– И тебе доброе утро. Завтракать будешь?
– А то! Сейчас только до ветру схожу да умоюсь.
Димка шустро выскользнул из спальника, потянулся, прицепил на пояс кобуру и вышел.
Когда он вернулся, погромыхав на веранде умывальником, его уже ждала кружка с чаем. Вытерев руки и повесив полотенце на плечо, он сел рядом со мной и, подмигнув, сказал:
– Нехило ты подушку придавил.
– Ага, сам в шоке. Пойдем сейчас со Светой в баню, а то ко мне роба прилипает.
– Это да, мы вчера тоже все попарились. Я потом в город с Хохлом съездил.
– Ну и какие новости?
– Да много каких, после бани посидим, еще чаи погоняем, расскажу.
– Давай. Про группу, с которой Борис ушел, есть что-нибудь? А то Фомин мне говорил, что они на связь не вышли по графику.
– Да есть такое, нет от них ничего.
– Хреново. Что делать будем?
– Вот и про это поговорим, когда помоешься.
В бане мы провели почти два часа. Пришлось подтапливать. Ну а что… соскучились мы по друг другу, очень. В общем, напарившись, мы вернулись в дом, где все уже проснулись. Обнаружив меня не занятым партизанщиной, дети сразу же воспользовались моментом, и я провел время с ними практически до полудня, и чай с Димкой отложился сам собой. Пришли Сашка с Маринкой и дочкой, и мы всем табором уселись обедать. Потом я, Димка, Сашка, Яков и Андрей уединились в сарае – нашем мини-складе РАВ. Чистили оружие, проверяли боекомплект и снаряжение.
– Ну, в общем обстановка на вчерашний день такая, – сказал Димка, набивая спарку магазинов к АКМС, – американцы утопали… почти все.
– В смысле?
– В прямом. Тридцать пять человек отказались уходить и попросились остаться здесь жить. Все – эмигранты из бывших стран Варшавского договора, ну или дети этих эмигрантов.
– О как. Значит, у братьев-славян совесть проснулась?
– Ну, получается так. Батя дал добро им остаться с испытательным сроком, до первого косяка, так сказать.
– Да тут не в совести дело, – сказал Яков. – Я ведь тоже искренне верил в то, что еду сюда помогать.
– Это называется «разрыв шаблона», – вставил Сашка. – Только некоторым для понимания необходимо люлей получить.
– Наверное, – пожал плечами Яков.
– Ну и чем они думают заниматься? – спросил я Димку.
– А пока им думать не положено, за них Батя подумал – на хозработах будут полгода, а там на вольные хлеба и самоопределение в постапокалиптическом мире. Человек двадцать сразу отрядили в трофейную группу, они на пирсах сбором и учетом американского барахла занимаются. Еще у нас теперь есть свой флот – целая подводная лодка, пара буксиров и один почти целый десантный корабль. Заведовать всем этим хозяйством назначили командира экипажа лодки каперанга Трофимова, – сказал Димка и заглянул в свой блокнот, – Андрея Владимировича. Мужик вроде хваткий, сразу в комендатуре засел, списки мобилизованных шерстит и ВУСы пробивает.
– Ну, здорово, – кивнул я, вычищая заточенной щепкой грязь из УСМ калаша, – что еще?
– Формируется комендантский полк, который будет заниматься патрулированием, и рота охраны дорог и близлежащей территории. Гранитовцы всем составом заселились в Дом офицеров, Батя наделил их функциями ФСБ, сотрудниками этой конторы они в большинстве своем и являются. Также раз в неделю теперь будет собираться городской совет – впереди зима, куча проблем: отопление, продукты, медицина и прочее.
– Ну, тоже разумно, а кто в совет этот входить будет?
– Председательствовать будет Батя – во всяком случае, пока более-менее не устаканится всё. Еще новый начальник милиции – Мальцев, майор… знаешь такого?
– Конечно, начальником участковых вроде он был.
– Вот, а теперь начальник милиции. Нормальный он мужик, за это и сидел всё это время в школьном спортзале при городских. Ну, кто еще… Сергеич будет с Лаврентичем там же, еще начальник госпиталя будет, еще бывший начальник МОБ-отдела администрации из «прошлой жизни» – его соцвопросами назначили заведовать, то есть коммуналка, продукты и прочее… еще Зубов из «Гранита».
– А, помню, говорящая голова в маске и «сфере» на необъятном туловище.
– Точно. В общем, раз в неделю решили собираться в зале Дома офицеров, собрания открытые, любой может прийти и послушать. Ну или предложить что-то дельное.
– Ясно, а что с Борисом? Батя что думает делать? – спросил я, закончив с чисткой автомата.
– А вот по этому поводу у меня сегодня отдельный разговор в штабе планируется. Искать мы их поедем.
– А хоть примерно известно, откуда они крайний раз на связь выходили?
– Да, штабные делали отметки по маршруту следования группы по мере их выхода на связь, и последний сеанс был из района села Скворцово.
– Это где?
– Если по прямой отсюда, то около полутораста километров на северо-запад, а дорогами и проселками можно смело на пять помножить. В общем, съезжу, сниму на кальку их маршрут и поедем завтра, как рассветет. Батя пообещал нам усиление техникой и личным составом.
– Хорошо. Я тогда в город тоже наведаюсь с тобой. Пока ты там совещаться будешь, я к себе да к родителям заеду на квартиры, надо кое-что прихватить оттуда.
– Вот, кстати, держи, – Дима протянул мне мой военник. – Я подрезал у тебя, пока ты дрых, по всей территории пропускной режим работает, да и комендантский час. Там на корочке печать части Батиной стоит с пометкой и подпись его же, теперь ты посчитанный гражданин нашего… даже не знаю, как сказать… анклава, что ли. Причем с полномочиями. Только не загордись, ты теперь на должности заместителя командира разведгруппы первой бригады ополчения… ну, во всяком случае, так нас в штабе обозвали.
– А кто у нас командир?
– А командир у нас я, – улыбнувшись, ответил Димка. – Так что дуй собираться, прогревай своего «Датсуна», да поехали.
– Есть! – деланно важно ответил я и отправился заводить машину, напевая на ходу старую песню: – …впереди командир… на нем синий мундир…
Через полчаса мы с Димкой уже подъезжали к КПП-1. Среди постовых промелькнула пара знакомых лиц, с которыми я поздоровался кивком. КПП стал похож на небольшой форт с внутренним двором – пропускным шлюзом, шириной четыре и в длину десять метров, по бокам на два метра в высоту шли бетонные блоки и железо-бетонные панели (начали разбирать разрушенные дома), за которыми располагались шестеро бойцов, готовых отрыть огонь через несколько бойниц. Въезд и выезд этого шлюза перекрывали обрезки рельсов высотой в полтора и с шагом в метр, которые в свою очередь просто втыкались в трубы, закопанные в землю. За пятьдесят метров перед КПП был установлен щит с надписью: «Движение 5 км/ч, убрать руки от оружия». Еще один щит висел на самом КПП: «Остановиться, покинуть транспорт, приготовиться к досмотру». Сам периметр КПП был обтянут «егозой», кустарник и деревья выпилены метров на двести.
– Сурово у них тут, – сказал я, снизив скорость и переключившись на первую передачу.
– А то! Не забалуешь. Тормози давай, выходим. И документы на проверку приготовь.
– Ясно.
Прежде чем поздороваться с нами, старший смены, высокий старлей (помню его, он инспектором по розыску в ГИБДД работал) по-честному проверил у нас документы и заглянул в машину.
– Ну что, партизаны, с чем пожаловали?
– Я в штаб, Леха, вон, домой заскочит – шмоток собрать, да потом вместе обратно, – ответил за нас обоих Димка.
– Ясно, проезжайте, – ответил тот, записал нас и машину в журнал и дал команду пропустить.
Мы поехали дальше, и я спросил у Димки:
– Какие тут еще нововведения?
– Да всё по-старому. Почти… а, ты автомат или в машине оставляй, или магазин отстегивай.
– А не сопрут из машины-то?
– Есть вероятность, так что лучше магазин отстегни и гуляй, а пистолет таскай, с этим проблем нет.
– Что еще?
– Ну, если патруль остановит, не борзей: документы проверят, и разойдетесь. Еще город поделили на районы, в каждом управляющий есть, так что прежде чем идти в квартиру свою и к родителям, сначала его посети, а то пристрелят как мародера.
– И где их искать?
– Ну, в штаб меня закинешь, там и спросим у дежурного.
– А как же вообще с мародеркой дела обстоят? Ну ты понял, о чем я.
– Вот в том числе и для этого управляющие. В общем, составляются сейчас списки по жильцам – кто здесь, кто по дачам и гаражам. Уже закончили почти. Так вот, если хозяева в добром здравии, то квартиры, можно сказать, под охраной, внаглую никто не полезет уже воровать, были прецеденты… говорят, пару дней назад по приговору трибунала расстреляли тут троих. А если имущество бесхозное, то пожалуйста – уведомляй управляющего и иди. Только не надолго это, уже создана трофейная группа, они ездят и собирают всё подчистую, на складах всё сортируется и выписывается потом нуждающимся через администрацию. Есть, конечно, места, где и уведомлять никого не надо, но там лазить – себе дороже.
– Это где?
– Да вон вроде этого, – Димка указал на пятиэтажную хрущебу, по которой «прилетело» после обстрела американцами города, – там сейчас на соплях всё, полезешь – и придавит на хрен… но всё равно лазят и там.
Так за разговорами доехали до здания администрации. Там тоже был блокпост, службу несли морпехи. Недавно сделанные в моем военнике отметки, заверенные печатью, позволяли мне проезжать на машине на территорию. У нас проверили документы и пропустили. Припарковались на площади, Димка отстегнул магазин от автомата, убрал в подсумок и вышел из машины, закинув оружие за спину, я же оставил калаш в машине (ну, здесь-то вряд ли полезут), и мы направились в администрацию. В холле здания надо было пройти небольшой лабиринт из мешков с песком под чуткими взглядами двух часовых, чтобы добраться до дежурного – морпех-срочник, молодой совсем, но уже совершенно седой, который нас записал, Димка сдал ему оружие и отправился в штаб. А мне дежурный рассказал, где найти управляющих моим районом и районом родителей, куда я сразу и направился.
Проезжая по улицам города, я внимательно рассматривал всё вокруг, а не так, как до этого – в ночной суете и «газ в пол». Зрелище то еще… мало прохожих, мало автомобилей, утренний снег уже начал подтаивать, образуя грязную кашу вперемешку со скоплениями мусора, опавших листьев и обломков домов. Ущерб городу нанесен, как мне кажется, просто невосполнимый. Практически у каждого третьего здания были разрушены крыша и верхние этажи, некоторые малоэтажные дома вообще руинированы до первого этажа. Заколоченные досками, разобранной мебелью, картоном или пленкой окна, из некоторых торчат трубы буржуек… Разруха, в общем. Но были и некоторые показатели нового времени – например, я увидел пункт питания на площадке у старой аптеки. Там, рядом с двадцатиместной палаткой, пыхтела полевая кухня и толпилась небольшая группа людей. Пригляделся – дети, человек тридцать, от совсем маленьких до подростков. Стоят, покорно ждут очереди, чтобы получить порцию и уйти в палатку или унести домой. Несколько вооруженных людей с красными повязками у стоящего рядом с палаткой внедорожника – надо полагать, патруль или охрана. Также обратил внимание на несколько здоровых куч поломанной мебели вблизи некоторых домов. Возле них кто-то копошился. Еще навстречу попались мужчина и женщина, молодые. Они тащили самодельную тачку, на которой были навалены недавно напиленные дрова. Еще бросился в глаза силуэт рослого мужика в кожаной куртке поверх толстовки, капюшон которой полностью скрывал лицо – он прошмыгнул между остовами сгоревших машин и скрылся во дворах. «Человек явно не хочет, чтобы его видели», – подумалось мне, и я решил проследить. Объехал квартал по дуге и остановился недалеко от дома родителей, рядом с размародеренным продуктовым ларьком. Ага, в