– Да, не вернешь. Но, Фи, дело не в этом. Я хочу, чтобы отец знал, что я могу быть лучшей, как моя мама. Стэнфорд…
Фиона тоже откинулась на спинку сиденья.
– …символичен, – договорила она за меня.
– Да, символичен.
– Это лишь свидетельство того, что отец хорошо тебя воспитал.
Я кивнула.
– Дези, всем известно, что твой папа вырастил прекрасную дочь, – уже мягче произнесла Фиона.
Сочувствие моей лучшей подруги что-то надломило во мне, и я почувствовала покалывание в глазах – на них выступили слезы.
– Я просто… хочу, чтобы он всегда мог мной гордиться и не беспокоился о моем будущем.
Фиона доброжелательно улыбнулась.
– Дез, родители беспокоятся и без повода. Ты не сможешь вечно оберегать его, даже если попытаешься стать идеальной.
Я утерла слезы.
– Это я знаю. И все же мне кажется, что смогу.
– Так что он сказал? Если я правильно представляю себе твоего отца, вряд ли он запретил тебе выходить из дома потому, что «ты его разочаровала».
Я заставила себя улыбнуться.
– Конечно, нет. Сначала расстроился, но потом попытался меня подбодрить, сказал, что невелика потеря и у меня по-прежнему хорошие шансы поступить. Потом мы запо́ем посмотрели целый сериал.
Фиона снова выехала на дорогу.
– Видишь! Не беспокойся ты. Так, об отце поговорили. А когда же ты собираешься сказать об этой истории Люке?
Люка. Несколько последних дней я избегала его под предлогом накопившихся дел в школьном правлении. Не горела желанием показываться ему в угнетенном состоянии и не была готова рассказать о пропущенном собеседовании: знала, что он почувствует себя виноватым. А усложнять жизнь новыми переживаниями совсем не хотелось. И тем более не хотелось, чтобы он винил себя в принятом мной глупом решении.
– Не знаю. Наверное, скоро.
Фиона с сомнением посмотрела на меня. Мы въехали на школьную стоянку.
– Конечно, скоро, – отрезала она.
Я прошла в раздевалку, и, разумеется, здесь был он. Стоял, прислонившись к шкафчику, как красавчик из фильма 50-х годов.
– Привет, незнакомка, – сказал он с улыбкой.
Я крепко обняла его.
– Понимаю, последнее время жизнь пошла совсем сумасшедшая. Извини.
Я отперла свой шкафчик, он отступил назад и пожал плечами.
– Я и не волновался. Сегодня вечером свободна?
Что-то мне подсказывало избегать встреч с ним, но я понимала, что Фиона права: надо было признаться как можно скорее.
– Конечно! – Я взяла книги и закрыла дверцу. Прозвенел звонок. – Во время большой перемены у меня урок французского, а после школы футбол, так что вечером увидимся.
Он поцеловал меня в лоб.
– Принято, юная мисс.
Вечером я перешла в режим слизняка, ничего делать не хотелось. Отец ужинал где-то с друзьями, а я была дома одна, лежала на диване и смотрела «Убей меня, исцели меня».
Люка прислал СМС:
Встретимся в Боба-Пэлас?
На мне были легинсы, отцовская спортивная куртка с символикой баскетбольной лиги, завитые волосы образовывали вокруг головы нимб. Я не рассчитывала оказаться на людях. И впервые с тех пор, как мы начали встречаться, у меня не было желания произвести хорошее впечатление и улыбаться. Или какие там банальности говорят в подобных случаях? Я только и хотела, что упиваться своим горем.
Поэтому ответила:
Люка, извини – не знаю, хватит ли у меня духа увидеть половину населения Монте-Висты.
С тобой все в порядке?
Я мучилась от чувства вины. Но, честное слово, впервые за долгое время… мне ничего не хотелось с этим делать.
Все нормально, извини. Просто чувствую себя фигово.
Я отправила эту СМС и тут же пожалела. Черт, кто захочет встречаться с депрессивной?
Он ответил:
Очень жаль. Чем-нибудь помочь?
Я не смогла бы скрыть от него свою подавленность, поэтому написала то, что точно предотвратило бы его появление:
Уже приняла тонну пепто[56]. Кажется, у меня кишечный грипп. Боюсь, тебе лучше не приезжать».
После долгого молчания, как я и ожидала, он ответил:
Ой, ладно. Выздоравливай.
Скучаю по тебе, чмоки-чмоки.
Я испытала облегчение и разочарование в себе. Увы, рассказывать ему о собеседовании все еще не хотелось.
Вскоре после этого пришло СМС от отца, в котором говорилось, что он посидит с друзьями еще какое-то время, так что передо мной открывалась возможность страдать в одиночестве весь вечер.
Придя к себе в комнату, я долго смотрела на толстовку и футболку со стэнфордской символикой, а потом выкинула их в мешок со старыми вещами, предназначенными для передачи в благотворительную организацию «Гудвил». Все мои стэнфордские брошюры отправились в мусорный бак.
Я съела целую банку маринованных овощей.
Посередине заключительной серии «Убей меня, исцели меня» раздался звонок в дверь. Я вздрогнула. Кого это черт несет? И решила не открывать, поскольку чувствовала себя отвратительно.
Но звонок повторился, затем кто-то нерешительно постучал в дверь. Хм.
Я заставила себя встать с дивана и посмотреть в глазок.
Это был Люка. Не-е-ет.
Зачем он здесь? У меня не было времени переодеться, причесаться, привести в порядок лицо… С тяжелым вздохом я открыла дверь.
Люка протянул мне гроздь бананов и большую картонную упаковку йогурта.
– Лекарство Люки от кишечного гриппа!
Я не смогла не улыбнуться.
– Бананы с йогуртом?
Он поднял брови.
– Бананы помогают, сама знаешь, от чего. И, согласно результатам поиска в Сети, йогурт восстанавливает бактериальную микрофлору кишечника.
Бактериальная микрофлора.
И вдруг я поняла, что с Люкой могу быть самой собой.
С Люкой, который понял, что я неважно себя чувствую и мне нужна компания. Который приехал, хотя не любил находиться рядом с больными людьми. Который беспокоился обо мне.
Недели и месяцы тревог таяли с каждым днем, проведенным с ним.
Я ему действительно нравилась. Я реально этого добилась.
Неся это открытие в душе как трепещущий камертон, я буквально поплыла за Люкой на кухню. Там он налил в миску йогурт и нарезал кружочками бананы. Он не разрешил помогать, поэтому мне пришлось просто сидеть за стойкой.
– У вас есть мед? – спросил он, вываливая нарезанные бананы в миску с йогуртом.
Я пыталась держаться как обычно, а не как человек, недавно переживший нервный срыв.
– Да. – Я хотела достать мед с полки, но Люка поднял руку.
– Нет-нет. Больная должна отдыхать. Просто скажи мне, где он.
Комически сохраняя неподвижность, я сказала, едва двигая губами:
– На верхней полке справа от тебя.
Он взял пластиковый флакон с медом в форме медвежонка и выжал немного в миску. Я выпучила глаза.
– Стоп, многовато меда, доктор Дракос.
– Сладкое для моей сладкой, – пропел он тонким голоском. Я засмеялась, а он, сделав взмах свободной рукой, другой поднес мне миску и сел за стойку напротив меня. Я взяла ложку йогурта и поднесла ее ко рту.
– Не хочешь сесть рядом? Я бы с тобой поделилась.
Он поежился.
– М-м, я понимаю, ты – моя девушка, но не знаю, романтично ли будет провести весь вечер бок о бок в туалете.
Я покачала головой.
– Кто бы мог подумать, что я буду встречаться с парнем, который так боится микробов? – Он в ответ откинулся назад – такой свободный и раскрепощенный – и нахально усмехнулся. Как всегда бывало в таких случаях, я не могла не улыбнуться, это происходило помимо моей воли. После того, как поем, расскажу ему о Стэнфорде. С каждой минутой на душе становилось все легче.
Покончив с трапезой (я не стала говорить ему, что большинство йогуртов не содержит достаточного количества микробов, чтобы на самом деле восстановить микрофлору кишечника), я выскользнула из-за стойки и принялась мыть посуду. Люка подошел к раковине и отодвинул меня от крана.
– Нет! Я здесь, чтобы удовлетворить все твои потребности, юная мисс.
Мне становилось смешно. Я ведь вовсе не была больна.
– Ты очень мил и все такое, просто идеальный парень, но, Люка, позволь, я сама.
Он засмеялся.
– О, идеальный парень!
Я силой отвоевала у него место у крана.
– Да, титул, который дорогого стоит. А теперь дай я… – Вдруг кран повернулся у меня в руках и обдал Люку водой. Я засмеялась и закрыла ладонями рот.
Он медленно перевел взгляд на меня. По волосам Люки скатывались капли воды.
– Ты – труп, – проворчал он, схватил кран, сделал максимальный напор воды и направил струю на меня. Я завизжала и отскочила назад.
– Я же болею!
Он постоял в нерешительности и направил струю воды мне на зад.
– О боже! – закричала я и бросилась к нему, чтобы отомстить. Он закинул кран в раковину и, хохоча как ненормальный, выбежал из кухни.
– Я хоть и больна, а быстрее тебя, – крикнула я, преследуя его на лестнице.
Он вбежал в мою комнату и захлопнул за собой дверь. Я схватилась за ручку, но он заперся на замок.
– Люка!
Находясь по другую сторону двери, он предупредил:
– Тебе не разрешается входить сюда, пока не заключишь перемирие.
– Перемирие?! Я облила тебя один раз, и то случайно, а ты меня три раза и специально. Если бы ты занимался какими-нибудь спортивными играми, то знал бы, что такое поведение недостойно спортсмена.
Наступила тишина. Я постучала в дверь.
– Что ты там делаешь?
Судя по шуму, он плюхнулся на мою кровать.
– Устраиваюсь поудобней, – ответил он.
Кровать была не убрана, белье, возможно, неплохо было бы постирать. Господи.
– Люка, хватит, впусти меня.
– Всему свое время, подруга, – усмехнулся он. Потом послышались шаги: он ходил по комнате. – Сначала пороюсь в твоем нижнем белье. Оно меня интересовало с того самого дня, когда ты спустила передо мной штаны.