Слоны с вазами на спинах олицетворяют изобилие. В вазы насыпались пять основных (для местных) культур: рис, просо, ячмень, пшеница, бобы. Вазочки полны — в стране благоденствие.
Журавлиная пара — птицы высокого полета. Они помогают императору сохранять бдительность. А еще символизируют долголетие и процветание.
Над троном, на потолке, свернулся Паньлун, спиральный дракон. Этот чешуйчатый имеет контроль над временем. Паньлун держит в пасти на цепи жемчужину, называемую Зеркало Сюаньюань. Сделана она из стекла и покрыта амальгамой ртути. Жемчужина должна упасть на того, кто воссядет на трон, не будучи истинным Сыном Неба.
Один генерал этого очень боялся, если верить матушке. Этот нехороший человек заставил отречься последнего императора, и сам сел на трон. Но приказал отодвинуть его от жемчужины на три метра. А затем и вовсе сменил. Жемчужина так и не рухнула, но тот узурпатор властвовал недолго. В пятнадцатом году он провернул захват, в шестнадцатом его не стало.
Трон он, кстати, заменил еще раньше. Драконий престол закинули в какое-то подсобное помещение и… забыли. Нашли спустя много лет, отреставрировали и вернули в родной зал. Надо будет, как откроют оригинальный Запретный город, непременно его посетить.
Вообще, драконов по (оригинальной) территории несколько тысяч можно встретить. Более тысячи из них установлены под стойками перил трехуровневой террасы зала Тайхэ. Они заняты важным делом — отводом воды от обильных осадков. В дождь это выглядит, как «тысяча драконов, извергающих воду».
Еще есть фениксы, львы и черепахи. И черепахи с головами дракона… Ох уж эти древние фантазеры! О, на угловых скатах крыш тоже есть, на что взглянуть. Эти малыши мне отчего-то особенно глянулись. Отряд хранителей, да.
Но и с ними не всё так просто! Число фигурок на крыше означает ранг здания. Предел — девять крох, но для зала Тайхэ сделано исключение. На нем десять малявок, плюс бессмертный всадник. Человек, сидящий верхом на птице. И, конечно, большой дракон в каждом конце конька крыши.
Кого Зал Высшей Гармонии несет на своих крышах: дракона цилинь, феникса фэйхуан, льва шиси, небесную лошадь тяньма, морскую лошадь хайма, рыбу яюй, льва-дракона суаньни, единорога сечжи, дракона-быка доуню, крылатую обезьяну ханши.
У каждого из отряда хранителей — своя функция. Эти ребята не просто так там сидят. Одни защищают от сил зла, другие — от пожара, третьи помогают обрести покой. И так далее, от символа к символу.
А еще шикарны львы-защитники. Эти зверюги устанавливаются всегда парой. Лев всегда справа, играет с шаром. Шар — это как бы мир… нет. Шар — это сокровище, символ буддийского знания. И власть императора. И еще немножко — исполнение желаний. Многофункциональный шарик, почти что кнопка: «Всё и сразу».
Слева львица, она придерживает детеныша. Львенок при этом пьет молоко из материнского… когтя. Не спрашивайте, почему так. Просто примите, как факт: статуи львят кормятся из когтей статуй львиц. И это — про потомство и благополучие наследников.
Не, ну хороши зверюги! Даже с учетом странностей.
С копии Цзыцзинчэна (дословно: пурпурный запретный город) мы начали прогулку, потому что кукла сниматься будет не в этой локации. Свою, городок «Весна-Осень», мы потом вдоль и поперек обходим. А тут шанс прикоснуться к чему-то одновременно и новому, и почти (имитация же) древнему.
О! А вы знали, что «вёсны и осени» — это буквальный перевод сочетания «Чуньцю[1]», летописи, которую редактировал Конфуций? Также его можно перевести на русский как «летопись». При этом чунь — это весна, а цю — это осень. На выходе: летопись. Как так?
Справка от моей китайской умницы, и по совместительству мамочки: в эпоху Шан-Инь, сильно вглубь истории, в «до нашей эры» на полторы тысячи — тысячу (округляю для простоты восприятия) лет, иньцы делили год не на четыре сезона, а на два. То есть, первый иероглиф означал первую половину года, а второй — вторую.
Нынче на родине меня-прошлой скажут, говоря о течении времени: сколько лет, сколько зим. На моей новой родине упомянут чуньцю. И тут выделились.
Режиссер Ян студийные съемки начал с массовки, проходных сцен и всего того, что не задействует исполнителей ключевых ролей. Нам дали два законных выходных на адаптацию, экскурсии и отдых.
Велели отдыхать? Будет исполнено. Тем более, что мне персонально было сказано: покорять дворец. Я и направилась во дворец. Мэйли послушная девочка.
Но не дошла до главного, захотелось мне сначала прогуляться, осмотреться по отдаленным строениям и садам. Знаете, как в игре: прежде, чем ломиться в зал к главному боссу, сначала неплохо бы собрать всё из коридоров, комнаток, боковых ответвлений. Сундуки, бочки, полки — все обшарить надо было мне, чтобы не забыть. И только потом переход к основному блюду.
Так на мощеной серым кирпичом дорожке я почти столкнулась с императором.
— Господин Гао! Господин Гао! — кричали и причитали китайцы в тертых джинсах и футболках. — Просим вас: стойте. Вернитесь.
— Перерыв, — вскидывает голову и ускоряет шаг фигура.
Идущий в золотом, богато расшитом наряде, с высоким черным убором на голове. И с хмурым лицом.
— Вам нельзя уходить! — продолжают стенать догоняющие.
— Это императорские владения, — бросает на ходу золотой. — Я — Император. Кто может мне запретить?
— Но… — округлые лица слегка вытягиваются. — Император вы по сценарию.
Тут этот золотой фазан едва не натыкается на меня — эти его одежки с длинными рукавами широченные. Мама тянет меня в сторону, Чу замирает с изумленным видом.
— По сценарию? — император останавливается в шаге от меня. — По сценарию эта глупая курица должна смотреть на меня влюбленными глазами. Она — моя наложница. Девочка, вот ты можешь посмотреть на меня с любовью?
Девочка может. Вышивка на наряде очень хорошо сделана. Пока фазан стоит так близко, мама всё отлично разглядит.
— Вот! — растопыривает пальцы и встряхивает рукавами император. — Даже девочка… сколько тебе лет?
— Два, — мне не сложно ответить.
— Даже малышка двух лет на это способна! А как глядит ваша курица? — фазан делает страшное лицо и усиленно пучит глаза. — Будто у меня всё лицо в прыщах. У меня тут прыщ? А тут? Может, чирей? Или я весь покрыт гнойными язвами?
— Что вы, у вас превосходная кожа, — льстят и подбираются ближе преследователи. — Пожалуйста, давайте вернемся. Госпоже уже объяснили ее ошибку.
— Нет! — резко и гордо вздергивает подбородок фазан. — Там должен быть пруд? Я пошел.
Огибает нас это золотое чудо, начинает удаляться.
— Зачем вам пруд? — подрываются за актером его помощники (или кто они там ему). — Господин Гао!
— Хочу заглянуть в пруд и убедиться, что на моем лице нет прыщей! А если есть, то сразу и утопиться.
Утыкаюсь затылком в мамину юбку, хихикаю. Не зря говорят о высокой чувствительности и всячески странностях в актерской среде. Убедилась лично и весьма наглядно.
— Кто это был, Чу? — спрашивает мама. — Кажется, ты его узнала. Его лицо кажется знакомым.
— Гао Вэймин, — с придыханием отвечает помощница. — Он играл в… — тут звучит список названий дорам, которые мне ничего не говорят. — Он стоял ко мне так близко. Мы дышали одним воздухом. Он говорил с моей госпожой. Ай-ёо…
Захожусь в кашле от «моей госпожи». Нет, решительно, эта китайская фабрика грез как-то странно влияет на людей.
Одного дня на осмотр нам хватает с лихвой. Нет, мы не обошли весь комплекс от и до, но я в какой-то момент, когда блеск новых впечатлений чуток спал, поймала себя на ощущении фальши. Наверняка там, в родном для Мэйли городе, все иначе. Пусть и очень близко, да пусть хоть полная копия, но — не то. Не настоящее.
В достопамятном древнем храме Черного Дракона, где с ним мои любимые Генерал Краб и Генерал Креветка, сам воздух был иной. Это сложно описать словами (разумными и логичными), но восприятие истинной древности, пропитанной духом времени, и созерцание копии древности — это две большие разницы.
Я на шажок приблизилась к мировосприятию нашего режиссера, считающего съемки в павильоне заменителем настоящего художественного процесса. Вынужденным компромиссом между высшим качеством и рамками бюджета. А компромиссы, как нас недавно просветили, есть залог успеха не только в браке, но и в выпуске кинопродукции.
Тоже: заменитель реальной жизни в виде игр мне нормально заходил, а декорации, видите ли, она хочет настоящие. Не то, чтоб так категорично всё. Я и на зеленом фоне отыграю, если надо будет. И не пикну даже. Просто любоваться на прочие воспроизведенные виды не слишком-то тянет. Лучше потом, при случае, больше реальных исторических мест посетить.
Так я на второй день «отдыха» прибилась к съемочной группе. Ну а что? Не в отеле же сидеть, пухнуть? Хватит того, что я там маму оставила. Ей руки жгло какое-то там изображение, и она жаждала его зафиксировать на бумаге. Пока не забылось, не «замылилось» в памяти.
Конечно, услыхав: «Мэйли хочет посмотреть», — Лин Мэйхуа подорвалась, чтобы сопроводить драгоценность. На что я многозначительно ткнула в Чу пальцем. Это, кстати, очень неприлично тут, но детям и большим начальникам можно.
На съемочной площадке мне без всяких слов (и даже жестов) подогнали стульчик. Где? Правильно, рядышком с монитором и его владыкой. Шли съемки с узких улочек: рынок, толкучка, общие виды. Мы подтянулись не к началу процесса, а почти к завершению завтрака. Так мы и выспаться смогли по-человечески, и поели вкусненько.
Пока все закончили есть, собрались, что-то поправили, Ян Хоу уже уселся на царское место. Это всё энергетика дворцов, пусть и фальшивых, я вам клянусь — тянет на напыщенные сравнения. Он решил развлечь маленькую зрительницу. Очевидно: раз дите вместо всевозможных развлечений выбрала приход на «работу», значит, детке интересно.
Так я отсмотрела кое-что из отснятого материала. Весьма неплохо, я вам скажу. Много общих планов, съемок природы.