мысль пришла в голову.
– Стойте! – завопила я.
– Давай без истерик, – предупредил Вильм, и я затараторила, пока он вообще не лишил меня возможности говорить. Тогда мне точно хана.
– Есть еще один иномирянин, которого нужно отправить домой, он ведь тоже нарушает равновесие! Он пришел сюда за мной, я точно знаю. Если поймаете его, сможете вернуть нас обоих, так вам не придется все заново подготавливать для ритуала, – пока я сбивчиво и сумбурно пыталась донести свою гениальную мысль, в зале начал нарастать гомон.
Балахоны встревоженно переговаривались, вертели головами в поисках поддержки друг у друга, пока средний старец не рявкнул весомо:
– Тишина! – а потом обратился ко мне. – Расскажи все по порядку, иномирное дитя.
То же мне папаша, с замашками серийного убийцы. Но, несмотря на весь абсурд ситуации, я послушалась. Да я готова той еще Шахерезадой стать и работать языком без устали, лишь бы мою кожу не резали на ленты. Пришлось рассказать все. Я щедро делилась подробностями, описывая, как в первый раз услышала голоса в своей голове, в надежде на отсрочку приговора. Старцы слушали, кивали, а потом и вовсе принялись совещаться. Я так и лежала на камне алтаря, прохладный воздух касался открытой кожи груди, но никто не выказывал признаков нетерпения. Вильм, тот и вовсе дремал с открытыми глазами.
– Ритуал откладывается на неопределенный срок, – наконец объявил один из старцев. – Действительно нет смысла тратить ценные ресурсы сейчас, если чуть позже мы сможем очистить наш мир сразу от двойной скверны. Мы, хранители великого равновесия, не отменяем справедливость, мы ее приостанавливаем, чтобы чуть погодя вернуться и восторжествовать!
От облегчения я прикрыла глаза, и даже сердце мое взяло передышку, перейдя на более размеренный темп. На глазах выступили слезы, а изо рта вырвался нервный смешок. Поверить не могу! У меня получилось убедить фанатиков отложить собственную казнь! Кто-нибудь еще может похвастать подобным, а?
Как на крыльях я летела вслед за Вильмом, который привел меня в какую-то комнату и запер.
– Не пытайся бежать, весь дом находится под воздействием магии, – обрадовал он на прощание.
Я оглядела темное запущенное помещение и чихнула. Когда-то яркий ковер посерел от пыли, из занавесок осталось висеть одно выцветшее полотно, кровать пугала пустым матрасом, а деревянный шкаф, стоявший в углу, скособочился от времени. Обстановочка, честно говоря, пугающая, но мне грех жаловаться. Первым делом я подергала дверь и окна – действительно заперто, думаю, бить стекла не стоит даже и пытаться, как и предупреждал бывший повар.
Ноги после всех пережитых потрясений не держали, и я рухнула на кровать. Взлетел вверх сноп пыли, скрипнули натужно пружины, и я замахала руками, разгоняя грязный воздух. Что ж, передышку я себе заработала, но окончательно расслабляться еще рано – я в стане врага, и придет ли вообще помощь, к сожалению, неизвестно.
Казалось, время застыло, превратилось в одно нескончаемое мгновение, и только день за окном, сменяющийся вечером, а потом и ночью, не давал окончательно погрязнуть в этом ощущении. Меня не навещали, не кормили, будто ненужную вещь убрали в чулан и позабыли о ней до поры до времени. Я совершенно потерялась, не радовало уже чудесное избавление от страшной смерти – что толку с него, если это всего лишь задержка. Нерадостные мысли закручивались в водоворот. Я то думала о дочери, которой, видимо, сама судьба начертала остаться без матери, то об Андрэ, которого умудрилась найти за тысячи световых лет и потерять. И у обоих я мысленно просила прощения за то, что не справилась, не смогла, допустила…
Ночь проходила в полубреду. Желудок сводило от голода и жажды, зубы выбивали дробь в непротопленном помещении, а запястья зудели от наручников, будто сама магия не могла найти привычного выхода и свербела под кожей, изводя меня. За мной явились в середине ночи. Вильм в окружении безликих и молчаливых сподвижников в темных балахонах.
– Идем, – отстраненно скомандовал он, и мое тело послушно начало двигаться, а я поняла, что вопреки надеждам, зелье подчинения не выветрилось и все еще действует.
– Вы передумали откладывать ритуал? – как можно равнодушнее поинтересовалась я, стараясь не показать, что от страха у меня зуб на зуб не попадает. Если уж и суждено погибнуть от рук сумасшедших, хотя бы сделаю это достойно.
– Все идет так, как мы и планировали. Твоя близняшка, место которой ты заняла, и еще один иномирянин уже тут. Все ждут только тебя.
«Быстро они. Вот у кого надо бы Хомлину поучиться» – с грустью подумала я.
– Вы как за стол меня приглашаете, – заметила с печальной усмешкой.
– Не стоит иронизировать, – Вильм с осуждением покачал головой, будто я над святыней только что посмеялась. Хотя, наверное, для этих фанатиков так оно и было.
Мы шли темными коридорами, и я изо всех сил старалась сделать хоть что-нибудь. Замедлить свой шаг или хотя бы споткнуться… Пот выступил у меня лбу от напряжения, а собственное тело все так же не принадлежало мне. Паршивое ощущение, если честно.
В зале, где должен был пройти ритуал, почти ничего не изменилось, кроме разве что двух фигур с надетыми на головы мешками и связанными руками и ногами.
– Теперь, когда все виновные в сборе, – заговорил старейшина как только мы вошли и заняли место рядом с пленниками.
Стоять так близко к мужу, которого я не могла не узнать даже со скрытым лицом, было странно. Все это время он казался таким далеким, практически недостижимым, отчего ненависть к нему во мне только росла. И вот теперь он находился на расстоянии вытянутой руки, а я не могла ей пошевелить, иначе бы в первые же мгновения придушила подонка. Какая ирония! Хотела расквитаться с Андреем, а теперь я умру, чтобы местные фанатики отправили моего мужа домой.
– Начнем суд! Виновные в нарушении межмирового баланса понесут справедливое наказание, и священное равновесие будет восстановлено. Говори, дитя много мира, – приказал мне старец, и я не смогла воспротивиться.
Да и не хотела, если честно. Может, хоть так эта парочка получит по заслугам. Я рассказала все с самого начала, то есть с момента как оказалась в психушке. Говорила долго размеренно и не жалея слов, описывая происходящее во всех подробностях. Не забыла и упомянуть про оставшуюся дома дочь в надежде, что это поможет выбрать фанатикам другую жертву для завершения ритуала. Конечно, желать смерти другим людям нехорошо, но ведь именно из-за этих двоих я и оказалась в сегодняшней страшной ситуации. А если вспомнить, какие цели преследовали Андрей и леди Ингрид, явившись сюда, так и вовсе выбор очевиден становится.
Глава 41
– Вам есть, что возразить? – спросил старейшина у парочки, когда я умолкла.
Следуя его молчаливому приказу, с пленников сдернули мешки и вытащили кляпы изо ртов.
– Ах, ты гадина-а-а! – проревела леди, с ненавистью глядя на меня, будто это я ее в чужой мир вытащила и оставила вместо себя отбывать наказание, а не наоборот. Да потом еще и приперлась, чтобы вернуть все, как было, потому что на новом месте не очень-то и понравилось.
Старейшина, что сидел слева, сделал какой-то неуловимый пасс рукой, буркнул пару незнакомых слов, и от него к леди Ингрид протянулся пульсирующий красным полупрозрачный жгут. Леди прямо на глазах как-то обмякла, ее щеки побледнели, осунулось лицо, а дыхание сделалось частым и прерывистым. В тот момент я порадовалась, что нахожусь всего лишь под зельем «послушания», как я его про себя называла.
– Это заклинание лишает жизненных сил, так что советую вести себя прилично и отвечать на поставленные вопросы. Это в ваших же интересах. Напоминаю, леди, вы тут единственная, кто может рассчитывать на то, чтобы остаться здесь, другие же двое будут принудительно отправлены в родной мир. С какой целью вы сюда явились, леди Ингрид?