– Какая же я идиотка! Совсем забыла, что учебник дома. Все нормально, возвращаться не нужно.
– Точно? – Люка взглянул на меня, и я буквально почувствовала, как он во мне разочаровывается.
– Да, точно. Извини.
Мы снова развернулись.
Я затаила дыхание. Вот сейчас мы точно наедем на эти гвозди… Раздался хлопок, верный признак проколотой шины. Он оказался гораздо громче, чем я ожидала. Не успела я ничего понять, как машину бросило вправо, и Люка, прошептав «Вот дерьмо!», вцепился в руль. Но было поздно: мы налетели на бордюр, и из-под машины послышался скрежет.
– Осторожно! – закричала я, инстинктивно закрывая ладонями лицо. Что-то надавило на мою грудную клетку. Я открыла глаза и увидела правую руку Люки, удерживающую меня от падения вперед. Прежде чем успела сообразить, как это восхитительно, я оказалась отброшена его рукой на спинку своего сиденья. Затем последовал новый хлопок, и меня ударила в лоб надувшаяся подушка безопасности.
Несколько секунд было тихо, а затем подушки стали сдуваться. Тогда я почувствовала, как Люка пошевелил рукой, каким-то образом оказавшейся у меня на бедрах. Он ощупал мое бедро и ногу, а затем вдруг остановился.
– Ты цела? – услышала я его приглушенный голос. Я не могла пошевелиться, все еще пытаясь осознать, что случилось, но чувствовала себя нормально, потому кивнула. Но он, видимо, не заметил моего жеста.
– Дези! – В его голосе мне послышалось отчаянье. Я повернулась. Его голова была прижата к спинке сиденья, но обращена ко мне. Взгляд тревожный, шапочка съехала набок. – Ты цела?
Я поморгала.
– Да, все нормально. А ты?
Он тоже кивнул. Было видно, что он потрясен не меньше меня.
– Да, но мне кажется… – Он потрогал кожу под левым глазом, где образовывался здоровенный синяк. Я поморщилась, сознавая, что стала причиной его появления. Почему-то, представляя себе небольшую автомобильную аварию, я никогда не думала о реальных травмах.
Люка повозился с солнцезащитным щитком, опустил его и посмотрел в зеркало.
– У меня будет синяк под глазом? – проговорил он, рассматривая лицо. Прикоснувшись к синяку, он застонал. Я уже собиралась посмеяться над ним, но раздумала: синяк, должно быть, очень болезненный.
Мы вышли из машины и обошли ее вокруг. Мы не только прокололи шину, но и, налетев на бордюр, выломали трансмиссию. Черт, повреждения были гораздо серьезней, чем я предполагала.
Мне вдруг на самом деле стало гадко.
– Ты уверен, что все остальное цело? Может, нужно в больницу? – обеспокоенно спросила я, снова посмотрев на его синяк.
– Кажется, я в порядке… Надо вызвать эвакуатор. По-моему, на этой тачке уже никуда не поехать. Ты не могла бы поговорить с людьми, которые вышли из домов и направились к нам? Скажи им, что все в порядке. – С этими словами Люка начал набирать номер. Я посмотрела по сторонам. Желая узнать, что случилось, к нам направлялось несколько человек.
Я объяснила им, что мы целы и невредимы и уже вызвали эвакуатор. В это время послышался знакомый сигнал: один долгий и два коротких. Медленно повернувшись, я увидела отца, сидящего в кабине эвакуатора, который в его мастерской ласково называли «Тоуджем». Не-е-ет!
– Откуда этот тягач? – спросила я, едва не переходя на крик.
– Из «Папиной мастерской», а что?
Господи! Я закрыла глаза. Как так получилось, что из всех мастерских Монте-Висты он выбрал именно контору моего отца?
– М-м… просто…
– Дези! – крикнул из окна эвакуатора мой отец. О нет! Он кое-как припарковался. Черт, черт, черт! Я помахала рукой и улыбнулась, чтобы он сразу понял, что со мной все в порядке.
– Привет! – закричала я. Люка посмотрел сначала на меня, потом на папу. Сердце колотилось как сумасшедшее, я вся покрылась потом.
– С тобой все нормально? – спросил Люка, и на его переносице образовалась небольшая морщинка.
Я покачала головой.
– Нет, это мой отец. И он, наверное, зол как черт!
Люка смутился.
– Но это всего-навсего пустяковая авария.
– Да, а моя мама умерла всего-навсего от эмболии легочной артерии, – огрызнулась я.
Он вытаращил глаза.
– Какое это имеет отношение к…
Не успел он договорить, как отец выпрыгнул из кабины и бросился ко мне, весь побелевший от страха.
– Дези! Ты попала в аварию? Ты цела? Что случилось? – От всех этих вопросов сердце сжалось, но я изобразила на лице улыбку.
– Со мной все в порядке, аппа. Пустяковая авария. Все целы.
Он вздохнул с облегчением, и мне тоже стало легче. Отец начал рассматривать мою голову, все еще не замечая Люку.
– Хм… аппа, это мой друг Люка.
Отец мельком взглянул на меня и повернулся к нему.
– Привет, друг Дези. Я ее отец.
Люка протянул отцу руку:
– Рад с вами познакомиться, – и торопливо добавил, – очень сожалею об этой аварии.
Отец пожал протянутую руку.
– Нет необходимости извиняться, аварии потому и называются авариями, что их устраивают не нарочно, верно? – Тут отец повернул Люку лицом к себе. – Что это у тебя с глазом? Болит? Тот прикоснулся к глазу, но даже не поморщился, хотя я знала: ему было больно.
– Нет-нет, просто небольшой синяк. Покосившись на распухший глаз, отец потрепал Люку по плечу.
– Да ты железный парень! – с этими словами папа подошел к «хонде».
– Так-так, что у нас тут? – Он согнулся возле машины, а затем, шаркая, обошел ее, заглядывая под днище. Люка немного успокоился и даже расслабился. Однако я не могла не заметить его (совершенно напрасно) виноватый вид.
– Похоже, вы наехали на гвозди, – сказал отец, показывая нам два гвоздя. – Какого черта они здесь делают? – выругался он, глядя на нас снизу вверх. Я слабо улыбнулась.
Люка нагнулся к отцу и принялся рассматривать находку.
– Странно, откуда они? – пробормотал он, распрямился и вдруг вспомнил. – Мы, наверное, зацепили бордюр глушителем! – Говорит с таким умным видом. Жаль, что он неправ.
– Трансмиссией, – поправила я. Отец одобрительно кивнул.
Они стали осматривать машину, причем Люка, как мне показалось, делал это, скорее, из вежливости. А всякий раз, как он осторожно прикасался к синяку, на его лице появлялась все более заметная гримаса боли.
Я увидела, как в конце улицы остановилась «пенни» с Фионой и Уэсом внутри. Хотя они были далеко, на их лицах можно было заметить смущение. Фиона высунулась в окно и показала мне кулаки с поднятыми вверх большими пальцами. Я покачала головой и отмахнулась. Они уехали. Мне предстояло многое им объяснить.
Отец свистнул: таким сигналом из двух нот он подзывал меня с детства. Он вытер испачканные маслом руки о кусок тряпки, который держал в передних карманах брюк.
– Дези, я подмету гвозди, а затем отбуксирую машину и отвезу Люку домой. Ты сможешь дойти до дома?
– Конечно, – ответила я, чувствуя, как сердце опустилось куда-то в пятки. Мало того что я покалечила Люку, как безжалостная злодейка, так еще и все мои усилия вот-вот могли оказаться напрасными. Нет, я не могла сдаться, не сыграв роль девушки, оказавшейся в беде. Я подошла к Люке так, чтобы отец не мог нас услышать.
– Не хочу тревожить папу, но голова просто раскалывается. Ты не проводишь меня домой? Потом он вернется и подвезет тебя. – Сказав это, я затаила дыхание, надеясь, что Люка проглотит наживку.
Он засунул руки глубоко в карманы своего дутого жилета.
– Да, конечно. Извини, что так получилось. – Я снова испытала укол совести, но пренебрежительно отмахнулась от него.
– Не волнуйся, думаю, мне просто надо прилечь.
Я подошла к отцу и обняла его.
– Люка проводит меня домой. Потом мы его подвезем, хорошо? – Отец крепко меня обнял.
– Хорошо, иди.
По дороге от места аварии к дому я впервые с момента появления отца расслабилась. «Аппа-кризис» предотвращен, продолжаю отрабатывать шаг 12.
Один квартал мы прошли в молчании. Я видела, как Люка оглянулся на моего отца, который уже подметал гвозди, и прикусила губу: было неприятно, что это пришлось делать отцу.
Люка прокашлялся.
– Так у тебя умерла мама?
– М-м… да. – Я мысленно выругала себя за то, что так неожиданно сбросила на него М-бомбу.
Чтобы все было так, как в корейском сериале, нужно действовать по плану. Люка должен был увидеть меня в ином свете, исполниться сострадания из-за перенесенных мною ударов судьбы, а потом восхититься тем, с какой отвагой я их пережила.
Да, дамы и господа, чтобы заполучить парня, приходится играть на его сочувствии. Странно, что меня за это громом не поразило.
Мама, не знаю, что бы ты сделала: наказала меня за такое или рыдала бы в одиночестве у себя в комнате оттого, что воспитала чудовище… Но я должна так поступить. Прости.
Мы шли под благоуханными кронами эвкалиптов. Люка выжидающе посмотрел на меня.
– Вот почему мы живем здесь, – тщательно выбирая слова, произнесла я. – Она была нейрохирургом в университетском колледже в Ирвине и умерла, когда я была еще маленькой. Это произошло неожиданно, поэтому отец так беспокоится обо мне. Он боится, что со мной тоже может что-то случиться.
Люка посмотрел мне прямо в глаза и грустно улыбнулся.
– Сочувствую, – ответил он, и его обаяние обрушилось на меня как тонна кирпичей.
– Все нормально, не беспокойся. Мне было всего семь, когда это случилось, так что… – Я умолкла, фраза, которую я не раз уже произносила, повисла в воздухе.
Он нахмурился.
– Семь – не так уж мало. В таком возрасте вполне можно получить душевную травму.
Я так много могла ответить на это. Ведь считается, что, потеряв одного из родителей, ребенок становится ранимым и чувствительным. Но со мной все было совершенно не так, потому что отец заменил мне самую нежную мать.
Мы дошли до моей улицы, и я вздохнула с облегчением. Что бы ни случилось, надо без промедления ускорить наш роман.
Люка снова прокашлялся.
– Ты что-то вроде магнита, притягивающего несчастье.