сосна. На самой ее верхушке раскачивались три призрака в белых ханбоках и пристально наблюдали за происходящим на мостике, а также за сидящими на ступенях храма Юнхо и Хо Яном.
Давным-давно эта троица «застряла» между миром живых и миром мертвых в месте, называемом Пустошью. Смертные не могли видеть его обитателей. Зато застрявшие видели все, даже драконьи жемчужины и лисьи бусины в телах квисинов, и легко прятали вещи в прослойки между мирами – Карманы Пустоши.
Память у застрявших призраков была короткой. Они помнили только фрагменты их прошлой жизни и момент смерти. Любое новое событие забывалось через час. Годом ранее за особые заслуги перед Небесами мрачные жнецы дали призраку Джи Тэуну и двум его друзьям выпить чай, продляющий память до суток, но и этого было мало. Тем не менее Джи Тэун отчаянно пытался вспомнить место, куда давным-давно спрятал золотой мэджукчам Юри. Этот крепкий мужчина сжался как ребенок и от волнения вцепился в свои темные волнистые волосы. Его мощная квадратная челюсть ходила вперед-назад, пока снизу по ней не ударил сидящий рядом призрак Син Чанёль. Худощавый и в высоком черном кате[54], тот сузил глазенки и скрипучим голосом произнес:
– Напряги мозги, Тэун! Куда ты дел золотую шпильку?
– Да, – поддержал его призрак Ан Хюнсу, похожий на огромный круглый погёдя[55]. – Это же подарок шамана Ким Дохёна. Если не найдешь его, госпожа Хо Юри разозлится и убьет нас.
– Что ты несешь? – спросил тощий Чанёль. – Мы уже мертвы. Не пугай меня так!
– Хватит! – прикрикнул на них Тэун. – Давайте попытаемся все вспомнить. Кажется, это было в эпоху Чосон. Во времена вражды между кланами имуги и кумихо я прислуживал шаману Ким Дохёну. Он подарил золотую мэджукчам госпоже Хо Юри. Когда шамана отравили, я так испугался, что скончался от сердечного приступа и стал застрявшим призраком. Потом госпожа Хо Юри поручила мне спрятать кое-какие ее вещи. Одежда ее родителей недавно нашлась, потому что хранилась в Безымянном Доме кисэн Рим Куён. Но куда делась эта проклятая мэджукчам – ума не приложу! А главное, почему госпожа Хо Юри поручила мне спрятать ее, зная, что я все забуду?
– Чтобы не пытаться найти ее? – предположил тощий Чанёль и поправил шляпу. – Она много лет пыталась забыть Ким Дохёна.
– Не доверяю я хозяйке Безымянного Дома, – буркнул Тэун и завесил лицо волосами. – Почему эта Рим Куён стала застрявшим призраком, а? Какие неоконченные дела держат ее в Пустоши? Может, она прячет мэджукчам у себя?
– Вот вечно ты так отзываешься о женщинах! – скривил лицо тощий Чанёль. – Нет там никакой особой тайны! Говорят, когда-то один сумасшедший воин пришел в публичный дом Рим Куён за своей сестрой, ставшей кисэн. Чтобы спасти семью от позора, он сжег дом дотла, а его озлобленная душа вселилась в куклу. Рим Куён, конечно, себе на уме, но она же милейший призрак и настоящая красавица. Я бы только ее и рисовал!
– А что, если госпожа Хо Юри собралась умереть? – вставил невпопад толстяк Хюнсу. Призраки безнадежно вздохнули и столкнули его с ветки. Мгновение спустя обиженный Хюнсу снова появился между ними и пробубнил: – Вы не верите мне? Я торговал такими мэджукчам. В них часто прятали послания или яды. И все-таки досадно, что госпожа Хо Юри хочет стать смертной. Мы столько вместе прошли.
– Надеюсь, скоро ее мечта сбудется, – сказал Тэун с ноткой грусти в голосе. – Смертные не видят призраков. Нам придется попрощаться – вот что действительно досадно. Но такова жизнь.
– Ты прав! – кивнул толстяк Хюнсу и обнял друзей. – Но мы-то с вами всегда будем вместе! Правда, парни?
– Кому ты нужен? – отпихнул его тощий Чанёль. – Лично я хочу переродиться красавцем и открыть художественный салон. Раньше меня бы казнили из-за неудачного портрета! А сейчас каждый может нарисовать мазню и стать знаменитым.
Тэун решил разрядить обстановку и громко кашлянул.
– Видели того священника? – спросил он и указал в сторону озера. Там в нескольких шагах от мостика под свадебной аркой суетился лысый мужчина. Узоры на его красном ханбоке ослепляли золотым блеском, и призраки сощурили глаза.
– Он выглядит таким упитанным, – облизнулся толстяк Ан Хюнсу. – Почему от смертного тянет темной энергией?
Призраки стали озираться, пока не заметили на крыше храма девушку в белом ханбоке. Она тоже была призраком, сидела на самом краю и будто бы не замечала никого вокруг. Глядя на окружающее ее облако темной энергии, Тэун с тревогой произнес:
– Вонгви[56] совсем обнаглели. Уже и по территории храма слоняются.
– Приглядись к ее свадебному платью, – успокоил его тощий Чанёль. – Этому призраку лет пятьсот, не меньше. Если бы она была опасна, булгэ давно бы избавились от нее. А вот то, что сюда идет господин Ли Хён, – это не очень хорошо. Как бы между ним и господином Ли Юнхо не завязалась драка из-за Со Минны. Не нужно было господину Ли Хёну ее обнимать.
Все трое сошлись на этом мнении и дружно спросили:
– Сутки уже прошли? Который час? Что мы здесь делаем?
Глава 36
Сухой лист сорвался с кустарника и плавно опустился на каменные ступени храма. Юнхо с хрустом раздавил его, оставив на снегу частицы ржавого цвета, напоминающие брызги крови. Он часто поправлял воротник черного ханбока и следил за осанкой, чтобы не выглядеть измученным после неудавшегося мальчишника.
Этой ночью в доме Ли Кангиля у Юнхо случился очередной приступ черной рвоты, вызванный проклятием. Его успокаивало только то, что Хён торчал в своей студии в Ханнам Зе Хилл и ничего не видел. К Тэхёну сразу применили гипноз и уложили его спать. А Хо Ян и Ун Шин вместо того, чтобы праздновать, помогали Ли Кангилю создать энергетический шар, вытягивающий проклятие из тела Юнхо. Как обычно, действие проклятия ослабло с рассветом, но даже когда солнце взошло высоко, Юнхо плохо контролировал собственное тело и ощущал озноб.
«Хён просто обнял Минну. Почему это злит меня так сильно?» – рассуждал Юнхо, прокручивая в голове одну и ту же мысль, пока хриплый голос Хо Яна не встряхнул его.
– Эй! – возмутился кумихо. – Прекрати этот поток сознания! Я же все слышу. И вообще, в этих нелепых одеждах мы похожи на девиц из Безымянного Дома!
Юнхо так глубоко погрузился в свои размышления, что забыл о присутствии рядом Хо Яна. Кумихо привередливо разглядывал широкие рукава алого ханбока и хмурился, будто на свадьбу собственной сестры его притащили силой. Юнхо и Хо Ян сидели на корточках по краям лестницы, словно две свирепые статуи, и неотрывно смотрели в направлении мостика, откуда по тропинке к ним бодро вышагивал Хён. Складки его голубого ханбока колыхались на ветру, а лицо сияло от счастья. Юнхо напрягся при виде довольной улыбки брата.
– Слышал, о чем они говорили на мосту? – поинтересовался Хо Ян, искоса посмотрев на Юнхо. – Со Минна упрашивала Ли Хёна остаться в Сеуле.
– Они просто давно не виделись, – прошипел Юнхо и пронзил Хо Яна гневным взглядом.
– Да-да, успокаивай себя этим, – закивал Хо Ян. – Я долго снимал комнату в Безымянном Доме и слышал, как отзывались кисэн о разных мужчинах. Поверь моему опыту, Хён давно значит для Со Минны больше, чем просто друг. Вопрос в том, как скоро она это поймет.
– Замолчи, или я испорчу свадьбу твоей сестры.
– Прости, что задел твои нежные чувства. Ты же благородный наследник Небес, а я всего лишь кумихо, холостяк и бабник, который лезет к тебе со своими грязными советами.
Юнхо замахнулся на Хо Яна и выронил из-за пазухи круглый серебристый футляр.
– Там обручальное кольцо? – ухмыльнулся Хо Ян.
– Да, – неохотно ответил Юнхо и запрятал футляр обратно. – Я хотел сделать Минне предложение, но передумал. Мне неспокойно из-за отмены предсказаний Ан Минджуна. В прошлом Минне грозила смерть, и сейчас есть риск, что все повторится. Нужно скорее найти фею Маго хальми и связать себя с Минной красной нитью судьбы.
– А если ты умрешь первым? Со Минна готова страдать вечно? Хотя ее скорее убьет твое занудство!
Если бы Юнхо открыл рот, из него вырвался бы драконий огонь и спалил все вокруг. Вцепившись в черную ткань ханбока и следуя совету дяди Кангиля, он мысленно досчитал до десяти. Это помогло ему успокоиться и говорить размеренно.
– Может, ты заткнешься и притворишься счастливым? – на выдохе произнес Юнхо. – Я уже понял, что ты против свадьбы Юри и моих отношений с Минной. После этой ночи я пытаюсь делать вид, что все хорошо. В том числе ради твоей сестры Юри. Ты понятия не имеешь, как много для нее значит Тэхён.
– Не жди от меня слов благодарности, – буркнул Хо Ян и отвернулся. – В прошлой жизни Тэхён был сильным шаманом, а не этим славным парнем. Вряд ли он любил Юри. Скорее, использовал ее для защиты своего клана. Из-за его лжи я считал Юри погибшей. Возможно, несколько веков одиночества сделали меня циником, но ваша возня со смертными выглядит глупо и бессмысленно.
Слова Хо Яна прозвучали грубо и убедительно. Он поднялся со ступенек и спустился вниз, давая этим понять, что тема закрыта. Но Юнхо неплохо выстраивал логические цепочки и спросил наугад:
– Ты не можешь смириться со смертью той девушки?
Хо Ян промахнулся мимо ступеньки и обернулся. Его зеленые лисьи глаза заблестели не то от ветра, не то от слез. Юнхо сразу понял, что нащупал занозу, причиняющую кумихо душевную боль.
– Что тебе об этом известно? – осторожно спросил Хо Ян, но быстро сообразил: – Конечно же, ничего! Послушай, нас с тобой просто объединяет общая проблема: нужно защитить наших близких от Совета Небес. Я стану шутом на час-другой и отведу сестру к алтарю. А ты живи в сказке со счастливым концом. Только не приходи ко мне, когда твое сердце будет разрываться от боли, и не проси убить тебя.
Этот неприятный разговор мог бы затянуться, но к ступеням храма приближался Хён. Повернувшись на звук хрустящего льда, Юнхо и Хо Ян кивнули Хёну в знак приветствия.