У самого озера девушка в серебристой накидке остановилась, огляделась и сняла капюшон. Янтарный свет фонаря упал на ее лицо, и Минна узнала в ней Сольджу.
– Янми, будь осторожна, – тихо произнес Виён и обнял ее.
Минна не поняла, почему он назвал Сольджу другим именем. Присмотревшись к девушке, она убедилась, что не обозналась. Вот только выражение лица и повадки Сольджу отличались от прежних. От нее веяло решимостью и холодом. Она смотрела на Виёна с некоторым превосходством, нахмурив прямые брови и поджав пухлые губы, а ее движения были не такими легкими и плавными.
– Мне не страшно, – твердо сказала девушка и оттолкнула Виёна. – Я выпила зелье! Теперь я юная госпожа Сольджу. Больше не называй меня Янми, иначе нас раскроют.
– Да, – сказал Виён и провел рукой по ее щеке, – но очень скоро действие зелья закончится. Никто не должен застать обратный процесс твоего превращения. Иначе тебя казнят за колдовство. А если нет, то изобьют или выгонят с позором за то, что ты позволила госпоже Сольджу сбежать. Ведь ты ее самая близкая служанка. И мне тоже достанется – охранять Сольджу было моей работой.
– Тебе-то достанется? Ты же любимчик генерала Кана! – со злостью сказала Янми. – Да, он взял нас в свой дом, когда мы были младенцами, и даже передал фамилию своего клана. Но он сделал это лишь потому, что всегда мечтал о сыне. Он даже не пришел проведать свою родную дочь Сольджу, когда она болела оспой!
– Янми, не стоит, я в порядке, – наконец подала голос вторая девушка и поднесла фонарь к лицу. Это была настоящая Сольджу в теле Янми. Во мраке блеснули фиолетовые складки ее шелкового платья и струящиеся по нему пряди волос. Внешность Янми была невзрачной, но мягкая улыбка и огненный блеск в глазах, присущие Сольджу, украшали ее.
– Вы не сердитесь на него? – хмыкнула Янми и вопрошающе уставилась на свою госпожу.
– Генерал Кан – мой отец, – ответила Сольджу. – И ты мне как сестра. Я не хочу терять никого из вас, поэтому, Янми, пожалуйста, послушай Виёна.
– Говорит мне та, которая хочет сбежать незамужней с каким-то воином, – покачала головой Янми.
– Луна сегодня огромная и круглая, – заметила Сольджу, взглянув в ночное небо. – Тетя Йена говорила, что в полнолуния и лунные затмения квисины обретают огромную силу. Может быть, тебе тоже повезет и чары зелья продержатся чуть дольше. За это время Виён успеет проводить меня на мост, где я встречусь с любимым.
– А мне нравится советник, – призналась Янми и снова покрыла голову серебристым капюшоном, из-под которого виднелась только ее ухмылка. – Он красив, умен, богат, приятен в общении и благороден. В пузырьке осталось еще много зелья. Его хватит, чтобы обманывать советника всю оставшуюся жизнь.
– Я видел в глазах советника много смертей, – возразил Виён и крепко сжал руку сестры. – Тебе показать?
– Нет! – воскликнула Янми и отвернулась. – Мне все равно, что ты видел. Я бы хотела жить во дворце, а не в этом доме. Наша мать была нищенкой, но меня не покидает чувство, что я из знатного рода. Разве ты не желаешь мне счастья?
– Я волнуюсь за тебя, глупая девчонка! – выпалил Виён и силком надел на руку сестры браслет из круглых огненно-красных бусин, перемежающихся с серебряными подвесками мотыльков. На бледном запястье Виёна осталась красная полоска обожженной кожи.
– Какая безвкусица, – поморщилась Янми и, отдернув руку, с отвращением посмотрела на браслет. – Что это такое?
– Это зачарованный коралловый браслет, – пояснил Виён. – Он принадлежал нашей матери и всегда был на мне. Сколько бы я ни терял его, он возвращался. Но сегодня в саду я встретил странного мужчину с фонарем, наполненным зелеными светлячками. Своей энергией он походил на нас с тобой, поэтому я догнал его и заговорил с ним. Этот мужчина тоже мог видеть будущее. Он сказал, что коралловый браслет сдерживает мою силу и что я могу избавиться от него, только если пожелаю защитить кого-то. Он посоветовал передать браслет тебе. Янми, ты тоже не сможешь снять его, пока твое сердце полно злобы на этот мир. Снимешь, когда полюбишь кого-то. Так я буду спокоен за твое будущее.
– Ты, как и многие, считаешь, что это я наслала оспу на нашу деревню? – повысила голос Янми и попыталась стянуть браслет с запястья. – Я лишь пересказала тебе мои сны, а ты делаешь из меня какое-то чудовище! Люди – они сами виновники своих несчастий! Если хочешь знать, когда моя сила пробудится, я накажу каждого в этой деревне, кто посмел назвать меня дочерью шаманки!
– Прошу тебя, – сдавленным голосом сказал Виён и одной рукой прижал сестру к груди, – когда советник уедет во дворец, сразу же беги на мост. Там я встречу тебя и увезу далеко отсюда.
Сольджу молчаливо наблюдала за их ссорой и щупала свое новое лицо, время от времени тревожно оглядываясь на ворота сада. Когда Минна посмотрела в том направлении, луна и звезды растаяли в небе, словно погасшие прожекторы сцены. На образовавшемся ночном фоне возникла грязная дорога и лысое ноябрьское поле, покрытое редкими пучками пожухлой травы. Посреди него стояли советник и трое других всадников, одетых в голубые накидки с белыми рукавами.
Советник проскакал вперед своих друзей и потянул коня за уздечки. Дымчато-бурый конь встряхнул гривой, громко заржал и ударил копытом по сухой земле: он нервничал в ожидании чего-то дурного. Но советник не обратил внимания на странное поведение лошади и, поправив поля широкой шляпы, пристально посмотрел вдаль, откуда ему навстречу, сияя чешуйчатыми доспехами, двигалась группа воинов.
– Советник, плохие вести! – донеслось издалека.
– Что случилось, посол Нам Кибом? – прокричал в ответ советник, узнав этот голос, но все еще щурясь, чтобы разглядеть всадника.
Когда между ними оставалось от силы метров сто, советник наконец смог как следует рассмотреть одного из послов императорского войска – крепкого плечистого мужчину с широким лицом. Посол выглядел не очень-то доброжелательным. Спрыгнув с коня, он подошел к советнику и протянул ему свиток.
– Я говорю: плохие вести, – повторил посол и снял шлем. – Наследный принц Гёсан ехал в крепость Чхотнун, но по пути на него напали. Его ранили в плечо ядовитой стрелой. К сожалению, врач не смог распознать этот яд и найти противоядие, поэтому… принц Гёсан скончался. Полагаю, нападавшим был кто-то из вражеского войска. В государстве объявлен траур.
Советник не мешкая слез с лошади. Он не до конца осознал то, что услышал, и, недоверчиво взяв у Нам Кибома свиток, резко развернул послание. А когда прочел, его лицо вытянулось и стало пурпурным от злости.
– Я желаю видеть тело принца Гёсана! – потребовал советник, вскинув безумный взгляд на Нам Кибома. – Вы толком не провели расследование, но уже объявили траур?
– Я сожалею, – низко поклонился посол и надел шлем. – Но сейчас вам лучше позаботиться о себе. Император милосерден к вам, поскольку вы были наставником принца Гёсана. Скоро престол займет третий наследный принц Ёнун, а у него есть собственный советник. Чтобы избежать покушений на принца и раздоров во дворце, вас лишат должности и отправят на окраину государства.
– Нет! – взмолился советник и упал на колени перед послом. – Прошу вас, не надо! Я клянусь, что буду преданно служить императору!
– Что ж, – ответил посол и погладил редкую бороденку. – Если вы хотите остаться во дворце и сохранить свою должность, то я поручу вам одно ответственное задание.
– Я готов на все! – согласился советник, вытирая рукавом холодный пот.
– Вы ведь недавно гостевали в доме генерала Кана, так?
– Да…
– Вы знакомы с его дочерью Кан Сольджу?
– Да, а почему вы спрашиваете? – насторожился советник.
– Принц Ёнун вздумал жениться на ней, – ухмыльнулся посол и тут же помрачнел. – Вот только мы выяснили, что род генерала Кана происходит из враждебного императору клана. К тому же я планирую выдать свою старшую дочь за принца Ёнуна.
– Вы можете не беспокоиться об этом, – заявил советник. – Сегодня я просил у генерала Кана руки Сольджу. Она станет моей женой.
– Это было бы слишком просто, – мотнул головой посол. – Вы должны очернить репутацию всей семьи Кан и убить их.
– Вы… – запнулся советник и схватился за рукоять меча, но, пересчитав воинов, сопровождающих Нам Кибома, отказался от этой затеи. – Вы понимаете, о чем меня просите?
– Прекрасно понимаю, – холодно ответил тот и, поставив ногу в стремя, забрался на коня. – В верхней трубке свитка, который я вам передал, спрятана мэджукчам. Если снимете ее наконечник, то заметите смазанную ядом иглу. Так вам не придется проливать кровь. Будет лучше, если все произойдет этой ночью.
Не дожидаясь, пока советник придет в себя и ответит что-либо, воины развернули своих коней и умчались прочь. Их доспехи блестели чешуей в лунном свете, пока не слились с рваной полосой леса. Сидя на коленях, советник закричал на все поле, и этот крик напоминал рык раненого медведя. Он сгреб рукой промерзшую землю, пропустил ее через пальцы и сквозь зубы произнес:
– Я удержу свою власть любым путем.
Один из трех его друзей, с густой бородой и горбатым носом, слез с коня и осторожно поинтересовался:
– Что ты намерен делать?
– Император сейчас занят войной. Это к лучшему. Я пущу сплетню о пугающей силе Кан Сольджу и подстрою все так, будто люди взбунтовались против ее колдовства. А пока нужно спрятать Кан Сольджу. Когда все утихнет, я дам ей другое имя, женюсь на ней и разделаюсь с послом Нам Кибомом. Тэву, ты со мной? А остальные?
– Если мы поможем тебе избавиться от посла Нам Кибома и приведем тебя к власти, чем ты нам отплатишь? – спросил Тэву.
– Просите все, что хотите, но сначала скрепим клятву кровью, – кивнул советник и достал из-за пазухи кинжал. Сделав порез на ладони, он передал кинжал Тэву, и тот повторил за ним. Они скрепили сделку рукопожатием, и землю окропили несколько алых капель.
Резко стемнело, будто Минне в один миг надели мешок на голову. Затаив дыхание, она приготовилась к следующей сцене и через мгновение увидела, как в кромешной тьме ползла вереница золотых огоньков. Они двигались по голубому мосту, бросая алые отблески на перила, водную гладь озера и холм, на котором стоял дом семьи Кан. Это были деревенские люди с факелами. Впереди всех, шатаясь из стороны в сторону, вышагивал советник. Его лицо было измазано грязью, словно он изрядно повалялся на земле. В одной руке он держал бутылку, а в другой – тлеющий факел. В таком состоянии заговорщик шел от самой деревни, где услышал много мерзостей про Кан Сольджу и с горя напился. Особых усилий не потребовалось, чтобы настроить людей против дочери генерала Кана.