– Давайте зайдем в номер четыре и проведем оттуда прямой эфир? – выпучив глаза от возбуждения, предложил Ёнхи.
– Не вздумайте туда заходить! – пригрозил Хён, столкнув парней лбами. – Не позорьте наш лейбл.
Трейни погрустнели, взяли у Хёна ключ от седьмого номера и поплелись вверх по лестнице вслед за ним. Эмми уже ждала всех там и, сверля Минну полным ненависти взглядом, постукивала ногтями по белым перилам.
Минна старалась смотреть под ноги и не оступиться. В полумраке зрение ее подводило, но ей показалось, что на стене были изображены люди в черных ханбоках и масках животных. Она подергала Хёна за рукав, чтобы он рассмотрел рисунок, но тот потянул ее за собой, затащив на второй этаж.
– А где ее номер? – с претензией спросила Эмми, указывая на Минну. – Вы же будете ночевать в разных комнатах?
Не ответив ей, Хён повернулся к Минне и прошептал:
– Приходи, если тебе станет скучно или страшно.
– Хорошо, – улыбнулась Минна и, отпустив рукав его куртки, вставила ключ в замок третьей двери. Когда все разбрелись по номерам, она внимательно осмотрелась. Где-то в этой гостинице был проход в Пустошь, и ей предстояло найти его как можно скорее. Подойдя к перилам, Минна посмотрела вниз – хозяйка все еще сидела за столом и читала газету. Поймав на себе изучающий взгляд Минны, женщина исподлобья уставилась на нее. Минна тут же передумала что-либо спрашивать, но, пересилив себя, выдавила:
– Скажите, пожалуйста, в этой гостинице есть Карман? Мне очень нужно попасть в Пустошь!
– Раз нужно, то поищи хорошенько, – ухмыльнулась хозяйка. – Я не помогаю смертным. Если будешь донимать меня глупыми вопросами, окажешься в моем желудке.
Отпрянув от перил, Минна забежала в номер и отдышалась. Хоть она и находилась на волоске от смерти, хозяйка здорово ее напугала. Зато интерьер оказался уютным. Мебель в комнатушке была старой, но кровать и комод из темного дерева смотрелись по-домашнему. В дальнем углу стоял квадратный ламповый телевизор. Голубые занавески закрывали высокие окна и колыхались от сквозняка. Стоило Минне поставить чемодан на кровать и повернуться к зеркалу, как в нем возник призрак Чаны. Вздрогнув от неожиданности, Минна шлепнулась на перину и воскликнула:
– Снова ты? У меня совсем нет времени на расследование!
Чана не угрожала Минне, а просто смотрела на нее из зеркала.
– Меня убили в номере четыре, – зашевелила губами призрак, и ее голос прозвучал рядом с ухом Минны. – Это сделала моя мать.
– Найди Ун Шина и попроси помощи у него!
– Мне не нужна ничья помощь, – улыбнулась Чана и, выйдя из зеркала, приблизилась вплотную к Минне. – Берегись людей в масках черепах. Это Братство тысячи слез. Когда-нибудь они придут за тобой. Но сейчас им нужна не ты.
– О чем ты говоришь? – забеспокоилась Минна.
– Ты поймешь позже, – ответила Чана, но не спешила исчезать.
– Ты что-то еще хочешь мне сказать?
– Я покажу тебе.
Чана холодными ладонями коснулась лица Минны. В номере резко погас свет, и Минна схватилась за голову от давящей боли в висках. Перед ее глазами вырисовывались очертания коттеджа Ли Кангиля. Будто бы со стороны, она наблюдала, как Дон Юль вошел в увядший сад и, миновав защитный барьер, проник в дом. Ли Дуаль с печальным видом сидела на диване в холле и крепко прижимала к груди вазу с голубой росписью. Ее строгий сиреневый костюм помялся, будто она не снимала его, всю ночь готовясь к внезапному вторжению. Рядом, повернувшись к ней спиной, стояла Сим Лиа в черном пальто и нервно обрабатывала ногти пилкой. Судя по их переглядываниям, они снова поругались и не разговаривали друг с другом.
Забросив свои дела на кухне, Юн Сана подбежала к Дон Юлю и, сложив руки на груди, взволнованно спросила, не начали ли мрачные жнецы атаковать коттедж. Поколебавшись, Дон Юль ответил, что планы изменились и им всем немедленно нужно уходить, чтобы избежать смерти. На вопрос Ли Дуаль, откуда ему это известно, он промолчал и только произнес имя Ан Виёна. Женщины знали, что Ан Виён видел будущее, и без лишних слов покинули коттедж. Прятавшийся под диваном пушистый ёндон шустро проскочил в дверь и уцепился за подол ханбока Юн Саны.
Создав в воздухе огненную сферу, Дон Юль переместил всех в заснеженный двор дома Джиён. Ли Дуаль не понимала, где они очутились, и возмущалась, что всюду пахнет смертными. Юн Сана и Сим Лиа опасливо озирались по сторонам, но, увидев других булгэ, поспешили к ним. Когда на порог вышел Ан Виён, Ли Дуаль в изумлении прикрыла рот ладонью и посмотрела на него как на чудовище. Заверив ее, что парень в джинсовом жилете не опасен, Дон Юль согнал всех в дом.
Только Ан Виён замер на пороге, словно замороженный ноябрьским ветром. Сначала он стеклянным взглядом смотрел на полную луну, а потом медленно пошагал вдоль тропинки. Это было похоже на гипноз. Если бы Джиён вовремя не выбежала на улицу и не остановила его, неизвестно, куда бы он ушел. Пытаясь расслышать их разговор, Минна напрягла слух. Ан Виён тихо произнес: «Меня снова зовут голоса». Чтобы защитить его от темных сил, Джиён в отчаянии сняла коралловый браслет и надела ему на руку. Взгляд парня сразу прояснился, и тот с благодарностью обнял Джиён. Она была напугана происходящим, однако прогуливающийся по двору булгэ Нам Китэ предположил, что Ан Виён всего лишь слышал голос своей сестры Янми, желающей воссоединиться с ним.
Когда Джиён открыла дверь, чтобы вернуться в дом, Дон Юль выскочил на улицу, едва не сбив ее с ног. Остальные булгэ выбежали за ним, обратились в огромных псов и протяжно завыли. Прячась за спиной Ан Виёна, Джиён несмело поинтересовалась у него, почему они это делают. Опустив взгляд, Ан Виён печально ответил, что его видение о смерти булгэ, оказывается, касалось вовсе не Дон Юля, а молодых булгэ, убитых в деревне Тихие Холмы. Своим воем Дон Юль оповестил проживающих в Сеуле булгэ о предстоящем трауре.
Вдруг в номере включился свет, а позолоченная дверная ручка начала ходить ходуном. Мельком увидев в зеркале свое глупо-удивленное лицо, Минна огляделась в поисках призрака, но Чана бесследно исчезла. Не успев разобраться в том, что показала ей призрак, Минна поспешила открыть дверь и врезалась лбом в плечо Хёна.
– Это ты кричала? – спросил Хён, ворвавшись в номер и разглядывая каждый угол. – Что случилось?
– Я просто увидела призрака, – хлопала глазами Минна.
– Ты открыла запись на бесплатные консультации для них? – выдохнул Хён и схватился за голову. – Здесь стены картонные. Я уже решил, что тебя убивают!
– Нет, все в порядке, не волнуйся, – ответила Минна и присела на кровать. – Призрак меня напугала, и я ударилась обо что-то головой. Просто не увидела препятствие, когда бежала от нее.
– Ты так и не купила линзы? – удивился Хён, присаживаясь рядом с ней.
– Нет, – покачала головой Минна и, замерев на секунду, удивленно взглянула на него. – Ты помнишь, что я ношу линзы?
– Конечно, у тебя зрение минус два. Как я мог забыть?
– Действительно… – задумчиво произнесла Минна, глядя в прищуренные голубые глаза Хёна. Он помнил даже о таких мелочах, хотя прежде она не обращала на это особого внимания. – Юнхо с трудом выучил название моей любимой книги.
– «Маленький принц», – довольно сказал Хён и, широко улыбнувшись, упал спиной на подушку. – Это я тоже помню.
Хёна бесило упоминание имени Юнхо и тот факт, что Минна мучилась без него. Не подавая виду, он снял с себя куртку и укрыл ею Минну.
– У тебя пар изо рта идет, – сказал он и провел пальцем по ее губам. – Они не топят ондоль. Ты такая холодная…
– Не нужно, здесь есть теплое одеяло, – сказала Минна и, скинув с плеч куртку, вернула ее парню. – Прости, сейчас мне так больно из-за расставания с Юнхо, что хочется всех оттолкнуть и убежать подальше.
– Я прекрасно понимаю тебя, – кивнул Хён, закинув руки за голову. – Это чувство мне знакомо.
– Правда? – удивилась Минна и прилегла рядом с ним. – Это из-за той американки, да?
– Кого? – не понял Хён и уставился на нее.
– Ты говорил, что влюблен в девушку, а она тебя отвергла, – напомнила Минна и подперла щеку рукой. – Извини, что спрашиваю, но чем она тебя так привлекла?
Хён усмехнулся нелепой ситуации, в которой оказался по собственной вине. Отвернувшись от Минны, он заговорил куда-то в сторону:
– Я просто ее люблю. Любовь не требует причин, повода или усилий. Это мой внутренний свет, которым я хочу согревать кого-то. Разве ты иначе любила Юнхо?
Минна не нашла, что ему ответить, и молча пожала плечами. Речи Хёна всегда казались ей чересчур приторными и даже немного наивными. Но это была его реальность, не ее. И теперь Минну тянуло в его мир. То ли свет лампы был таким теплым, то ли Хён в этом свете казался уютным и хорошо знакомым, но Минна ощутила в груди странное обжигающее тепло. Рядом с Юнхо она ничего подобного не испытывала, и ей стыдно было признаться в этом Хёну. Не хватало еще после тяжелого расставания привязаться к парню, убивающемуся по другой девушке. Минна даже завидовала ей и начала тихо ненавидеть. Но вдруг она осознала, что за последние несколько минут ни разу не вспоминала о Юнхо. Каким-то образом Хён вытеснил его из ее головы.
– Что, по-твоему, такое любовь? – не удержалась от вопроса Минна. – Мы, наверное, говорим о разных вещах…
Хён сразу повернулся к ней, наклонился к ее лицу и сказал:
– Хочешь знать? Я бы спрашивал, как ее дела, поддерживал во всех начинаниях, покупал подарки и успокаивал, когда она плачет. И даже выучил бы ее дурацкий кодекс.
– Кодекс? Она что, тоже юрист?
– И полный тормоз, – вздохнул Хён. – Может, это к лучшему. Если ты не против, то я лягу спать прямо здесь. Мне что-то неспокойно, когда ты одна.
Просьба Хёна слегка озадачила Минну. Она рассчитывала, что он вернется в свой номер. Ей нужно было спуститься вниз к Ро Дамби и спросить у него, в порядке ли остальные булгэ. Если показанное Чаной видение было правдой, то Хёну и трейни следовало поскорее уносить ноги из Тихих Холмов. Но Минна не знала, как заставить друга уехать. Разве что ввести его в курс дела, а это было плохой идеей.