16
Кофемашина опять зашумела. За вечер это была у Вали то ли третья, то ли четвертая чашка кофе. Приверженцы здорового образа жизни, должно быть, уже раз пять укоризненно покачали бы головой. Но Валентине сейчас было здорово на это наплевать – запах кофе с лимоном ее успокаивал и даже придавал некие внутренние силы. Во всяком случае, не давал чувствам взять верх над разумом.
Хотя о каких чувствах могла идти речь? Пять лет адской работы и постоянного напряжения напрочь убили в ней все от прежней милой доброй Валечки. Мечтательница, верящая, что ее идеи зажгут соратников, которые станут трудиться во имя великой цели так же, как она сама… Беспокойство за мужа, конечно, никуда не ушло, но постепенно перестало быть беспокойством за единственного и любимого. Так мы тревожимся из-за знакомых, которых, к примеру, проливные дожди или землетрясение застали на отдыхе. Или за далеких родственников, живущих, скажем, во Флориде, когда узнаем, что на Карибское побережье надвигается неслыханный по силе ураган.
Итак, Валя отпила кофе и подняла глаза на мужа, довольно неудобно устроившегося напротив.
– Ну что ж, говори.
– Валь, я очень тебя люблю…
Валентина холодно улыбнулась:
– Вот давай мы сейчас о чувствах не будем. Тем более что я слышу «но»… Давай сразу к делу, а?
– Ты все-таки стала невыносимой! Я приехал. Думал жизнь с тобой наладить, а ты…
– Игорь, я умоляю тебя, вот только не ври. Ни в любовь неземную я не верю, ни в «жизнь наладить». Давай по делу?
Но по делу Игорь не мог, вернее, он не мог сразу вот так взять и рубануть с плеча. Он-то привык все обставлять так, что он благодетель, а если не получилось, то виноват кто угодно, но не он.
– Да при чем тут дело! Ты же видишь, я вернулся, люблю тебя, семья у нас…
– Господи, ну вот почему я сейчас только поняла, какой ты лгун, а? Ты меня любишь и потому еще год назад написал матери… А мне не написал от большой любви? Чтобы сюрприз был?
– А что – не получился сюрприз?
– Нет. Не получился. Мне как минимум полгода назад двое ничем не связанных людей сказали, что ты матушке деньги шлешь, подарочки, пишешь… Я не поверила, и зря.
– Камышинск всегда был городом сплетников. Ты же не верила раньше.
– Да и сейчас не верю. Я теперь знаю. А это не совсем одно и то же, правда?
– Ну-у, да, ты права. Нехорошо это. Надо было и тебе написать.
– Мне и позвонить можно было бы, и дочерям тоже подарки присылать. Или вот Кирюше денег на выпускное платье…
– Денег? Да, наверное… Я как-то не подумал.
– Ну как же ты мог подумать, муженек мой. Ты же занят был делами неотложными. Настолько неотложными, что обо мне и детях вспомнил только сейчас.
– Я был в плену! Меня пытали, даже убить хотели…
– Игорь, ну вот не ври мне, а? Я ж не твоя мама, и умишко у меня не куриный. Когда ты пропал, твое начальство со мной беседовало, выясняло, что мне известно о твоей командировке. И вообще, оно мне недвусмысленно дало понять, что ты молчишь исключительно по долгу службы.
– Блин…
И тут уж точно сказать было нечего. Начальство-то всю правду знало. И Валюхе наверняка рассказало все как есть.
– Угу, он самый. Тебя, похоже, отправили охранять алмазные прииски. А потом то ли кто-то что-то украл, а ты прикрыл кражу, то ли ты сам отхватил камешек недурной… В общем, конечно, тебя могли и пытать и даже удерживать против воли… Но это уже сплошная литература. И вранье.
Игорь молчал. Он и в самом деле прикрывал систематические хищения интересных камней. Потом на него вышли люди с очень большими деньгами и взяли к себе на службу. И теперь уже камни шли в другие руки, а ему достался домик у океана, неплохая зарплата и вторая, но более тайная. И, конечно, Пола…
– Так что давай уж, зачем пожаловал? Только без вранья…
– Ну хорошо, если ты так этого хочешь… Я собираюсь продать свою часть «Виллы». При разводе мне все равно достанется половина.
Все это Игорь произнес совершенно сухо. И в такое Валя поверила сразу.
– Ясно. И кому ты собираешься ее продать?
– Я пока не решил. Поискал покупателей, но в наш богом забытый Камышинск никто из серьезных людей не рвется.
– Понятно. Когда разводиться собираешься? После продажи или до?
Игорь замялся. Ответа на этот вопрос он не знал – думал выставить это красивым жестом при разводе, дескать, лучше тебя никто не справится, вот тебе моя половина за смешную цену. Но Валины сухие глаза, холодный презрительный тон разом перечеркнули все его намерения.
– Наверное, после…
– Значит, ты об этом не думал. Забавно. Цены настоящей, думаю, ты все равно не знаешь еще, оценку без моего ведома все равно не проделал бы…
Предположим, примерную цену Игорь знал, вернее, примерную сумму, на которую готов был единственный его покупатель. Цена была не то чтобы смешной, но довольно унизительной. И тут у него появилась новая идея.
– Цену я знаю. Но готов сначала предложить свою часть тебе. Причем за смешные деньги. Триста тысяч. И «Вилла» станет полностью твоей. Кстати, ты не задумывалась, почему тебя не трогают серьезные люди? Почему позволяют в твои игрушки играть? Это же я устроил.
«Триста тысяч… Господи, где же их взять…» Валю словно ударили. Она минуту молчала, собираясь с мыслями. Сумма была не то чтобы гигантской и неподъемной, но определенно очень большой. Правда, это была цена ее свободы, уверенного стояния на собственных ногах. И тут Валя поняла, что заранее согласна и на более кабальные условия. Главное – отделаться от этого человека как можно скорее.
– Да-а, деньги смешные, не спорю. Договорились. Ты занимаешься разводом – с этим дерьмом лучше тебя никто не справится. А я к моменту суда подготовлю нужную сумму.
– Валя, ты что, правда согласна?
– Я же сказала, Игорь. Сумма приемлемая. Документы по передаче части собственности в единоличное владение подготовить достаточно просто. Я организую.
Игорь понял, что здорово влип – разводиться надо будет быстро, пока она не передумала. И, похоже, он мог и полмиллиона назвать – она бы все равно согласилась. Выставит его дураком перед всеми, выгонит из дома, лишит бизнеса. И об этом узнает весь город. Конечно, сразу после этого надо будет сбежать, сразу же, в тот же день… «Вот черт! И когда все успеть, и за какие бабки?»
Валя смотрела на бывшего своего мужа не мигая. Она даже почти не двигалась, только пару раз подносила ко рту чашку с кофе.
В ее душе словно все почернело. И страшно болело. Но она этого никогда ему не покажет. Девчонок ужасно жалко, это верно. И им надо будет рассказать все, чтобы они поняли, почему я так поступила.
Игоря Валино молчание просто выводило из себя. И ее холодное обсуждение условий, ее почти мгновенная готовность. И ведь не в чем ее обвинить – хотя бы перед судом. «Значит, она меня никогда и не любила!»
– Докуме-е-енты… – повторил он. – Усло-о-овия… Ты же была моей женой. И вот так быстро готова развестись?!
– Да, вот так быстро, – кивнула Валя.
И это оказалось последней каплей.
– Ну и отлично! – заорал Игорь. – Так вот знай, я тебя никогда не любил. Просто ты была самая красивая, и я не мог допустить, чтобы ты досталась еще кому-то! А в последний год я тебя просто ненавидел, курица с пустыми мозгами. Де-етки, оте-е-ель… Дура!
Валя молча смотрела на него, и этот сухой холодный взгляд заставлял его кричать все громче.
– Я только там, на прииске, себя человеком почувствовал, не машиной для добывания денег! И баб у меня было сколько хочешь! Я пол-Претории перетрахал!
Валя молчала.
– А потом встретил свою любовь! Настоящую! Вот к ней я уеду! С радостью! И мать с собой заберу, чтобы она за нашими детьми смотрела… А ты тут так и оставайся, дура с развалюхой!
И вот тут Валентина начала смеяться. Она хохотала, слезы выступали у нее на глазах, она откинулась в кресле и просто не могла успокоиться.
– …мама… будет следить за твоими детьми… Ох, на здоровье! Скатертью дорожка! Слизняк!
Да, теперь нужно было сбегать как можно быстрее. Просто чтобы остались при нем хотя бы остатки самоуважения.
– Детям скажешь сама! – уже от двери бросил он.
– Да уж конечно, – по-прежнему сквозь смех ответила его еще не бывшая, но уже бывшая жена. – Обязательно! И всю правду…
«Еще бы, у тебя-то духу не хватит им даже кроху правды открыть… Слизняк… И вот это я столько лет любила… Вот дура-то, а?»
17
Ехать ночью в больницу Валя не решилась. Она получила СМС от Киры, поговорила с Эсфирью, а потом позвонила Кате. Та кашляла, голос сел, но она разговаривала куда лучше, чем утром. И Валя поняла, что не будет ничего дурного, если она отправится отсыпаться домой.
Она с чистой совестью завела машину во двор, несколько минут постояла под горячим душем, а потом… отправилась на кухню. Есть хотелось просто адски. Валя нарезала толстыми ломтями хлеб, нашла симпатичный кусок сыра и пару помидоров.
– М-м-м, как же давно я не ела такого…
Грохот противня, который она извлекла из духовки, был слышен, похоже, во всем доме. Во всяком случае, через минуту в кухне появилась Кира.
– Ма-а-ам, ты чего? Ночь на дворе.
– Есть очень хочется, – чуть виновато ответила Валя.
– И почему я не удивлена? – Кира улыбнулась. – Ты ж сегодня ничего не ела… Но все равно такое на ночь… А как же здоровый образ жизни?
– Да пошел он…
– Ма-а-ма! – Кира в притворном ужасе округлила глаза.
– Что «мама», котенок?
– При дочери такими словами… Что бы сказала бабушка?
– Что я отвратительная мать, конечно.
– Кофе сварить?
– Нет, мерси! Кофе я напилась сегодня, думаю, на полгода вперед… Чайку бы, с лимоном. Есть у нас лимончик?
– Ну конечно.
Уютно зашумел чайник, в пузатый заварник с шорохом посыпался чай – Кира обожала чаевничать. Особенно в компании сестры и мамы.
Наконец все было готово, первые пару минут пролетели в молчании. Но потом Кира заговорила: