— И сколько лет понадобится на перемену образа жизни?
— В естественной истории — столетия. Но тут ведь история получится не совсем естественная.
— Как им всё это объяснить?
— Пока не знаю. Их пещеры надо навещать в космических скафандрах. А из этих скафандров общедоступную беседу не проведёшь. Симпатию у слушателей не вызовешь.
— Ты не допускаешь, что за время социальных преобразований урумту начнут вымирать?
— Судя по всему, чистокровные урумту давно уже вымерли. Нынешний состав кажется мне чем-то вроде генетического котла из четырёх, как минимум, племён. Сохраняется это племенное образование искусственно — за счёт сексуальных рабынь. Путём постоянного притока свежей крови. Оно паразитирует на соседних племенах. Если урумту перестанут угонять чужих женщин, — племя их, понятно, быстро сократится. Но зато быстрее размножатся окрестные племена. Срок жизни женщин в родной ауре будет больше, чем в пещерах, наполненных радоном. И детей больше нарожают. И более здоровых. Я стараюсь мыслить масштабами не одного племени, а хотя бы группы племён. Племени-паразиту может стать хуже. Остальным племенам — лучше. Насилия над людьми будет меньше. Попытайся представить себе трагедию женщин, которых, как скот, угоняют в эти пещеры!.. Ведь выхода оттуда для них нет!
— А не получится ли так, что насилие просто сменит вектор? Вместо насилия над одними возникнет насилие над другими …
— Ну, если уж не говорить о человечности, о справедливости, можно просто измерить сумму насилия. В том и другом случае… Всё это поддаётся подсчёту. Есть компьютеры… И выбрать наименьшее зло…
— Вообще-то мы летели на эту планету с расчётом не вмешиваться в местную историю, а только помогать. — Розита грустно вздыхает. — И у Марата это, вроде, получается. С племенами гезов и ра. А ты, ещё не успев помочь, уже вмешался.
— Такая сложилась ситуация. Каждый из нас должен сделать всё возможное в той ситуации, в которую влип. Любые попытки чем-то помочь бедным купам ни к чему не привели бы. Если бы я их вначале не защитил… Сейчас, по крайней мере, они будут меня слушать. Может, в чём-то и послушаются. А если бы в ту страшную ночь я стал в сторонку, позволил спалить их селение, угнать их женщин… кто со мной разговаривал бы?
— Но ведь вместе с друзьями ты обрёл и врагов! Более многочисленных и активных, чем друзья. Разговаривать придётся когда-то и с этими врагами. Не исключено — тебе же самому. Как ты себе это представляешь?
— Тут, по-моему, два вопроса. Племена купов и айкупов — близкие, родственные. Допускаю, общая их численность — не меньше, чем у племени урумту. Дружба с купами облегчит и общение с айкупами. И арифметический просчёт отпадёт. Да и не в арифметике суть… Как придётся разговаривать с урумту, представляю себе смутно. Пока… Хорошо бы вообще судьбу этого беспокойного племени заложить в компьютеры и разработать несколько вариантов. Чтоб они постоянно были под рукой… Варианты облегчили бы будущие разговоры с сегодняшними врагами.
— Ну, а если вернуться к бедным купам… У тебя есть планы развития племени?
— На Земле я слышал, что самый верный способ провалить свои планы — это публично рассказать о них.
— Тогда расскажи не всё. Расскажи только то, что провалить никто не сможет.
— Попробую… На ходу отделить одно от другого… Столетия ушли на Земле на развитие гончарного производства. Зачем купам терять так много времени? Можно сразу привести их к посуде пластмассовой, потом — к металлической, потом — к стеклянной. Фантастическая экономия времени!
— А трудовые навыки?
— Их можно развивать в других сферах. Прежде всего — в сельскохозяйственных. Тут — неограниченный простор!
— Ещё что?
— Тысячелетия занял на Земле так называемый «бронзовый век». Зачем он купам? Они могут сразу перейти к веку стальному. Сейчас они отбивают кремнёвые наконечники для стрел и копий. Адский труд! Можно дать им стальные.
— Куда они денут освободившееся время? На чтение?
— Даже если на телевидение — как племя ра — уже хорошо. Тут всё в нашей власти, Можно увлечь их птицеводством, рыбной ловлей. Даже лодки будут для них открытием. Я не видел у них лодок, только плоты! Можно увлечь их разведением коз, строительством удобного жилья. Мы должны всё время распахивать перед ними новые ворота.
— Ты был в их хижинах?
— Не успел.
— Стыдно!
— Согласен. Но не успел.
— Ещё что?
— Мы хотим дать им медицинскую помощь. Но для этого, как минимум, необходим хотя бы крошечный медпункт. А чтоб он там появился, у всех должно быть в достатке жилья. Иначе, сколь медпунктов ни построй, их заселят новые семьи. А ведь кроме медпункта надо бы и школу! Хотя бы в пределах одного класса… Однако, если школа — значит, грамотность. И значит — алфавит.
— Надеешься, твоей жизни хватит на всё это?
— Рассчитываю не только на свою.
— Оптимистично! Но не фантастично ли?
— Если, конечно, считать фантастикой приход следующих земных кораблей…
— Кстати о фантастике… В записи разговора с пленником, которую ты привёз, есть очень знакомая деталь. Помнишь? Огненные деревья, на которых поднимался бог Нур-Нур. По-твоему, это фантастический миф или реальный ключ к таинственному Нур-Нуру?
— Мне видится ключ. По Библии ангелы тоже поднимались на «столпах огненных». Две тысячи лет это казалось чистой фантастикой, Пока американские солдаты не привязали к ногам ракетные цилиндры и не стали перешагивать на них реки. Потом из этих цилиндров родились наши сегодняшние ранцы. Как плоские батарейки для фонариков родились из отдельных круглых элементов… По Библии ангелы пугали землян «трубным гласом». А я позавчера пугал урумту твоим мегафоном. От Нур-Нура тоже было много шума. Столетиями помнят!
— И что ты выводишь из этих параллелей?
— Не я. Задолго до меня вывели. По курсу истории первобытного общества мы с тобой проходили в «Малахите» сенсационную публикацию. Ещё середины двадцатого века… «Боги приходят из космоса» — название запомнилось на всю жизнь! У нас многое получается точно по этой публикации. Она объясняла библейские чудеса инопланетными контактами. Так может, и Нур-Нур — всего лишь чей-то космонавт? Допустим, он откололся от тех, кто сжёг когда-то остров племени ра. Мог среди них отыскаться порядочный человек? Тянет это на рабочую гипотезу?
— А хронология тебя не смущает? Полтысячи с лишком лет от того атомного взрыва…
— На Земле, когда мы с неё улетали, жизнь в двести лет была обычной. Рекордсмены тянули на двести тридцать. Почему же земляки Нур-Нура и сам он не могут потянуть хотя бы на двести пятьдесят? А ведь в этом случае всё сойдётся.
— Надеешься найти подтверждение своей «рабочей гипотезе»?
— Скажем так: мечтаю!
…Розита нажимает кнопку и подводит итог:
— Ты сам поставил жирную точку в своём интервью. Теперь надо бы прослушать… Но мы это сделаем потом. А сейчас…
Она идёт к двери и решительно щёлкает задвижкой.
17. Утро прощания
— Сегодня разлетимся по разным материкам. А мы ведь ещё о стольком не переговорили…
— Неужели когда-нибудь мы переговорим всё, и останется молчать?
— Это было бы кошмарно! — Розита в ужасе мотает головой. — Это было бы концом.
— Надеюсь, такой конец нам не грозит.
— А какой?
— Никакого не хочу.
— И я. Но ведь мы ничего не решили.
— Ты хочешь, чтобы я вернулся?
— А ты хочешь, чтобы я пошла жить в твоё дикое племя?
— Может, прилетишь поглядеть? Репортаж сделаешь. Вдруг понравится? Рай в шалаше гарантирован.
— А в это время, — произносит Розита неожиданным, «угрожающим» басом, — налетят урумту и угонят меня в свои жуткие пещеры.
— Этого я как-нибудь не допущу.
— Если сам жив будешь… — Голос Розиты опять повышается до обычного контральто. — Теперь я всё время буду жить в страхе. Они же в конце концов поймут, что ты для них — главная помеха. И могут начать охоту персонально на тебя. У них нет отравленных стрел?
— Не знаю. Пока что я не позволил им стрелять.
— Надеешься, это навечно?
— Вечного нет ничего. Кроме моей любви к тебе.
— Не говори так! Пока я воспринимаю это как балагурство. А за тебя на самом деле боюсь. Ночью сегодня проснулась в холодном поту. От того, что поняла возможность персональной охоты на тебя… Ты уютно сопишь рядышком… Думаешь, почему я тебя разбудила?
— Я грешил на другое.
— С другим можно было бы и подождать до утра. Уже не горит… Просто я испугалась.
— По-моему, ты преувеличиваешь. Этому племени ещё очень далеко до понимания главной помехи. Им ещё надо усвоить, что я не бог, не Нур-Дур какой-нибудь, а вполне уязвимый человек. Там ещё не может быть понимания того, с чем они столкнулись.
— Эти твои доводы — для меня поза-позавчерашней. А для меня сегодняшней — только страх за тебя. Что такое вообще любовь? Страх потерять любимого. Есть такое объяснение… Как раз за себя я не боюсь. Я неплохо стреляю.
— Это ещё помнится. В «Малахите» меня когда-то поразили результаты женских стрельб: Розита Гальдос — впереди всех!
— Ну, кто-то же должен быть впереди… Тебе тогда не всё ли равно было, кто?
— Ты права: тогда — всё равно. Просто ещё один штрих твоей космической недоступности.
— Может, хватит об этом? Тут мы, кажется, всё выяснили. Есть более актуальные темы.
— Милая! Ты же знаешь — я подписал с ними договор. Нарушу — они больше никому из землян не поверят. А к ним всё равно идти.
— К урумту — тоже. Уран нужен. Другого пока нет.
— Да хоть и к урумту… Есть другие желающие? Может, очередь выстроилась заменить меня?
— Ты зло шутишь.
— Стараюсь быть реалистом. Только реалисты могут найти выход.
— Выход? Значит, мы уже в тупике? Быстро… Впрочем, ладно — тупик, шалаш…
И она прижимается ко мне вся — от горячих пухлых губ до холодных пальцев ног.
…Перед выходом, уже одетый в дорожный костюм, я вызываю маму. Она сообщает последнюю новость: выходы урановой смолки спутник обнаружил вчера по всему нагорью над пещерами урумту. В этом минерале, как известно, всегда прячутся радий, полоний, актиний… На нашем материке найти урановую смолку до сих пор не удавалось.