До ближайшей скалы осталось не больше пятидесяти метров. Кажется, Дима успел все организовать. Вон из-за камня выглядывал Марк, а девушки уже подходят к укрытию, да и Аня с Леней поняли, что им в битве делать нечего.
Вроде, все хорошо, но неожиданно, Дима спохватился:
— Где Фанеров⁈
Ребята начали оглядываться.
— Женя! Стой! Ты куда⁈ — крикнула Аня, показывая пальцем Диме за спину.
— Запомните меня молодым! — и вытащив меч, этот псих побежал в самую гущу взрывов, но первый прилетевший камень в голову вырубил его.
Дима еще никогда не был так благодарен камню.
— Марк! Возьми Фанерова, в укрытие его! — крикнул он.
Когда все оказались в укрытии, Дима выглянул.
— Неплохо! — кричал довольный Захар. Его тело полностью окутала черная пелена. — Повесели меня!
— Хм… Какой-то ты слабенький, — Саша поднял руку и на кончике пальца образовалась огромная яркая сфера. Камни вокруг начали подниматься в воздух и крутиться. — Не люблю таких выскочек!
— Правда? — Захар щелкнул пальцами, и сфера окрасилась в черный. — По-моему, выскочка тут только ты.
Он оказался рядом и проткнул Есенина мечом.
— Кажется, ты проиграл… — улыбнулся злодей.
— Н-да… — Саша посмотрел на рану, как на нечто несущественное. — Интересно…
Он схватил рукой за шею Захара. Сфера моментально вспыхнула ярким светом, поглотив магию хаоса.
— Я самый сильный обладатель хаоса на этой планете! — зарычал Захар, схватившись за руку Есенина.
— Ты думал, что убьешь меня? — улыбнулся Александр. — Я ходил по дну самого глубокого океана. Я наблюдал события столь мельчайшие, столь быстрые, что они практически не случались вовсе, но ведь ты, слуга, в теле простого человека. Самый сильный обладатель хаоса на планете является не большей угрозой для меня, чем сильнейший таракан!
После чего их накрыла светящаяся сфера. Вспышка оказалась настолько яркой, что Диме пришлось отвернуться, но даже так глаза не сразу привыкли.
Кажется, Есенин победил.
За холмом вспыхнула яркая вспышка. И не просто вспышка, а будто там взорвалось солнце! Даже с нашего расстояния было слишком ярко.
— Осталось чуть-чуть, — сказала Лора. — Я боюсь туда посылать Болванчика.
— И не надо!
Даже без сканирования понятно, что Есенин с кем-то сражается. И этот кто-то мог быть только Захаром.
Пушкин тоже понял, что происходит нечто нездоровое, и начал кастовать что-то сложное. Такого я еще не видел. Энергия в нем так и плескалась, перетекая в руки и формируя что-то странное…
Забравшись на вершину пригорка, мы посмотрели вниз.
— Пиз*ец… — вырвалось у меня.
Внизу я увидел Захара, который проткнул Есенина черным мечом. От раны распространялась черная дымка. Вдалеке за небольшой скалой прятался Дима с остальными ребятами. Половина без сознания. Звездочет, Ермакова и Рей в крови.
Но не только это пугало. Есенин был какой-то не такой. Из его тела бил яркий свет. Волосы превратились в сгустки яркого огня, как и глаза.
Захар же висел плетью в его руке, кажется, без сознания.
— Плохи дела… — произнес Пушкин и пошел вниз, продолжая формировать заклинание.
Есенин откинул Захара на пару метров. Тот был еще живой, но он ничего не мог сделать.
Саша же повернулся к группе магов. Легкий взмах руки, и скала, за которой прятались все, разлетелась в пыль. Дима едва успел отпрыгнуть, как в том месте появился кратер.
Я не стал медлить.
— Лора, активировать протокол «Титан» и «Красный»! — и быстро начал спускаться к Есенину.
— Миша. «Красный»⁈
— Я не собираюсь спорить! Быстро! — крикнул я, когда увидел, что Саша поднимает руку для следующей атаки.
Болванчик первым долетел до поехавшего Есенина и пробил ему очередь в голову. Но тот, кажется, даже не заметил.
Пришлось пустить в него несколько шаров.
Пушкин подскочил вовремя. Оказавшись рядом, он обнял Есенина. Кинув его на прогиб через спину, он воткнул врага в землю.
Когда он откатился и встал, я увидел, что те места, где он соприкасался с Сашей, обуглились. Тело Пушкина покрывала защитная пленка.
— Чан, стой там! — крикнул я.
Есенин начал вылезать из ямы.
Даже под протоколами мне стало жутко.
Дима Бердышев.
Еще бы чуть-чуть, и его могло разорвать на миллионы мелких кусочков. Только быстрая реакция и предугадывание атак помогло Диме спастись. Но и он, и остальные, прекрасно понимали, что еще одна атака, и это будет конец для всех.
Скалу, за которой они прятались, Есенин распылил мановением руки. Ему не стоило ничего сделать так же с остальными. И Дима мысленно приготовился к этому.
Когда Александр начал поднимать руку, все понимали, что это будет последняя атака.
Дима прикрыл глаза. Не хотелось видеть свою смерть. Ну хоть он погибнет от заклинания сильнейшего мага современности, а не где-то в неизвестном метеорите…
Но удара не происходило.
Приоткрыв глаз, Бердышев увидел, как за спиной Есенина непонятно откуда возник Александр Сергеевич Пушкин и кинул на прогиб Есенина.
Тут же перед ним появился Миша. Его тело пылало голубым пламенем. Волосы почти так же, как и у Есенина, превратились в сгустки энергии.
— Где Дункан? — спросил через плечо Миша.
— Не знаю…
— Как это? Есенин прибыл один? — полностью повернув голову, спросил Кузнецов.
Дима замер на долю секунды. У его друга так же ярко пылали глаза, как у Есенина.
— Дима! — повторил он.
— А да, прости. Да, он прибыл один. Я не знаю, где Дункан. Что нам делать?
— Сваливайте! Сваливайте отсюда, как можно дальше и быстрее! Я не знаю, сколько мы сможем его удержать! — прорычал он и пошел вперед на поехавшего мага.
— Миша, у него перевес магии порядка! — сообщила Лора, как только мы услышали, что рядом не было Дункан.
— Я уже это понял, — приготовив Ерх, я подскочил к Есенину сбоку и попробовал выбить у него из рук меч. Но не получилось.
Саша, не глядя, заблокировал мой удар. Медленно повернув голову, он сперва удивился, а потом улыбнулся. И это мне совсем не понравилось.
— О! Я ждал тебя! Миша! Дорогой! Покажи, на что ты способен! Покажи свою истинную силу! Давай! Повесели меня! — он начал обрушивать на меня атаки. — Давай! Давай! Давай-давай-давай!
Удар, еще удар.
— Э, а ты ничего не забыл, малец? — прорычал Пушкин, и как только Есенин повернул голову на звук, ему тут же прилетел мощный удар в челюсть.
Удар получился что надо. Сашу откинуло на пару десятков метров.
— Пора красавица, очнись! — прорычал Пушкин. Он тоже перестал сдерживаться.
Вот так и стояли мы втроем. И у каждого волосы превратились в пылающие языки энергии.
— Время «Красного» протокола заканчивается! — сообщила Лора. — У тебя еще пять минут с учетом всех возможных плюшек!
— Понял.
— Миша, нам надо его ликвидировать, — произнес Пушкин. — Я смогу его сдержать. Твой меч, я знаю, ему это по силам.
— Есть другой вариант, — зачем-то ляпнул я.
Да, план был, но очень теоретический, и заключался он в том, что я пропущу через себя излишки магии порядка. Конечно, целовать Есенина я не собираюсь, а прогоню излишек через внутреннее хранилище. Благо оно бездонное.
— И? — не выдержал Пушкин.
— Просто сдержите его.
— У тебя одна попытка. Если провалишься, мы его ликвидируем. В таком состоянии мы не можем его упустить. Я пожертвую собой!
Пушкин был готов ко всему.
Разумеется, мы понимали, что отпустить Есенина отсюда — равносильно подписать приговор для человечества. Его уже ничто не остановит. Даже Дункан. Сейчас его полностью поглотила магия, противостоящая хаосу. Это был обоюдоострый нож, и одна часть затупилась.
Саша спокойно встал и, потрогав место ушиба, перевел взгляд на Пушкина.
— Ты думаешь, что мне этот удар нанес урон? Жалкий старик… Очень жалкий. Кажется, ты слишком долго живешь на этой земле, — произнес он. — Но, может, хоть перед смертью ты сможешь меня порадовать?
Александр Сергеевич Пушкин.
Что позволяет себе этот зарвавшийся щенок⁈
Пушкин никогда не любил выскочек. Тех, кому силу дали на блюдечке с голубой каемочкой. Конечно, он помнил день, когда у Сережи родился сын. Тогда случилось что-то невероятное. Буквально, выигрыш в лотерею! Такого никогда раньше не случалось — родился тот, у кого две предрасположенности, противоположные друг другу. Хаос и порядок.
И Пушкин следил за успехами этого молодого гения. На протяжении всей жизни ему все давалось легко. Никогда он не прикладывал усилий, чтобы добиться чего-то.
Лучшие девушки? Пожалуйста. Богатые родители? Естественно. Красивая внешность? Его лицо мелькает на всех обложках модных журналов, как эталон красоты.
Гений, одним словом.
Вот только Александр знал одну незыблемую истину. Нет никого сильнее Пушкина. Любого гения, может победить другой гений. Надо просто трудиться! Больше работать! Тренировки! Многочасовые, многодневные. Недели. Года. Был период, когда Пушкин жил в центре Дикой Зоны и питался только монстрами.
Не было никого, кто бы мог сказать, что Пушкин слабак. Всегда сильнее. Всегда быстрее и мощнее!
Был только один единственный человек, которого он считал сильнее себя. Но и того уже давно нет в живых. А тот, кто стоял сейчас перед ним и кидал пафосные речи, был простым зарвавшимся щенком. Малолеткой, который возомнил, что раз ему никто не давал по морде, то он мощнее всех.
— Ох, малец, как же ты далеко от звания сильнейшего, — вздохнул Пушкин, подняв голову к небу. Часы в кармане тихо завибрировали.
Как раз вовремя. Полдень.
С Пушкиным что-то произошло. Что-то неуловимое. Возможно, у меня в глазах уже рябит, но он как будто стал больше.
Есенин ухмыльнулся и исчез. Через мгновение он оказался вплотную к Александру Сергеевичу. Его кулак вспыхнул ярким огнем и впечатался в челюсть Пушкина.