[39]. Но по выходным Хо Ян покидал храм и возвращался домой. Его ужасно раздражала привычка Ун Шина разбрасывать по дому грязные носки и зачитывать новости вслух. Юнхо не понимал, как и почему эти двое терпят друг друга, но предположил, что на этот раз Хо Ян ушел из квартиры до начала конфликта. Кумихо был напряжен и неподвижен, будто прирос к месту, но, почувствовав приближение Юнхо, сразу выпрямил спину.
– Я не рад ни тебе, ни твоей смертной подружке, – не оглядываясь, пробубнил он и сплюнул вниз.
Хо Ян явно был не в настроении. С ним стало невозможно общаться после того, как он узнал о предстоящей свадьбе своей сестры Юри. По каким-то личным причинам Хо Ян был против союза квисина и человека. Юнхо и не надеялся на теплый прием, учитывая, что Юри выходила замуж за брата его девушки. Он ухватился за перила ограждения и, стараясь выглядеть бодрым, сделал несколько шагов вглубь беседки.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – сдавленным голосом произнес Юнхо, пытаясь понять причину своего нахождения здесь.
– Прости, я забыл дома обручальное кольцо, – съязвил Хо Ян. – Но ты все равно не в моем вкусе.
Отвесить порцию сарказма для Хо Яна было привычным делом. Поэтому Юнхо тихо фыркнул и присел на корточки. Всю неделю Минна упрашивала его поговорить с Хо Яном насчет свадьбы Юри, так что, выдержав короткую паузу, он вслух рассудил:
– Кто знает, может, Юри снова передумает выходить замуж?
– И будет права! – твердо сказал Хо Ян, все еще сидя спиной к Юнхо. – Особенно если она оставит идею стать человеком.
Наконец Хо Ян повернулся к Юнхо всем телом и спрыгнул с перил на деревянный пол беседки. Он намеревался сказать еще что-нибудь едкое, но при виде осунувшегося лица Юнхо лишь удивленно заметил:
– Выглядишь паршиво. Минна закатила истерику, потому что Юри выходит замуж первой? А что это за сверток у тебя в руках?
– Не обращай внимания, – ответил Юнхо и, выправив осанку, взял хэгым под мышку. – Я собирался заглянуть к тебе в храм, но кое-что произошло… В любом случае, завтра кто-то должен повести Юри к алтарю. Твое отсутствие огорчит ее. Ты придешь или нет?
– Разумеется, я приду! – огрызнулся Хо Ян. – Юри моя сестра, и она может убить меня за отказ. А я еще не придумал, в кого хочу переродиться. Постою там с серьезным лицом, понюхаю букеты, пущу скупую мужскую слезу.
Ожидавший худшего Юнхо был удовлетворен таким ответом. Они вместе вышли из беседки, не зная, что еще сказать друг другу.
– Сделай мне одолжение, – спохватился Юнхо на середине лестницы. – Я хочу забрать свою драконью жемчужину, хоть ее энергия почти иссякла. Она ведь еще в храме Пукхансан? Призраки болтают, что ты украл все три жемчужины.
– По-твоему, я вор? – взбесился Хо Ян и чуть не споткнулся. – Ты пришел сюда, чтобы надоедать мне всякой ерундой?
– Сорока привела меня сюда, – пояснил Юнхо.
– О какой сороке ты говоришь? – спросил Хо Ян и в недоумении завертел головой по сторонам. – Где она?
Повернувшись назад, Юнхо указал рукой на крышу беседки, но обнаружил, что сорока уже улетела. Его взгляд забегал по заиндевелым веткам деревьев, лестнице и всему туманному пейзажу – сороки нигде не оказалось.
– У тебя галлюцинации? – без капли иронии спросил Хо Ян и посмотрел на Юнхо словно на сумасшедшего.
– Но она была здесь! – оправдывался Юнхо. – Раньше эта сорока оказывалась там, где меня поджидала опасность. Я был уверен, что это посланник Ан Минджуна или тети Дуаль!
– Не заговаривай мне зубы! Ты назвал меня вором! Я кумихо из знатного рода, а не какая-то помойная лиса! К твоему сведению, мой прадед…
Сотрясаясь от злости, Хо Ян выпустил когти, но не успел перечислить всю свою родословную, потому что на лестнице возник старик в полосатом костюме, напоминающем пижаму. На его покатых плечах болталось поношенное серое пальто, а пушистые седые волосы едва прикрывали глубокие залысины. Тяжелые веки и щеки этого квисина отвисли, как у бульдога. В руке он держал стеклянный фонарь, внутри которого вились светлячки, и в целом походил на беспробудно пьющего бродягу. Именно его Юнхо видел недалеко от музыкального магазинчика Чо Мингли.
– Сегодня я собрал всех светлячков, – зачем-то сообщил квисин и обнажил в улыбке длинные желтые зубы. – Эти потерянные души такие шустрые. Хотя гоняться за ними не так сложно, как писать чужую судьбу.
– Ан Минджун? – первым догадался Юнхо и на радостях обнял старика. – Ты снова поменял облик?
Пока Хо Ян соображал, что происходит, Ан Минджун признался:
– Таково мое настоящее лицо. Больше нет необходимости скрывать его. В молодости я пил, потому что сталкивать людей и квисинов лбами было весело. Повзрослев, я пил потому, что мне все наскучило. Когда пришла старость, я пил из-за чувства вины. А теперь я бы выпил от бессилия. Однако моя собственная судьба настигла меня и отобрала кувшин с неиссякаемым соджу.
– Ан Минджун! – сказал Юнхо, принюхиваясь к старику. – Ты выпил что-то покрепче?
– А ты не чувствуешь? – спросил его Хо Ян и зажал пальцами нос. – В нем минимум пять ведер дешевого человеческого соджу.
– У меня был веский повод, – прокряхтел Ан Минджун и посмотрел вниз – на свои жилистые запястья, связанные золотой цепью. – Я пришел попрощаться.
Юнхо и Хо Ян не сразу заметили эту золотую цепь. Обычно такие использовали Небеса при поимке преступников. Золотая цепь тянулась от рук Ан Минджуна, а ее конец терялся чуть дальше середины лестницы. Воздух в том месте неожиданно загустел, и за спиной Ан Минджуна появились девять мрачных жнецов. Все они были одеты в черные плащи и шляпы с широкими полями. Ярко-алые губы казались пятнами крови на их белых лицах. Самый невысокий и узкоплечий из мужчин, с широко посаженными глазами и треугольным подбородком, шагнул вперед и низко поклонился Юнхо. Ровным и глухим, словно горное эхо, голосом он представился:
– Приветствую вас, бывший наследник Небес. Я Ван Хёль, глава отдела мрачных жнецов. – Дождавшись ответного поклона от Юнхо, он обратился к Хо Яну: – Бывший Палач Преисподней, давно не виделись.
Хо Ян тоже сдержанно поклонился Ван Хёлю, после чего переглянулся с Юнхо. Они определенно сошлись на одной мысли: вряд ли Ан Минджун пришел к ним просто попрощаться. Их отношения с менбусином были не настолько близкими, чтобы этот старый хитрец захотел излить им душу за десять минут до своего официального ареста. Наверняка он ждал от них помощи или хотел о чем-то предупредить.
Мрачные жнецы часто выполняли различные приказы Совета Небес. Например, доставляли провинившихся квисинов на Небесный суд. Юнхо опасался, что, если Ан Минджун попытается удрать, конфликта с мрачными жнецами им не избежать, хотя они уступали по силе драконам и кумихо. Ван Хёль на вид был довольно щуплым и не выглядел опасным противником. Остальные восемь мрачных жнецов внешне сошли бы за его личную охрану. В детстве Юнхо слышал от тети Дуаль, что Ван Хёль возглавил отдел мрачных жнецов еще на заре эпохи Корё[40], задолго до рождения Водного Дракона, и по сей день никто не сверг его с этой должности. За какие качества Небеса держали его при себе столько веков? Что за мрачный жнец, не желающий поскорее отработать прошлые грехи и переродиться? Юнхо даже не представлял, но он мельком видел Ван Хёля во время своей практики на заседаниях в Небесном суде. Глава мрачных жнецов всегда неприметно стоял у входа в зал суда, сложив руки за спиной. Среди квисинов он слыл загадочной личностью. Даже Ли Дуаль толком ничего о нем не знала, хотя когда-то он работал в ее подчинении.
Хо Ян же, бывало, пересекался с Ван Хёлем на улицах Сеула во время погони за нечистью и становился свидетелем разборок между мрачными жнецами и булгэ. Во время таких стычек из-за душ, которые вот-вот могли стать вонгви[41], в бесцветных глазах Ван Хёля проскакивали искры ярости. Тем не менее он был сдержан в эмоциях и никогда не доводил до драки. Хо Ян, как и другие девятихвостые лисы, тоже недолюбливал булгэ, но предпочел занять нейтральную позицию. Как тогда, так и сейчас, он не ждал от Ван Хёля подвоха…
Глава 24
Ситуация на лестнице складывалась довольно напряженная. Юнхо выглядывал из-за плеча Хо Яна и понятия не имел, о чем думал кумихо в эту минуту. Глава мрачных жнецов неподвижно стоял к ним лицом, сложив руки за спиной, а его отряд исподлобья наблюдал за Ан Минджуном. Но сам менбусин, казалось, больше переживал о потерянном кувшине с соджу, чем о своем аресте.
– Я решил сдаться, иначе они бы целую вечность меня искали, – пояснил Ан Минджун, видя замешательство в глазах Юнхо и Хо Яна, после чего оглянулся на мрачных жнецов. – Ван Хёль, повторите, пожалуйста, для этих двух красивых молодых людей, в чем именно меня обвиняют.
Ван Хёля, судя по всему, не задело снисходительное отношение Ан Минджуна. Его кровавого цвета губы слегка разомкнулись, и он еле слышно произнес:
– Менбусин Ан Минджун обвиняется в тяжком преступлении. А именно: в незаконном создании и сокрытии зачарованного предмета. Давным-давно, примерно между эпохами Корё и Чосон[42], Ан Минджун помешал Небесам уничтожить опасного темного квисина, заверив всех в том, что лично обезвредит его. Он сохранил ему жизнь и заточил его силу в зачарованный предмет. Из-за этой вещи темный квисин неоднократно возрождался в мире смертных. Каждое его появление было равносильно эпидемии.
– Вы бы еще припомнили ему Киданьское нашествие[43]! – не удержался от шутки Хо Ян, но Юнхо пихнул его локтем в бок.
– Очень остроумно, – монотонно произнес Ван Хёль. – Этого темного квисина прозвали Воспламеняющим взглядом. Говорили, что каждый, заглянувший ему в глаза, видит в них свою смерть и погибает от огня. Если менбусин Ан Минджун одумается и сообщит нам, где спрятан зачарованный предмет, то суд назначит ему пожизненное заключение. В противном случае ему грозит смертная казнь. Мы здесь, чтобы сопровождать Ан Минджуна до самого Небесного суда. У вас есть пара минут, чтобы попрощаться с ним.