Конь охотно кивнул.
— Как? Прямо по небу?.. — и она с сомнением посмотрела на Булата.
— Ты сомневаешься во мне? — фыркнул конь. — Хочешь, чтобы я снова прыгнул?
— Нет! Но… Я боюсь высоты…
Мы все посмотрели на Дункан будто впервые ее увидели. Она вжала голову в плечи.
— Серьезно? — протянул я.
Мигом покраснев, она кивнула.
— Всегда ненавидела летать…
Булат снова фыркнул.
— Я тебе что, пегас⁈ Я не летаю, я прыгаю! Не успеешь сказать слово «овес», как окажешься на месте. Только оденьте ее потеплее.
Следующие двадцать минут мы переворачивали дом на предмет шуб, теплых штанов, носков и всего, что может согреть нашу героиню.
— О, помню эти портки! — кивнул Толстой, вытаскивая из кладовки какие-то латаные-перелатаные рейтузы. — Я в них еще мальцом бегал от ледяных великанов по Дикой Зоне. Золотое было время! Интересно, откуда они у Володи?..
И он встряхнул их с крыльца. В воздух поднялась целая туча пыли.
— Надевай! — и сунул их Дункан. — С начесом!
Та, конечно, надела — а за ними еще в три слоя штанов, свитеров, носков и две шубы с валенками — но без особого удовольствия. Довершили образ героини рукавички на веревочках, три толстенных шарфа и шапка-ушанка, привязанная пушистой шалью. А еще очки-авиаторы, которые нашел Федор.
— Интересно, откуда это у Володи?.. — задумался Толстой. — Или это Фанерова?
И вот Дункан была готова. Намотано на ней было столько, что она едва могла ходить.
— Я помогу! — и Толстой, взвалив эту «капустку» на плечо, потопал к коню. — Чего хнычешь, как маленькая! Так… — и он задумался, покрутив героиню так и эдак. — Где тут ноги?.. А вот!
Посадив Дункан на спину коню, Толстой похлопал в ладоши.
— Доченька, только держись крепче! — прыгал вокруг них Федор. — И дыши носом!
— Ну папа!
— Держись за гриву, дуреха! А то сдует ветром!
— И дыши носом!
Дункан вцепилась в коня как в спасательный круг. Набросив ей на плечо сумку с документами, я отошел на несколько шагов назад.
— Булат, доставишь ее на Сахалин, — сказал я. — Мы выберемся сами. Понял?
Конь кивнул.
— Думаю, второй раз мне сюда ход заказан, — сказал он. — Меня и так пытались сбить. К тому же я чуял как меня магически сканировали.
— Вот и не вылезай больше с Сахалина. Давай! Ася, держись!
— Держусь…
И присев, конь сорвался с места. Через секунду он превратился в точку в небе.
Я же обратился к Лоре:
— Нужно максимально блокировать любой след Булата. Не жалей Болванчика!
— Принято!
И за ним сорвались мои ПВО-детальки. Толстой еще провожал летящего по небу Булата, приставив ладонь ко лбу.
— Молодец, девочка, — сказал он, улыбнувшись. — Даже не закричала. Не то что Лермонтов…
— А что Лермонтов?.. — спросил я.
— В первый раз он визжал как девчонка.
И расхохотавшись, Лев Николаевич направился в дом.
Рассевшись вокруг стола, мы доели рагу — вернее, то что от него осталось.
— Будете? — улыбнулся Федор, вытаскивая ЭТО из банки и намазывая его на хлеб.
— Спасибо, кушай, Федя, — поморщился Толстой, чем выразил настроение остальных.
— И что теперь? — задал резонный вопрос Онегин. — Сидеть ночь здесь?
Я покачал головой.
— Раз Булата засекли, значит, они скоро будут здесь. К границам Империи нам дорога заказана. Осталось одно — прорываться к моему Московскому поместью. Другого пути нет.
Все решили, что я прав. Других тайных мест у нас не осталось.
— Лора, как там Булат?
— Все спокойно, — ответила она и показала мне картинку.
А картина была достойна кисти художника. Звездное небо распростерлось во всю ширь. Внизу блестели огоньки деревушек и городов, а прямо в воздухе плыл здоровенный конь с развевающейся гривой. На его спине, вцепившись ему в гриву, сидел дрожащий «кулек». К счастью, невредимый.
— Они уже в центре Сибири, — сказала Лора. — Еще немного и достигнут Дальнего Востока.
— Следи, чтобы все прошло благополучно.
— Слежу. У них все окей. В отличие от нас.
И она показала еще одну картинку с Болванчика. Это были черные автомобили, и они двигались через заснеженную дорогу. Очень знакомую.
— Так…
Вдруг пиликнул телефон. Кутузов прислал всего одну фразу: «Вас нашли».
— Спасибо, капитан!
Тут же откуда-то послышался отдаленный шум моторов. Трасса была довольно далеко, да и соседей вокруг никаких не было километров за двадцать, поэтому…
— Это за нами!
Все уже были на ногах. Все были готовы надирать задницы. Даже Данила — у него в руках сверкал балонный ключ.
— Лора, сколько их? — спросил я, очень сомневаюсь, что драка выйдет простой.
— Много, Миша. Очень много.
Картинок на этот раз она накидала с пару десятков, и я немного приуныл. Вместе с машинами ехали и танки, и броневики, и куча пушек на колесиках. Все самых последних моделей.
Зажглась еще одна картинка, и мне стало совсем грустно. Это были огромные контейнеры. Болванчик подлетел поближе, и через решетки стало видно, что в каждом сидит по Исполину.
— Будет сложно… — протянул я, и тут раздался странный звук.
Все повернулись — Федор бил себя по животу. На пол упал бутерброд с «жижей».
— Сука, не в то горло! — и плюнул. Упав на пол, там что-то блеснуло.
Это был ключ.
Снаружи.
Наконец из-за деревьев показался дом — совсем крохотный, затерянный глубоко в лесу. Забавно, что он не значился ни на одной карте…
— Попались, голубки! — потер руки Гоголь. — Апчхи!
Техника и солдаты уже были на позициях. Все дула были направлены на окна. Исполины тоже приготовились — замерли в позах спринтеров. Один приказ, и вся эта туча стали оставит от этой избушки одну пыль.
Широко улыбаясь, Гоголь вышел из машины. К нему тут же подскочил солдат с докладом. Оттолкнув его, Гоголь расправил шинель, сложил руки лодочкой и крикнул:
— Эй, в избушке! У вас есть одна секунда, чтобы сдаться!
Глава 8Трехсотлетнее варенье
Н-да… Ситуация…
А чего я удивляюсь? Разве у меня это впервые? Не сказал бы.
Но если раньше мне приходилось сражаться одному, ну или на крайний случай, в компании с кем-то одним, то теперь со мной были не просто бойцы, а одни из лучших магов. Ну и Федор. Который просто был молодцом.
Ах да, еще с нами был Данила, который вот вообще не боец. Но сейчас его навыки нам никак не пригодятся. А значит, надо отходить. Но как?
Конечно, я преуменьшаю, он сильный боец, но только в ближнем бою.
Итак, что мы имеем. На улице нас ждала самая настоящая армия с танками и пулеметами и чего там только не было. Плюс, Гоголь, который выглядел немного странно… При этом Лора фиксировала показатели энергии, которые от него исходили, и они были аномально высокими.
— Что Петр с ним сделал? — выдохнула Лора. — Он сильно изменился после последней встречи…
— Надеюсь, Ольга не будет против, если он случайно будет похоронен вместе с этими вояками, — выдохнул я.
Остальные готовились к бою.
— Н-да… че ж делать, че ж делать… — ходил из стороны в сторону Толстой.
— А может, попробуем ключик? — довольно произнес Федор, покрутив в руках ржавый предмет.
— А поможет? — ответил Лев Николаевич.
Собственно, даже с учетом того, что все присутствующие были довольно сильными магами, была большая вероятность того, что кто-то мог погибнуть. А мне этого очень не хотелось.
При этом Болванчик транслировал, что происходит снаружи.
— Секунда прошла! — раздался крик Гоголя. — Разнести это здание в щепки! А вам… господа, счастья-здоровья!
— Все в подвал! — открыв дверь, скомандовал я.
Заодно я наложил небольшой купол, чтобы нас случайно не придавило. И вовремя.
В дом полетели снаряды, заклинания и черт знает что еще. Стены содрогнулись, но на удивление устояли.
— Чего? — выпучила глаза Лора. — Из чего сделана эта избушка⁈
Почти все прыгнули вниз, остались только мы с Есениным.
— Антох, вниз, быстро!
— Я сам решу! — выпалил он и пошел к двери.
— Что⁈ — не понял я.
— Сам решу-у-у-у!
— Да это понятно! Просто нас тут сейчас раздавит!
И как бы не был крепок дом, крыша начала рушиться. Но стены продолжали держаться.
И это было просто невероятно! Прямое попадание с танка!
— Я же говорю, — он начал спускаться по ступенькам. — Сам. Решу.
— Да пожалуйста, только быстрее!
Я прыгнул последним и убрал купол. Как раз крыша обвалилась, присыпав вход и отрезав нас от единственного выхода.
Онегин создал небольшой источник света, и мы прошли к толстой металлической двери.
— Ну… Надеюсь, там не очередной погреб с соленьями… — выдохнул Толстой, вставляя ключ в замочную скважину. — Ух, тяжело идет…
Даже если для него это было тяжело, то другие бы не смогли открыть.
Наконец, дверь с тяжелым скрипом пошла в сторону. Болванчик первым протиснулся в проем и Лора начала выводить карту.
— Нет, я, конечно, предполагала… — выдохнула она с удивлением, — но чтобы настолько…
А тут было чему удивиться. Это был многоуровневый лабиринт с множеством ходов, дверей и тупиков.
Интерактивная карта рисовалась при свидетелях, и они так же, как и я, были, мягко сказать, удивлены.
— Эх… Володя-Володя, — покачал головой Онегин. — Так вот что значило «пойду поработаю на огороде…»
— Думаешь, он сам все это сделал? — удивился Толстой.
Карта показывала, что некоторые ходы уходили за несколько километров от дома.
— А ты сомневаешься? — хмыкнул Онегин.
— Ну Володька, ну красава! — довольно произнес Федор и первым шагнул в темный проход.
Ерх за моей спиной приятно завибрировал. Кажется, узнал знакомые пещеры.
Как только первый человек шагнул в этот бесконечный лабиринт, сработала какая-то магия, и маленькие кристаллики вдоль стен загорелись, освещая дорогу.
— Вот это, конечно, сильно, — произнес Толстой.