Бу уверенно держит руль. У Апельсинки очень плавный ход, хотя мне всегда думалось, что такая плавность — привилегия люксовых машин, а не гоночных. Впрочем, я не шибко в теме. Драгоценный мой водил компактный японский кроссовер, это даже близко не сравнить. К тому же, качество солнечного салона намекает: эта модель Феррари не только про спорт, но и про комфорт тоже.
Характер главного оператора для меня пока загадка. Вообще, на нынешний день (год с «копейками» или «фынями», если на местные монетки переводить) мне встречались два типа китайцев. Первый: что на уме, то и на языке, а еще на лице и в преувеличенных почти до театральности жестах. Их я пока видела меньше, чем китайцев второго типа.
Те, наоборот, сдержанные и «закрытые». Их сложно «читать», ты словно смотришь постоянно на закрытую обложку книги. Там, внутри, богатое содержимое, но тебе не позволяют его узнать, демонстрируя одну лишь обложку. А та — статична. Это их «держать лицо» не облегчает понимание.
Сейчас же я нет-нет, а вижу в зеркале заднего вида, как раздуваются крылья носа дяди Бу. А такое сигналит либо об интенсивном вдыхании (скажем, запаха), либо о возбуждении или ярости. Реакция выглядит очень естественно, ничем эдаким в салоне не пахнет, в ярость приходить причин у водителя нет.
Делаем (пока неточный, конечно) вывод: наш Бу и без Яна тот еще буян. В смысле, мужик темпераментный, с глубокими и продолжительными чувствами, эмоциями и привязанностями. Просто научен «закрывать» эти эмоции. Но в самых сильных проявлениях те все же прорываются.
Прибавляем к наблюдениям предложение «вспомнить молодость», расслабленную позу и скупые движения Бу за рулем и чрезвычайно ясный взгляд узких черных глаз. Всё это мы складываем в один простой вывод. Здесь и сейчас я готова доверить опыту главного оператора свою жизнь и жизнь мамочки. Без преувеличений или восхвалений. Без «но».
Вжух! Мы проносимся мимо драндулета о двух колесах с термокоробом. Ящик на колесах, ей богу.
Ву-вуф и р-ру-р-р-ру-у — это «говорит» с нами Апельсинка, когда Бу вынужденно сбавляет скорость, а затем снова разгоняет темно-синюю красавицу. В «ровном» движении — это глубокий и атмосферный рык.
Дорога от Хэндяня — это чередование полей, холмов и гор. И горстка деревень. Еще есть Иу — город, где есть железнодорожная станция и автовокзал, но Бу его объезжает. Именно сюда из-за наличия транспортной развязки обычно прибывают туристы, а уже дальше направляются в Хэндянь. Город — это пробки, а у нас время вечернее. День клонится к закату.
Выехали мы где-то около восемнадцати двадцати. От кинокомплекса, от него еще к Хэндяню «пилить» надо. Иу объехали (только краешек пригорода зацепили) в половине седьмого.
Облака заалели, словно и на них плеснули брусничным компотом, а затем залили жидким золотом, в девятнадцать. Наш рейс — последний в списке вылетов по маршруту Шанхай-Бэйцзин — в двадцать два тридцать. Но до него еще надо успеть пройти регистрацию.
Кроме как верить в мастерство дяди Бу (я реально даже мысленно зову его «дядей» после того случая у пруда), да глазеть на сияние жидкого золота с разлитым по облакам впереди красно-розовый светом, ничего не остается. Пейзажи за окном пролетают так быстро, что глаз не успевает зацепиться. Тогда как небо неизбывно.
Близ Иу дорога расширяется, все же город «заточен» на грузоперевозки. (Привет, бать, я знаю, что ты с этим местечком тоже работаешь). Дальше сохраняется отличное дорожное полотно на четыре полосы. Такого в российских глубинках (меня-прошлую порой куда только не заносило) не припомню от слова «вообще». Как по шелковому полотну катится солнечная внутри и синяя-пресиняя, точно сумеречное небо, машина.
И именно тут, на удобной четырехполосной дороге (покрытие — просто сказка) какой-то долбоящер решает «вильнуть», причем не к обочине, а в сторону встречки.
— А-ах, — успевает втянуть в себя воздух и накрыть меня собой мамочка.
«Ш-р-р-ш-р-ру», — ругает идиота на своем языке Апельсинка. Маневр уклонения проделан так четко, что меня «накрывает» ощущением переноса в игру, гоночную симуляцию. Need for Speed — я в несколько частей ее гоняла. Всей разницы между игрой и реальностью — это то, что управление не в моих руках.
Оно и к лучшему. Взгляд Бу становится острее. И это — все изменения в его манере вождения. Вдох-выдох, поехали дальше.
— Ай-я… — рвется с маминых губ междометие.
— Госпожа младший сценарист, — показывает зубы в улыбке водитель. — Вам не стоит тревожиться.
— Мама, — тяну укоризненно и «выколупываюсь» из защитных объятий. — Ну чего ты?
Хотя сама-то успела несколько русских матерных про себя выпалить.
— Да, — отодвигается Мэйхуа. — Всё хорошо. Хорошо.
Она хорохорится, старается принять уверенный вид. «Хорошо» звучит, как мантра самоуспокоения. Легонько сжимаю ее ладонь своей маленькой ручкой. Знаю ведь: за себя бояться не так страшно, как за близких.
— Мама, небо — как машинка, — отвлекаю мою впечатлительную на нечто эффектное и при этом не волнительное. — Красивое.
Девятнадцать тридцать. Солнце скрылось за горизонтом, но еще алеют облака и догорают последние золотые лучи. До вылета остается три часа ровно.
— Мама, дядя Бу, — я потягиваюсь. — Мэйли поспит. Разбудите, когда будем подъезжать. Хорошо?
Мэйхуа с сомнением кивает, но тут же предлагает свои колени заместо подушки. Оператор довольно ухмыляется. Всякому человеку, какой бы он ни был профи, приятно, когда его мастерство замечают. Спать в гоночном автомобиле на скорости в двести сорок километров в час? Без забот и тревог, как младенец? Для такого следует довериться водителю.
Я и в самом деле вольготно устраиваюсь. Комфортный салон у этой модели, оформление не только визуально роскошно, но и об удобстве позаботились. Вот прям, как говорил один мой хороший товарищ — уважаемо.
Мне и впрямь лучше вздремнуть. А то втянусь в эффект и атмосферу Need for Speed — потом вообще не усну. Больше меня-прошлой в нашей маленькой семье гонки по живописным локациям обожал мой дорогой. Я-то гоняла, как «лохудра», с клавиатуры и мыши. А у него к компьютеру под это дело были подключены: руль, джойстик и ножные педали.
Только что в реальной ситуации дядя Бу «отыграл» четче и хладнокровнее, чем иные в гоночной симуляции. Можно дрыхнуть спокойненько.
Просыпаюсь я от изменения скорости. Апельсинка замедлилась, а Бу бурчит под нос что-то нехорошее. Я ерзаю на солнечной коже, распрямляюсь. Чтобы увидеть на въезде в Шанхай — это. Широченная (я потом узнаю, что в Китае и шире бывают) дорога на двенадцать полос под ночным небом сверкает огнями. Даже двадцать четыре полосы, если сложить, по дюжине на направление. И такое море огней вызвало бы у меня восторг, если бы все они не стояли перед нами.
Двадцать один десять. Час двадцать до вылета. Оператор сделал все возможное, чтобы у нас с мамой остался приличный запас времени на всякие формальности до посадки. Однако дядя Бу — не волшебник. Перемахнуть через эту гигантскую пробку реально, пожалуй, только на голубом вертолете. Еще на байке можно отлавировать.
— Можно ли объехать? — с тревогой спрашивает мамуля.
Бу качает головой.
— Ничего, — вздыхает Мэйхуа. — Еще есть время.
Все мы понимаем, что это самоутешение. Еле ползти в хвосте сложносоставной механической змеи, где автомобили — это неисчислимые чешуйки, можно до самого утра. Даже если змея зашуршит шинами быстрее, шансы невелики.
Ставлю мысленно жирный крест на детском саду Солнышко. Что же, так бывает. Не катастрофа. Можно пойти в другой сад, а разные дополнительные занятия посещать отдельно, за денежку.
В Солнышке тоже за денежку, только там это включено в общий чек. А с садиком попроще это будет несколько чеков. И не так престижно, да. И с логистикой могут возникнуть трудности. Так, бассейн, куда можно записаться малышу, от нашего дома далековато находится. А я теперь точно поведу Мэйли (или вернее сказать: поведусь?) на занятия в воде.
Пока змея ползет, все же слегка ускоряясь (иллюзорную надежду дарит, пакость эдакая), прикидываю: ночь проведем в отеле. Наверняка хоть один номер, да найдется для нас. А с утра выдвинемся в столицу. Не успеем на собеседование, да и фиг с ним. На ночном поезде могли бы доехать, но увы — билетов нет. Вообще. Это мы на бегу со съемочной площадки до стоянки у Чу уточнили.
С батей повидаемся. Пацанов своих проведаю. Как они там без меня, не украл ли кто? В больничку тоже можно заглянуть. Чисто ради счета за осмотр, чтобы его Лотосу всучить. Пусть его Пэй себе за жабры запихнет.
Узнаю, что там у Сина с кинопроектом получилось. Там ворона приложила руку (лапку) к сценарию, оттого особенно интересно узнать результат показа.
О, еще красавца своего плюшевого помну за белые бока. Як, он же Яшка, остался дома. Мы же сначала в одно место отправлялись, затем в другое. Разные виды транспорта, да и багажа у нас с мамой (мы же не на пару дней выдвигались) набралось прилично. Яшка хоть и легкий, зато объемный. Вот и повод захватить его с собой, когда назад в «Восточный Голливуд» отправимся.
Двадцать два ровно. Полчаса до посадки. Змею мы одолели, Апельсинка рванула, хоть и не на прежних скоростях, но…
К аэропорту Пудун (в Шанхае два аэропорта, но в северную столицу летят из этого) мы подъехали в двадцать два часа двадцать две минуты. Парковка, забег, очередь к стойке…
Как там пелось у группы «Кино»?
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень [3]…
Нам и тени не досталось. Мы до взлетной полосы не дошли даже. Только оранжевые огни и темно-темно синее небо аэропорта.
Когда уже окончательно ясно, что серебристые крылья в воздух поднялись без нас, Лин Мэйхуа глубоко кланяется главному оператору.
— Мы искренне благодарны за ваши старания.
Дядя Бу нас не просто высадил у громадины из металла, стекла и бетона (а также ряда прочих строительных материалов), плода любопытных архитектурных решений. Он припарковал Апельсинку и метнулся к регистрации.