— Давай начнем с ладоней… — вздохнул я и просунул свои руки под простыню к Нахимовой.
Нащупал ее тело и просунул руки под майку. Прижал ладони к солнечному сплетению. Именно там у нее формировалось ядро энергии.
— Та-а-а-к, а теперь медленно… — сказала Лора. Вот только нихрена не медленно. Мы словно провалился под пол и оказался в том же зазеркалье, в котором я был в первый раз, когда наблюдал за сознанием Светы.
Глава 7Нужно соблюдать баланс, крошка
Тюрьма для особо опасных преступников «Белый дельфин».
Павел Романов задумчиво смотрел в автомобильное окно на березки, ели и дубы. Наступила осень. Времена года сменяются, напоминая человеку о старении и безвременно ушедшему времени. Вот так пролетят года и все — пакуйте в деревянный ящик и под землю. Служить удобрениями для деревьев, которые мелькали перед окном.
Но Романовых старуха с косой миновала. Все из-за особенности отца. Его предрасположенностей. Одна из которых — бессмертие.
Да, были среди магов и те, кто просто жил достаточно долго. Но это из-за манипуляций энергии, которые замедляли старение тела, но не останавливали его полностью. Были и те, кто молодился, манипулируя с кожей. Но вот Романовы…
В какой-то момент, когда тело достигнет пика взросления, оно перестанет стареть. Той же участи удостоилась и его сестры, Екатерина и Анастасия.
Павлу была известна вся история про отряд двадцати, который триста лет назад столкнулся с первыми монстрами и метеоритами. Но что там случилось? Как они получили бессмертие? Силу? Причем все!
Но с того времени не все остались в живых. По крайней мере, Павлу известно только о пятнадцати. Остальные либо лежали в земле, либо…
— О чем-то задумались, Павел Петрович? — с интересом посмотрел на своего подопечного Онегин. Еще один член группы.
— Да так, мыслями витаю в облаках, — улыбнулся цесаревич. — Вы же знаете, Евгений Родионович, как всегда…
— Не поделишся? — по-доброму спросил он.
— Да какие-то философские темы…
— Опять про свое наследие? — улыбнулся нянь.
Павел в ответ только пожал плечами и продолжил смотреть на деревья.
Они направлялись для того, чтобы ознакомиться с материалами по допросу человека из Пруссии. Гражданина другой страны. Конечно, это дело засекречено, иначе в европейской прессе опять пошли бы разговоры, что Российская Империя ни во что не ставит нормы мировых соглашений. Хотя каждая страна промышляла тем же самым, когда им нужно.
Но с этим человеком не все так просто. По достоверной информации известно, что он спутался с приспешниками хаоса. Вот цесаревич и едет, чтобы узнать, при чем тут директор стадиона, где проходила Мировая Универсиада, и кто ему поручил уничтожить Михаила Кузнецова.
— А странный этот граф, не находите, Евгений Радионович?
— Вы о Кузнецове? — удивился вопросу Онегин.
Павел только кивнул.
— А что вам в нем кажется странным?
— Даже не странный, а любопытный… Как о нем отзывалась Катя, — вспомнил Павел. — А ведь она мало о ком так хорошо отзывалась.
— Может он ей…
— О нет, точно нет! Даже не хочу знать! Не говори, — замахал руками цесаревич, быстро меняя тему. — Кстати, Дункан тоже лестно отзывалась о Кузнецове… Надо бы с ним познакомиться. Вдруг, на самом деле, хороший парень.
— Ваше право, — кивнул Онегин.
Но тут они выехали из лесочка и оказались у ворот тюрьмы. Точнее того, что от них осталось.
— Что за… — прищурился Павел, не понимая, что произошло.
Около двадцати человек охраны стояли у ворот и в смятении чесали затылки.
Автомобиль Петра подъехал к образовавшейся дыре. При виде цесаревича охрана тюрьмы вытянулась по стойке «смирно».
— Что произошло? — без лишних приветствий спросил Романов. Все же ситуация не штатная. — Проникновение?
— Да, ваше высочество… Но… Проникновение… — промямлил один из солдат.
В этот момент со стороны тюрьмы послышался приглушенный взрыв.
— Поехали, — приказал Павел водителю, и машина быстро домчала его до нужного места. Понять, куда ехать, было не сложно, достаточно только посмотреть на следы разрушения.
Цесаревич напрягся еще сильнее. Все же в тюрьме содержались убийцы и террористы, маньяки и прочее отребье. Сюда спускали самых отъявленных проходимцев, и они могут оказаться на свободе в любую секунду.
— Почему охранники так беспечно стояли у входа? — удивился Онегин, выглядывая из машины.
Пока вопросов выходило больше, чем ответов.
Но все же охрана бегала везде. Кто-то пытался убрать обломки, кто-то командовал что и как делать.
Павел вышел из машины, достал меч и направился ко входу в тюрьму.
Поднявшись по лестнице, он увидел странную девушку, замотанную в платки.
— Девушка, уходите! Вам тут находиться небезопасно, — сказал он, быстро прикинув, что это не могла быть одна из заключенных. Все же тюрьма мужская.
— Ваше высочество… — выбежал откуда-то охранник. — Этой девушке можно остаться…
В глазах читался страх. Он то и дело косился на странную особу.
Павел еще раз присмотрелся к незнакомке, но никакой враждебной энергии от нее не исходило. Он вообще ничего не заметил.
Простой человек?
В глубине здания послышались крики. Павел сильнее сжал меч и включил ауру. Охранник, который только что выбежал к нему, моментально упал в обморок.
Пройдя чуть дальше, цесаревич обнаружил, что все двери повыбивали.
— Евгений Родионович, пожалуйста, проследите за остальными, а я посмотрю, что там.
— Может мне пройти с вами? — поинтересовался Онегин.
— Не стоит…
По мере продвижения по коридорам тюрьмы, Павел обнаружил, что многие клетки открыты, и про себя он подумал, как бы не пришлось сражаться со всеми этими психами.
Но, дойдя до первой клетки, он обнаружил, что заключенный вжался в угол и мелко дрожал.
— Я видел… — бормотал мужик. — Видел! Его глаза!
Романов нахмурился. Очередной маг решил организовать побег?
У остальных заключенных оказалась примерно такая же реакция. Они кого-то или чего-то боялись.
Романов практически дошел до того места, откуда недавно доносились крики. Осталось только повернуть, и все выяснится.
— … вот и умник! — послышался довольный мужской голос.
И через секунду навстречу цесаревичу вышел виновник всего безобразия.
Кудрявые белые волосы и небесно-голубые глаза буквально светились в полумраке тюрьмы. Миловидное лицо можно спокойно отправлять на обложку модного журнала.
— Есенин! — моментально вспыхнул Павел Романов. — Ты что творишь⁈
Саша выпучил глаза, сделав по-детски невинное выражение лица, и развел руками. Присмотревшись, цесаревич увидел на кончиках пальцев капли крови.
— А что? Я просто зашел узнать то, что ты, дорогой Паша, никогда бы не вытащил из него, — улыбнулся Есенин и пошел к выходу.
— Стоять! — Романов вытянул вперед меч.
— О, Паша, ты не туда воюешь, — сказал Есенин, и его невинная улыбка переросла в хищный оскал. Сделав шаг к мечу, он уперся лбом в острие. — Ну давай, герой, рискуй!
— Что ты сделал⁈ — еще раз повторил Павел.
— Я же сказал, узнал информацию про хаос.
— Зачем ты разрушил тюрьму? — махнул цесаревич головой.
— Я ее не рушил, — хихикнул Есенин. — Только дошел до нужного мне человека, — он выглянул за спину Павла, где не было половины дверей. — А ты про это… Ну, меня не пускали, а я им говорю: «Пустите! Я ничего плохого не сделаю, мне нужна только информация!» — писклявым голосом сказал он. — Но меня не пустили…
— И ты решил пройти сам? Ты же мог кого-нибудь убить!
— Я что, по твоему, психопат? — глядя в глаза цесаревичу, улыбнулся Есенин. — Проверь, никто не пострадал! — он вытер кровь с пальцев о тряпку у стены. — Ну почти… Но никто не умер!
— Ты вторгся в государственное учреждение, подверг опасности охрану и остальных заключенных, я этого просто так не оставлю! — сказал Павел, но меч опустил.
Улыбающийся Есенин, увидев, как Романов убрал меч, моментально погрустнел.
— Но я сделаю все по правилам, — сказал Романов. — Не думай, что и этот поступок отец спустит на тормозах.
— К сожалению, все зависит от информации, которую я получил, — вновь улыбнулся Есенин. — И поверь, Петр Петрович закроет глаза на эту маленькую шалость, когда узнает все, что мне удалось вытянуть с того бедолаги, — он махнул рукой за спину. — Короче, ему нужен доктор.
И вздохнув, Есенин пошел к выходу.
— Зачем ты разрушил тюрьму⁈ — опять повторил Павел. — Отвечай!
— Знаешь, иногда так скучно, что хочется побуянить…
Когда Есенин оглянулся, Павел увидел красный огонек в его глазах. И он знал, что это могло значить. Отец рассказывал про особенность Есенина, но цесаревич все же думал, что это просто прихоть самого Александра.
— Паша, при всем уважении к тебе, ты нихрена не знаешь, что такое — быть Александром Есениным. Каждое принятое решение влияет абсолютно на все! Ты правильно сделал, что приехал. Проверь камеры. Ты хороший, но не лучший.
После этого, он прошел к выходу. Там поманил рукой ту самую девушку в платке, и они ушли.
— Это какое-то безумие… Просто безумие, — прошептал Павел. Он посмотрел на кончик меча. В том месте, где он соприкоснулся с лбом Есенина, металл едва заметно расплавился.
Кто знает, что бы случилось, если бы они начали битву. А Александр был достаточно импульсивным и не стал бы ждать, пока из тюрьмы выведут всех людей или они с Есениным переместятся в безлюдное место. Ему просто было наплевать на человеческие жизни.
Но что им движет? Зачем он продолжал ходить по грани добра и зла? Это оставалось загадкой. И хорошо, что пока он чуть-чуть клонился в сторону добра.
Романов пошел в комнату охраны, где стояли камеры. Там уже находился Онегин и о чем-то говорил с управляющим.
— А что мы могли сделать? Он бы просто стер нас с лица земли! — в истерике кричал полноватый мужчина.
— Так, покажите мне записи из камеры, откуда вышел Есенин! — рявкнул Павел.