– Ты тоже ведешь дневник?
– Нет. Ну, в некотором смысле. И что?
– В общем, там есть место, которого я не понимаю. О том, как мама ушла.
Пока она роется в сумке, я накладываю ей картошки. Пользуюсь моментом, чтобы положить побольше. Она, конечно, разворчится, но все съест, потому что обожает соус, который я подаю к мясу. У меня есть свои маленькие секреты. Она протягивает мне открытую тетрадь.
– Вкусный соус у тебя, дядя.
Я все думал, спросит ли она когда-нибудь. Придется ли мне оправдывать ее мать. Справлюсь ли я, смогу ли подобрать слова, чтобы объяснить необъяснимое. Или объяснимое, но невыносимое. Мать должна любить своих детей. А не бросать их. Я боялся унести эти невысказанные слова с собой в могилу. Не хотелось бы лежать с ними в гробу. Лучше пусть мои стихи составят мне компанию в этой дальней дороге. С другой стороны, я не мог вывалить на нее правду, пока она об этом не попросит. Жан-Батист говорил, что она однажды мимоходом спросила его про маму, когда родилась Адели, а он не смог ответить. Он думал, что она еще вернется к этому вопросу позже, когда подрастет или захочет завести ребенка. Так и не успел ответить. После их смерти я знал, что однажды она придет за ответом ко мне. И этот момент настал, у меня нет выбора. Я должен ответить прямо сейчас.
– Знаешь, твоя мама старалась. Думаю, у нее просто не было этого инстинкта. Твой отец очень ждал, когда ты появишься на свет. Она сделала все, что могла. Она была своеобразная, наверное, ее захлестывали эмоции, а нужно было еще справляться с грузом материнства. Мне кажется, это назревало давно. Может, с самого начала. Жан-Батист занимался тобой с рождения. Поскольку твоя мать одна не справлялась, он нанял помощницу. А потом случился тот самый пикник, который вылился в страшную ссору. Конечно, это стало последней каплей.
– Она никогда не пыталась меня увидеть?
– Насколько я знаю, нет.
Я вижу, как она глотает слезы вместе с едой. Представляю, что творится у нее внутри, сколько вопросов крутятся в голове. Как мать может навсегда бросить свою дочь? Как она может смотреть на себя в зеркало – и не передумать? Как она может начать новую жизнь с чистого листа?
– Быть матерью – не что-то само собой разумеющееся. Не каждой нужно материнство. Да и быть матерью можно очень по-разному. Кто-то не создан для этой роли, кто-то играет ее плохо. И мы, дети, ничего не можем с этим поделать. Мы берем что дают и строим образ матери на пустом месте или на шатких развалинах.
– Ты говоришь «мы» – бабушка не была хорошей матерью?
– Не бывает хороших матерей, есть только женщины, которые стараются изо всех сил. Она не смогла полюбить меня так же, как любила твоего отца. Он получил крепкий фундамент безусловной любви и затем передал его тебе.
– Поэтому ты не хотел иметь детей?
Я встаю, чтобы убрать со стола и включить кофеварку. Достаю из серванта письмо Адели и кладу его перед Капуциной. Когда я возвращаюсь с яблочным пирогом, она вытирает уголки глаз.
– Хорошее письмо.
– А тебе что я дал?
– Чувство безопасности. Я знала, что, если мне плохо, я могу тебе позвонить. Ты всегда был рядом. Не знаю, как бы я без тебя справилась. И потом, ты мне передал любовь к цветам.
Я молча отрезаю два куска пирога и кладу их на свои выщербленные десертные тарелки, а сверху – по ложке тирамису. Мое сердце подобно клумбе, усыпанной аквилегиями, маргаритками и лютиками, незабудками и обриетами, мальвами и хатьмой. В душе я все-таки был отцом.
Глава 35Одна-единственная храбрость
Здравствуйте, Адриан.
Скажите, почему мне постоянно хочется вам написать?..
Здравствуйте, Капуцина.
Потому, что вы экстрасенс и чувствуете, что мне хочется получить от вас сообщение?
Насчет экстрасенса не знаю.
Но что-то определенно чувствую.
А-ха-ха!
Вы верите во всякое такое? Ясновидение, реинкарнация? Что мертвые среди нас?
Ну и тема вот так, с ходу!
С вами не соскучишься.
Вы не из тех, кто начинает разговор с погоды…
У нас пасмурно, над предгорьями Вогезов идет дождь. А у вас?
Я верю, что есть некие сущности, которые присматривают за нами, но, честно говоря, не хотел бы знать подробности.
А вы?
Мой картезианский ум ищет доказательств.
Слушайте сердце, ему не нужны доказательства…
Сердце говорит мне, что я скучаю по отцу.
Как умер ваш отец?
На задании, он был военным.
А ваш?
Наши родители погибли в автокатастрофе 11 лет назад. С тех пор я забочусь о младшей сестре.
Сочувствую вашей утрате.
Вы храбрая.
У меня не было выбора.
Все равно вы храбрая.
Уж точно не такая, как вы. Вы на работе постоянно рискуете, защищая людей.
Какой это риск, по сравнению с тем, что было в Мали, работа кинолога в Эльзасе – оздоровительная прогулка.
О, вы служили в Мали?
Вы поэтому ходите к психотерапевту?
(Вот, я тоже напираю…)
Вертолет разбился.
Я чуть не погиб.
С тех пор снятся кошмары…
Диана мне очень помогает.
Сочувствую.
Выходит, вы тоже храбрый.
Наверное, просто бывает разная храбрость?
Только одна – отважиться на что-то, несмотря на страх. Разве нет?
Только страхи разные.
А вы чего боитесь?
Похоже, именно это я пытаюсь выяснить с доктором Дидро.
Стать ненужной, когда младшая сестра выросла?
Не найти смысла в жизни?
Не быть любимой?
У нас много общего…
Может, мы – два выживших храбреца, которых тот самый Бог Эйнштейна, путешествующий инкогнито, свел вместе, чтобы мы могли разобраться каждый в своих ранах?
Встретиться в приемной психотерапевта – это вам не шутки.
Напоминаю, что мы встретились за несколько дней до этого.
Это правда!
И первой с вами встретилась моя собака.
Но я же не бомба.
Блум очень чувствительный (как и его хозяин), он все чувствует.
Вы ведь были готовы вот-вот взорваться, разве нет?
(Тут я сознательно игнорирую намек на вашу бомбическую внешность и ничего не говорю – я для этого слишком застенчив.)
Я в конце концов поверю в вашу застенчивость.
Ну и правильно, что игнорируете.
Зато рассмешили меня.
Спасибо, мне стало легче.
Пожалуйста!
Я сам тоже улыбаюсь.
Сейчас посмотрю погоду по телевизору.
Глава 36Утечка любви
Когда Капуцина ушла, я сел в кресло у камина и разжег огонь. Мне было холодно.
Или просто хотелось тепла?
Не думал, что, когда я расскажу ей правду о матери, у меня самого кровь застынет в жилах. Я не Бог весть какой психолог, но, наблюдая за тем, как племянница растет, быстро заметил серьезные последствия. Брат нашел ей любящую и нежную приемную мать. Наверное, понял, что Коринна уже не вернется и нужно заполнить пустоту.
Но я думаю, такую пустоту по-настоящему не заполнишь. Это как лить воду в дырявую бочку. Если мать тебя не любит глубокой, неиссякаемой, непоколебимой, безусловной любовью, дно бочки будет подтекать. Моя мать меня не бросила, но больше любила одного из сыновей, и это был не я. И сколько я ни пытался восполнить эту утечку любви тысячью разных способов, все напрасно. Поэзия – единственное, что может заткнуть дыру. Я лишь недавно понял, почему никогда не хотел заводить серьезных отношений.
Мне холодно оттого, что я вывалил на нее всю эту историю. Но так было нужно. Для Капуцины пришло время понять.
Я подкладываю на угли полено и беру блокнот.
Тяжким грузом горе,
Юркнув в уголок,
Не дает опоре
Выстоять свой срок.
Полетай, дочурка,
К берегам любви,
К счастию прогулку
Ты возобнови!
Присмотрю в сторонке,
Страж незримый твой,
За судьбой сестренки
И твоей судьбой.
Глава 37Горожане
Боже всемогущий, еще одни пожаловали! Так и есть.
И опять не деревенские. По машине видно.
Родители и двое подростков. Что им тут делать со своими мобильниками?
Чего ради приезжать жить у леса, если целый день сидеть, уткнувшись в экран, от которого только тупеешь.
Да и родители, похоже, не особо любят друг друга.
Что ж, выходит, некому засучить рукава и обработать всю эту землю?
Некому обустроить дом и наполнить его любовью?
Со мной под этой крышей любви было бы много.
Я хотел много детей, чтобы бегали повсюду. Растили бы мы их вместе с моей Мадленой.
Столько ненависти осталось в этих стенах после ее отца.
Бедная мать, умерла в полном одиночестве. Гематома мозга – сказали врачи. Полиция приезжала, но она лежала внизу лестницы, так что никто не стал выяснять. Отец заявил, что это был несчастный случай.
Я-то слышал, как мать Мадлены кричит каждый вечер, когда муж надерется.
Под конец он бил ее даже трезвый. А может, просто пил, не просыхая.
Мадлена сбегала.
Я как-то прятал ее у нас в сарае. Не хотел, чтобы она возвращалась домой, но какой у нее был выбор? Пришлось идти.
Уезжают.
Надеюсь, дом им не достанется. Не по душе они мне.
Глава 38Глагол жизни
Здравствуйте, Капуцина.
Решил написать вам пару строк, а то вы всегда начинаете первой и, пожалуй, правда подумаете, что я какой-то нелюдимый чурбан.
Как поживаете?
Адриан.
Здравствуйте, Адриан.
Спасибо за ваше милое сообщение.
Я про вас ничего такого не думаю. Я ведь вас совсем не знаю.
Да если бы и знала. Кто мы такие, чтобы судить других?
Я много бегаю по лесным дорожкам, стараюсь проветрить голову. Чтобы потом наполнить ее новым смыслом. По-прежнему ищу, куда направить свое существование.
А вы?