Однако любовь у меня была. Странная, наверное, и тщательно скрываемая от собственной безопасности. Стоит сказать, что на линию по латинской америке был поставлен из-за знания испанского языка. Не бог весть какое знание, честно говоря. Английским я владел лучше, но, как говорится, за неимением… Допуск к гостайне у меня был по второй форме, поэтому выезжать за рубеж можно было без особых проволочек, если конечно не считать за таковые, два месяца, за которые, до поездки, я должен получить одобрение СБ. В отпуске, выбор мой пал на Испанию, и море и солнце, и в языке можно попрактиковаться.
Там я и встретил её.
В Барселоне, станция метро «площадь Каталунии».
Молодая девушка, как потом оказалось, семнадцати лет, нимало не смущаясь, в виду отсутствия свободных скамеек, сидела прямо на полу, скрестив по-турецки ноги, и увлечённо болтала по телефону. Светлые шорты, тёмная майка, в разрезах рукавов которой мелькал красный ажурный бюстгальтер. Меня всегда смешила эта молодёжная испанская манера одеваться. Но эта девушка привлекала своей непосредственностью. Бросив телефон, она достала из рюкзачка толстенную книгу и, периодически поглядывая на табло, углубилась в чтение. Мелькнула обложка, я хмыкнул. Книгу, что так увлечённо читала молодая испанка, я мучил уже третий день, продираясь сквозь хитросплетения испанской прозы. Подошёл, присел рядом.
— Сеньорите нравится новое произведение…? — далее следовало ФИО писателя, которое я сейчас уже и не вспомню.
Она недоумённо посмотрела на меня. Я, с глупой улыбкой, повторил, добавив, что сам очень увлёкся произведением в котором автор так удачно показал характеры персонажей. Неожиданно рассмеявшись, она меня передразнила и раскритиковала. А про книжку добавила, что более глупого произведения ни в жизнь не читала. Пришёл черёд смеяться уже мне.
Марита, так её звали.
Мы встречались каждый день, всю ту неделю, что оставалась мне в Испании. Ничего такого у нас не было, ну вы понимаете, что называется, по-взрослому. Нет, просто гуляли, болтали обо всём. А под конец, уже перед самым отлётом, она просто сказала:
— Приезжай, Паш…
Я приехал через год. Марита уже ждала меня в аэропорту. Похорошевшая и повзрослевшая, она бросилась мне на шею, я подхватил, закружил, крепко поцеловал, не отпуская с рук. Моя испанка. И опять у нас ничего не было дальше поцелуев и бесконечных прогулок по городу и набережной. Улетал я с лёгким сердцем и твёрдым намерением. Думать о проблемах, которые возникнут в моём родном Управлении не хотелось категорически. А потом меня занесло сюда…
Я смотрел на Эшли и понимал, что в ней, с каждым разом, вижу всё больше черт Мариты.
— Ладно, иди. Времени остаётся немного, потом отдыхать будет некогда.
Она убежала, оставляя меня в глубокой задумчивости, слишком сильные нахлынули воспоминания, которые всеми силами старался, нет, не забыть, такое не забудешь, просто загнать в самый отдалённый угол. Решительно тряхнув головой, я отбросил посторонние мысли. Сейчас надо было чётко сосредоточиться на предстоящей операции флота.
Поднявшись на мостик, козырнул паре матросов на посту. Почти столкнулся с Прессли. Тот, вопреки обыкновению, приостановившись, поприветствовал:
— Коммандер.
Я аж дар речи потерял. Неужели чванливый англичанин признал меня полноправным членом команды, а не бесполезным временным балластом?! Чудеса. Оправившись от потрясения, кивнул в ответ. Андерсон, сменив старпома, был уже на посту. Поздоровавшись, я поинтересовался:
— Как обстакановка?
Улыбнувшись незамысловатому каламбуру, он махнул рукой в сторону развернувшейся голограммы:
— Смотри сам.
А посмотреть было на что. Концентрация ударной группировки уже была произведена. Чётко выделялись четыре соединения кораблей, крейсер и три фрегата в каждом. Во время «Ч», они нанесут одновременный удар по всем аванпостам гетов. Грозная сила. Целая эскадра: четыре крейсера и двенадцать фрегатов. Плюс тринадцатый — «Нормандия». Однако, если учесть, что командование не исключает вероятности встречи с линкором гетов, каким считают «Властелин», то количество сил отнюдь не избыточно. Не отрываясь от осмотра эскадры, спросил Андерсона:
— Сколько ещё?
— Примерно час, — бросил тот мимолётный взгляд на запястье.
— Пора облачаться, — я стукнул по-дружески Дэвида по плечу. — Скоро наступит момент истины, — намекнул на свои предчувствия.
Кэп суеверно постучал пульту и усмехнулся:
— Не каркай.
— А тут каркай, не каркай, — пробурчал я, уходя.
Полностью экипированный в десантную броню, я вернулся на мостик. Дежурная смена, кэп, все были в лётных скафандрах. Бронешторки в боевом положении полностью закрывали иллюминаторы. Корабль был готов к бою.
— Пятнадцатиминутная готовность! — это Андерсон.
Боевые группы начинают разгон. На голограмме видно, как они постепенно отдаляются друг от друга, расходясь по векторам прыжков.
— Пять минут! Полная боевая готовность!
Взревают баззереты. Корабли синхронно исчезают, запустив ССД, через несколько минут они будут в системах. Напряжённое ожидание.
— Группы в системах, переход штатный, сбоев и неполадок нет, — слышен доклад с БП-1.
— Что дроны?
— Тишина, сэр!
Снова молчание, нарушаемое лишь шумом корабельной вентиляции и лёгкой дрожью прогретых двигателей.
— Боевые группы вошли в огневой контакт с противником!
— Сигнал от дронов?
— Нет, сэр!
Вдруг размеренный тон сменился, резко подскочив, оператор затараторил:
— Есть! Есть сигнал. Регистрирую направленную передачу, вектор вне разведанных систем!
Андерсон, на секунду, бросил на меня острый внимательный взгляд, но тут же переключился на диалог с постом РЭБ.
— Систему определить можем?
— Нет, сэр. Для точного позиционирования, нужны данные от трёх, лучше четырёх дронов. — тут оператор снова прервался. — Есть второй сигнал! Вывожу на схеме пересечение векторов.
На голограмме высветилась часть туманности, в пересечение двух светящихся зеленоватым свечением коридоров — векторов сигнала с учётом погрешностей, в зеленоватую область, на пересечении, попадало несколько звёздных систем. Оценив схему, Андерсон резко бросил:
— Если в течении пяти минут не будет сигнала от других дронов, прыгаем в систему с большей процентной вероятностью.
— Есть, сэр! — откликнулся Джокер.
Однако через пару минут, снова раздался радостный крик оператора:
— Третий сигнал! Система Гриссом, сэр. Вероятность девяносто-девяносто пять процентов.
— Джокер, прыжок!
— Есть, сэр!
Одновременно с этим, я выжал кнопку интеркома:
— Сара, что у вас?
— На месте, коммандер.
— Всё. Мы в игре.
Губа дёрнулась, по-волчьи, рефлекторно. Вот он, момент истины.
Корабль вздрогнул, набирая скорость. Ощутимо повело назад, пришлось вцепиться в поручень БИЦа, чтобы не упасть. Джокер дал максимальный разгон, похоже, его собственным костям было сейчас ой как несладко. Прыжок, несколько минут, вспышка. Всё, мы в системе. Приглушённый свет мостика, напряжённая фигура капитана, словно восковая, в таком освещении.
— Тихий ход! Посты, доклад!
— БП-11 — переход норма, дрейф незначительный, сбоев в работе навигационного оборудования нет!
— БП-10 — норма, система ПОИСК — активный режим.
— БП-20 — норма, орудия приведены в боевую готовность.
— БП-31 — норма, ядро стабильно, ресурс двигателей 92 %.
— Сэр! — вдруг завопил оператор радиотехнического поста. И столько всего было в этом вопле, что все невольно замерли. И удивление, и возбуждение, даже какая-то радость, пополам с недоверием! — Регистрирую передачу на аварийной частоте. По кодам это — «Эрестфер»!
Буквально тут же всё на мостике пришло в движение, нет, никто не выражал бурный восторг, но взгляды были красноречивы, у людей появилась, пусть призрачная, но надежда.
— Где они, связь с ними есть? — Андерсон сильнее сжал поручень.
— Нет, сэр, это аварийный автоматический маяк. Сигнал идёт со спутника третьей планеты — Солкрума.
— Джокер, самый полный! Мы должны там оказаться как можно быстрее!
Дэвид обернулся ко мне.
— Джон, эвакуация на тебе.
Я кивнул, а кэп продолжил раздавать указания:
— Полное сканирование системы, мне нужно точное местоположение базы гетов и кораблей в системе!
— Сэр, противник на орбите Солкрума!
— Класс?
— Сэр, цель условно обозначена как основной корабль-гет.
— Он один?
— Да, сэр!
— Джокер, выводи на дистанцию оптической наводки, к гету заходи с кормы!
Андерсон вызвал артиллерийский пост:
— Внимание, цель первая — корабль-гет, прицел оптический, заряд полный, по пять снарядов, первый залпом, остальные беглым, наводить по двигателям, огонь по команде!
— Есть, сэр!
А Андерсон молодец. Оптическая дистанция, это, по сути, дистанция кинжальной стрельбы, промахнуться невозможно, уклониться тоже. Гет на геостационарной, маршевые заглушены, вероятность попадания твёрдые сто процентов. Один минус, визуально нас засечь они могут, несмотря на всю нашу стелс-систему. Риск, однако возможность сразу вывести из игры опасного противника того стоила. Тут ожил радиотехнический:
— Сэр, база гетов обнаружена. Меньше полутора тысяч миль от маяка «Эрестфера»!
Кэп помрачнел. Я подошёл ближе.
— Похоже, их сбили.
В ответ Дэвид еле заметно кивнул, сделав такие же выводы. Бросил по связи:
— Детальная съёмка поверхности, ориентиры маяк и база гетов.
На экране Солкрум, тем временем, неуклонно вырастал в размерах. Заработала оптическая система, выводя снимки места, не оставалось уже никаких сомнений, крушения «Эрестфера», на экран. Невольный вздох прокатился по БИЦу, когда на снимке показались ломаные обводы фрегата. «Эрестфер» лежал, заваливаясь на правый бок, зарывшись носом в грунт. Словно оспины испещряли всю видимую поверхность, остатки лёгкого корпуса висели лохмотьями, открывая оплавленные борта, боковые пилоны были сорваны начисто, а один из двигателей взрывом раскрыло, разворотило лепестка