Лин Сюли два года и девять месяцев. Вы хотите сказать, уважаемая, что она сама до такого додумалась? Серьезно? С такой кирпичной рожей вы это говорите?
На этот выпад щегол отвечает не сразу.
— Прошу, подумайте над предложением госпожи Лин, — еще один поклон под девяносто градусов. — Эта недостойная уйдет первой.
Разворот.
— Стойте, — приказывает Ян Хоу. — Первое: я не стану подвергать риску доверенную мне несовершеннолетнюю актрису. Второе: ближайшая студия, оборудованная для полноценной подводной съемки, находится в Шанхае. Другая в столице. Третье: при всем уважении к рвению госпожи Лин, это все еще моя картина.
«И хватит уже лезть в нее своими загребущими лапами», — заканчиваю мысленно.
Тень кланяется снова, и опять я не вижу в поклоне и грана почтительности. Молча удаляется.
Я тяну У-у-у ко всем. Хочу погреть ушки. По-любому ведь будут шептаться об этом визите женщины-тени работнички. И верно: кто-то тихонечко выступает за отказ режиссера. Кто-то спрашивает, а умеет ли плавать такая малышка? Другие восхищаются смелостью и самоотверженностью звездочки.
Лично я обалдеваю от запредельной наглости Сюли и ее команды. В прошлый раз я думала, что дерзостью звезда наша яркая пробила потолок и крышу. Теперь вот вижу, что она всего лишь нижний этаж многоярусной пагоды продырявила. А сколько их там всего, этих этажей… Только самой Лин Сюли (и, как выяснилось, ее тени) известно.
— А вы умеете плавать, госпожа Ли? — спрашивает одна из гримерш.
Задумалась и пропустила подоплеку вопроса. Хм. И как ответить? Честно, что я ворона водоплавающая, в той еще жизни наученная? Спешу и падаю.
Мэйли еще не учили плавать. В бассейн для малышни я так и не надумала на платной основе сходить. Решила, что в рамках посещения детского сада успею набультыхаться.
Так что вместо ответа я пожала плечами. Мол: не знаю, о чем это вы вообще? В самом деле, я не знаю, как это тело себя поведет в воде (не считая тазика для мытья). Надо опытным путем проверять.
От меня сразу же отстали. Там уже и Ян раскомандовался: надумал расширить боевку. Загнать мужиков почти в сам водопад, а то не дело: кустики примяли, бассейн оприходовали, по всем деревяхам попрыгали, а там целый водопад без дела журчит. И разоружиться их заставил. В бою, естественно, чтобы они друг друга оставили без колюще-режущего.
Эта сцена, если я все верно поняла, несет мало важного для сюжета. Экшн ради экшена, эстетика ради эстетики. Я-то не против, дерутся умело и зрелищно.
Но сосредоточиться полностью на схватке уже не выходит. Черная овца, слишком умная для овечьего стада особь, никак не идет у меня из головы. Схватка белой вороны и черной овцы с участием звездочки? Что-то мне подсказывает, эта необъявленная бескровная война станет не менее драматичной, чем битва на мечах и кинжалах.
Хотелось бы ошибиться.
Глава 7
На третий день в Хэндяне мы приступаем, наконец, к работе над первой серией. Ага, а всё, что было до этого — будет разобрано на кусочки и по частям напихано то туда, то сюда. Ну и в тизеры, конечно. И еще тут любят под титры и мелодичный саундтрек нарезку клевых (впечатляющих) кадров делать. Красиво чтобы и зрелищно, но без прямо уж откровенных спойлеров. Причем после запуска в эфир эта финальная подложка может поменяться. Там могут оказаться уже показанные и особо полюбившиеся зрителям сцены.
Ведь всё это ради чего? Ради рейтингов, зрительской реакции и прибыли. Чем выше рейтинг сериала, тем более выгодные рекламные контракты предлагают каналу за включение их роликов перед трансляцией. А еще после и — самое бесячее, как по мне — в процессе, в паузе. Если кино не окупается — оно тут нафиг никому не упало.
Сегодня по дороге из отеля на съемочную площадку мы наблюдали интересное, хоть и странное (для меня, как это зрелище китаянкам, я не уточняла). Перед воротами в комплекс стояли и сидели люди. Прям толпа человек в пятьдесят (на глазок). Местные притащили складные стулья, чтобы ждать было комфортнее.
Чего ждать? Накануне Лотос вывесил объявление, что на этот день нам понадобится массовка. Оплата сто юаней за целый рабочий день. Всё.
Кроме нас, еще несколько съемочных групп сейчас работает на территории. Вчера перед уходом я как-то неожиданно для себя прибилась к кучке туристов, что восторженно охали и ахали про реконструкцию дворца династии Цинь.
Я и глянула одним глазком на территорию. Там готовили массовое шествие, и внутрь не пускали. Небось, короновать кого-то будут. Так что, если к нам не влезут все желающие, то подле дворца Цинь им найдется работка. Или еще где, кинокомплекс-то громадный.
Хэндянь живет от киноиндустрии. Он весь в настоящем времени существует за счет и во благо китайской фабрики грез. Не удивительно, что местные выстраиваются в очередь, чтобы подзаработать.
Им все равно, кем их сделают. Опиумным наркоманом из убогого притона? Солдатом любой из эпох, чья задача — лежать в кадре после «гибели» и терпеть, пока твою спину топчут ногами твои «собратья по оружию»? Нищим в обносках, слугой, живой подставкой для ног деспотичного чиновника? Эти люди сделают то, что им скажут.
Если бы нужна была массовка определенного плана, скажем, европейские лица, Лотос (в лице кастинг-директора Цзя) обратился бы к агентам. Выставил бы предложение (обычно вполне себе «вкусное» по деньгам, не за сотню весь день вкалывать), причем солидную (порой и большую) часть агент оставил бы себе.
Это еще один повод порадоваться, что мой агент — это моя мама. Да, агент на одном артисте много не заработает, но для нас (пока что) нет цели загрести как можно больше юаней. Агентский договор оформили еще до отъезда из Бэйцзина. С юридической консультацией помог режиссер Ян. Так что в этом плане я себя ощущаю защищенной.
Да, раз уж я упомянула опиумные войны. Как нам с мамой сообщила Чу, строительство этого огромного комплекса началось как раз со съемок кинофильма «Опиумная война». Режиссер Се желал видеть город Гуанчжоу таким, как он был в девятнадцатом веке. Реальность одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года не соответствовала пожеланиям режиссера. Прогресс слишком сильно изменил лик города.
Тогда и началась самая первая масштабная стройка «в чистом поле». С участием более ста строительных бригад с окрестных деревень. Лаоваи, со слов Чу, еще с той поры называют студию Хэндянь — «Чайнавуд».
Я спросила маму, можно ли мне посмотреть фильм (не сериал) с бюджетом в пятнадцать миллионов долларов? Кроме размеров бюджета меня, конечно, интересовали культурные и исторические моменты, ведь история основана на реальных событиях Первой опиумной войны. Режиссер Се еще и премию «Золотой петух» за лучший фильм получил. Чу, если разговорить, весьма полезный источник данных.
Мать моя китайская женщина ответила: «Сначала подрасти немного, А-Ли». Мол, там и батальные сцены, и жестокость, и насилие. Весь гарнизон форта Хумэнь погибает в попытке отразить атаку британской армии. Пушки с военных кораблей британцев мощнее, чем пушки в нашем (китайском) форте. Храбрые и преданные своей стране солдаты армии Цин гибнут, все до единого. Виной тому не недостаток боевого духа, а технологические проблемы.
И еще в фильме опиум, что вообще — фу (тут согласна на все сто).
«Хорошо, мамочка», — ответила послушная дочь. И отправилась на съемку сцен, где кровь будет литься из глаз, рта и ушей. Где будут выгибаться конечности, как бы ломаясь по воле демонической сущности. И где люди будут орать так, будто с них заживо сдирают кожу. И все эти эпизоды будут связаны со мной (с куклой, которую я воплощаю).
Мне рано смотреть сцены насилия. Но можно в них сниматься. Неплохо, неплохо.
Да, пока я не забыла. Если вы не азиат и решите приехать в Поднебесную, готовьтесь часто слышать два выражения. Вайгурен и лаовай. И там, и там есть часть: вай. Вай[1] означает внешний. Гу[2] в «вайгурен» — это государство.
Рен[3] (или рэн, так — Чу смягчает звук при произношении, а мама нет, а девушка на ресепшн в отеле и вовсе говорит, как «жэн») — значит человек. Этот иероглиф 人 один из основных ключей, и я его умею красиво писать. Он как перевернутая «галочка» или шалаш, но раньше выглядел иначе, как стоящий в профиль человек.
Раннее написание мне показывала мама, и да, там реально угадывались руки и ноги. Со временем они как-то сравнялись. Видимо, груз неурядиц и непосильных задач так оттягивал руки китайцев, что они начали доставать до земли. Или просто шалаш выписывать легче, чем человечка в профиль.
О, любопытный момент: если рядом с одним иероглифом рен написать второй такой же, получится слово — следовать. Человек идет за человеком, логично же? А если к этим двум сверху добавить третьего человечка, значение получим — толпа. Или народ.
Вайгурен — человек другого (внешнего) государства. Тут все ясно и прозрачно.
Теперь к нашим лавашам… лаоваям. Лао[4] тоже относится к ключевым иерглифам. Лао означает — старый. Что у нас выходит? Старый внешний? Чушь какая-то. А если речь про подростка? Тут просто надо немного расширить рамки и переводить не буквально. Старость в Поднебесной уважают, так что старый — это почти синоним уважаемого. Итого мы получаем уважаемого внешнего (чужака, я бы так сказала).
Но есть нюанс: с уважительной приставкой «лао» чужак в большинстве случаев будет называться с оттенком снисхождения. Так скажут о тех, кто не понимает и не говорит на китайском, не разбирается в традициях. Не проявляет ни интереса, ни уважения к стране и обычаям. Т. е. «уважаемый чужак» на деле окажется невеждой. Белый человек, и такой… недалекий. Примерно так.
Тогда как вайгурен — это нейтральное и даже более уважительное отношение. Так, если вы знаете язык на приличном уровне и не тупите в бытовых моментах, вас, скорее всего, назовут вайгурен.
Если вдруг соберетесь в Китай, подумайте, какого обращения вы можете ожидать от местных. (Тут должен быть подмигивающий смайлик, но Мэйли — хорошо воспитанная девочка, она пишет только буквы и иероглифы… пока что).