Ван Хёль и пес покосились на своих подчиненных: не много ли лишнего они рассказали при них. Булгэ и мрачные жнецы по-прежнему стояли в боевых позициях, сверля друг друга взглядами и ожидая приказа. В таком напряжении им не было дела до тех подробностей, которые обсуждали их начальники.
– Ты слишком драматизируешь, – задумчиво мотнул головой пес. – В итоге твои мрачные жнецы нашли Дюона истекающим кровью в какой-то хижине, а его сознание заточили в Лес Иллюзий – сердце Пустоши. Оттуда еще никто не выбирался. И, согласись, его отпрыск Ан Виён все же отличается от других существ. Он пахнет как смертный, и его сердце бьется!
– Все это неважно, – заявил Ван Хёль. – Мне приказано убить Ан Виёна, если он станет темным квисином. Никто не знает, чего ждать от этого мальчишки…
– Опасен он или нет, я не позволю мрачному жнецу лишить жизни одного из нас!
Пес издал рык такой силы, что мрачные жнецы придержали свои шляпы, а лампочки уличных фонарей в одночасье погасли, погрузив район в темноту. Пользуясь случаем, Джиён вышла на тротуар, надеялась сбежать незамеченной, но уличное освещение быстро восстановилось. Ей пришлось отскочить назад и снова наблюдать из ниши за происходящим.
Булгэ оскалились и громко завыли. Такой ответ явно не устроил Ван Хёля, и он быстрым шагом пошел навстречу псу. Поравнявшись с Ан Виёном, он неожиданно остановился и посмотрел ему в лицо сквозь защитный барьер Паутины перекрестка.
– Ан Виён все-таки здесь, – удовлетворенно произнес Ван Хёль, и в его руке из воздуха соткался длинный изящный меч. – Я единственный, кто чувствует энергию ловушек булгэ. И единственный, кто может их рассечь.
– Убери палку, Ван Хёль, или я погну ее зубами! – пригрозил пес. – Я первым поймал Ан Виёна и сам отведу его к начальству.
Впервые за все время их разговора в глазах Ван Хёля сверкнуло подобие эмоции, и это определенно была злость. Дон Юль ударил лапами по асфальту, отчего земля между ним и Ван Хёлем разверзлась. Они встали друг против друга – два опытных бойца, не готовых делить добычу. Ан Виён же беспокойно вертел головой. Взгляд его падал то на пса, то на лезвие меча Ван Хёля.
Глава 30
Столь напряженная обстановка могла бы обернуться битвой, однако гулкий стук чьих-то шагов вдалеке остудил всеобщий накал. Звук эхом разносился по округе, отражаясь от стен, звеня оконными стеклами и кружа в плафонах фонарей. Трудно было понять, с какой именно стороны перекрестка доносились шаги, но, услышав их, булгэ спрятали звериный оскал и притихли.
Ван Хёль тоже насторожился и поспешил избавиться от своего оружия – меч тотчас распался на снежинки.
– Это Сухоран, – тихо проворчал пес и мотнул головой влево.
– Почему ты смотришь на восток? – шепнул Ван Хёль и указал направо. – Сухоран всегда приходит с западной стороны.
– Мне просто показалось, что там кто-то маячит, – замешкался Дон Юль и оглянулся на своих подчиненных. – Вы же тоже это видели?
– Да, кажется, там кто-то был, – поддакивали булгэ.
– Лживый вонючий булгэ! – процедил Ван Хёль.
– Чосонская развалина! – парировал пес.
– Ну, память-то у меня хорошая. Смотрите на запад.
Булгэ и мрачные жнецы синхронно повернулись туда, где дорога была перекрыта двумя желтыми знаками, запрещающими проезд транспорту. Никто понятия не имел, чего ждать от появления Сухорана – одного из четырех сильнейших квисинов – хранителей сторон света, а также посредника между всем живым и мертвым. Некогда этот пэкхо[48] охранял вход в загробный мир. А пятьдесят лет назад его осудили за убийство смертного и сослали к горным квисинам на остров Биянгдо. Дело было громкое, поэтому никто не ожидал увидеть Сухорана в Сеуле раньше, чем через триста лет.
– Что он здесь делает? – недовольно спросил пес.
– Ты не в курсе? – удивился Ван Хёль и потер подбородок. – Сухорана освободили досрочно. Он единственная нейтральная сторона между Небесами и Преисподней. После того как Пак Сондже сбежал с престола, Небеса и Преисподняя подписали договор о ненападении. Десять правителей Сиван присоединились к ним, потому что после изгнания Сухорана вход в мир мертвых никем не охранялся. Общим решением все они передали Сухорану управление мрачными жнецами и булгэ. Вероятно, он пришел сюда, чтобы сообщить нам об этом лично.
– Я начинаю скучать по Хо Яну! – занервничал пес. – Мало мне было начальника-кумихо, так теперь они отдали эту должность пэкхо! Как вспомню, что когда-то Сухоран свалил свою вину за убийство смертной на Ун Шина!
– Дон Юль, тебе точно нужны таблетки для улучшения памяти, – съязвил Ван Хёль. – В конце концов, на том судебном заседании господин Ли Юнхо добился оправдания Ун Шина и лишь в последний момент уступил стороне защиты. Сухорану смягчили приговор и сослали на остров Биянгдо. К слову, адвокатом Сухорана выступал господин Сон Мин. Он сейчас преподает в университете, где учится возлюбленная господина Ли Юнхо.
– Не доверяю я Сухорану! И лица его никто не видел.
– Не пойман – не вор, – заключил Ван Хёль и поднес указательный палец к кроваво-красным губам. – Тише, он уже близко.
Вскоре из вечернего тумана им навстречу вышел статный мужчина в белом облегающем пальто и лакированных ботинках. Серебряная маска тигра полностью закрывала его лицо, придавая загадочности. Сквозь отверстия для глаз блеснули голубые огоньки. Избегая встречи с ними, булгэ и мрачные жнецы покорно потупили взгляд и низко поклонились.
– Доброго вечера и полной луны, – в один голос произнесли Дон Юль и Ван Хёль.
– Доброго вечера и полной луны, – ответил Сухоран и остановился перед трещиной на асфальте. – Господин Дон Юль, уберите за собой. Иначе завтра у смертных появится много вопросов. Хотя… я сделаю это быстрее.
Сухоран громко топнул, и края трещины срослись. После этого он приблизился к барьеру Паутины перекрестка и с нескрываемым любопытством рассмотрел Ан Виёна.
– Ван Хёль ошибся, он не единственный, кто видит Ан Виёна сквозь барьер, – сказал Сухоран, после чего обошел взглядом всех присутствующих. – А у вас тут очередная стычка?
– Нет, – поспешил объяснить Ван Хёль. – Между нами и булгэ возникло недопонимание. Мы просим извинить нас за это.
Усмехнувшись под маской, Сухоран медленно приблизился к главе мрачных жнецов и посмотрел ему в глаза.
– Господин Ван Хёль, вы побледнели, – весело произнес он. – Мрачный жнец побледнел! Надо рассказать эту шутку Совету Небес… Итак, пока длится суд над Ан Минджуном, все должны быть начеку. Предсказания менбусина будут уничтожены. Поэтому могут сдвигаться часовые пояса и открываться врата в мир мертвых. Нельзя допустить, чтобы души сбежали. Но господин Дон Юль временно отстранен от своей должности. Он мешает слаженной работе.
– Вы уверены? – засомневался Ван Хёль. – Сейчас не самое удачное время для смены руководства.
– Теперь булгэ подчиняются моим приказам. Я лично займусь Ан Виёном и обстановкой в Сеуле. Тех, кто против этого, ждет арест.
Среди булгэ покатилась волна возмущений, но Дон Юль заставил своих подчиненных замолчать, дыхнув на них пламенем. Булгэ поняли намек и неохотно поклонились Сухорану. На их лицах читалась смесь озадаченности и неловкости. Мрачные жнецы тоже исподлобья косились на пса и перешептывались. Дон Юль просто обязан был взбунтоваться, ведь минутой ранее они с Ван Хёлем чуть не разорвали друг друга в клочья из-за Ан Виёна.
– Господин Сухоран, – прорычал пес, – если вы хотите добиться уважения булгэ, докажите им свою силу. Снимите барьер Паутины перекрестка и попробуйте лично поймать Ан Виёна.
– Дон Юль, остановись! – воскликнул Ван Хёль и осекся, удивленный тем, что помогает булгэ. – За подобные выходки тебя арестуют.
– Не суетитесь, господин Ван Хёль, – надменно ответил Сухоран и вздернул подбородок. – Я покажу, на что способен пэкхо.
Булгэ и мрачные жнецы столпились за спиной Сухорана и пристально следили за его движениями. Пэкхо деловито поправил манжеты белоснежного пальто, казавшегося фраком иллюзиониста на его мощной широкоплечей фигуре, и чуть слышно произнес заклинание.
Словно по волшебству, вокруг Ан Виёна засияла голубовато-зеленая аура. Но дальше произошло непредвиденное. Как только барьер вокруг Ан Виёна исчез, парень извлек из-за пазухи бамбуковую тансо, поднес ее к губам и сыграл витиеватую мелодию, схожую с трелями соловья. Его тело постепенно стало прозрачным и растаяло в вечерней мгле.
– Зачарованная тансо! – расхохотался пес, и неожиданно красные огоньки в его глазах погасли, а черная шерсть перестала колыхаться на ветру, будто само время остановилось.
– Глупец Чо Мингли… – всего-то и успел произнести Сухоран, замерев с вытянутой вперед рукой. Как и пес, он был обездвижен чарами тансо, но еще пытался шевелить губами.
Ван Хёль и его отряд мрачных жнецов тоже застыли в разных позах, словно восковые музейные экспонаты. Перекресток превратился в подобие открыток, часто даримых на Соллаль – с блестками, вырезанными домиками и фигурками людей. Только эта открытка была жуткая и мрачная.
Красная вывеска продуктового магазинчика затрещала над нишей, где пряталась Джиён. Пушистые снежинки повисли в воздухе, перед самым лицом девушки. Из разговора между квисинами она вынесла лишь то, что Ан Виён – ходячий покойник и вот-вот обернется опасным существом. И если он ее заметит, то это закончится плохо.
Глава 31
«Мелодия, сыгранная Ан Виёном, не действует на смертных? – удивилась Джиён и похлопала себя по раскрасневшимся от мороза щекам. – Неважно! Пусть Ан Виён и убил тех существ, но я еще жива!»
Набравшись смелости, Джиён вышла из укрытия и без оглядки побежала к перекрестку. Онемевшие пальцы ног ломило после долгого стояния на месте. Но Джиён не могла поддаться боли, опасаясь, что Ан Виён затаился где-то поблизости и вот-вот догонит ее.
Место, где стояли квисины, было уже близко. Джиён свернула за угол, стараясь не смотреть на их застывшие фигуры, и от страха чуть не проскочила дом своей бабушки. Выругавшись, она вернулась к калитке и перелезла через метровую каменную ограду.