И уже через двадцать минут Валя входила в квартиру Эсфири – та сегодня была дома. И, конечно, ей не пришлось долго рассказывать о сроке платежа и о том, что в кассе отеля, скажем так, совсем негусто.
– Эсфирь Лазаревна, а помните, вы мне когда-то говорили, что у вас есть знакомый ювелир.
Эсфирь была дамой ко всему привычной и потому просто пожала плечами:
– У каждой женщины должен быть знакомый ювелир…
– А он сможет… – Валя чуть помешкала, а потом все-таки продолжила: – Быстро продать драгоценности?
– Валечка, если вы хотите знать мое мнение, то нужно начинать с другого. Нужно поискать по знакомым, по друзьям. И собрать нужную сумму.
– Да не могу я каждому объяснять, зачем мне срочно понадобились деньги, да еще столько, – с досадой ответила Валя. – Как будто вы наш город не знаете… Завтра же поползут слухи, что я разорена. И это в лучшем случае.
Эсфирь кивала – действительно, слух о разорении можно назвать лучшим из всего, что может выдумать «общество» Камышинска.
– Ну хорошо… Я думаю, что тебе незачем продавать драгоценности. Можно их сдать под залог. Деверь моей свояченицы… Он очень хорошо знаком с одним владельцем ломбарда… Это очень известный, м-м-м, в определенных кругах человек. Он сможет точно оценить стоимость ваших драгоценностей. И держать язык за зубами.
– Сможет? – Валя взглянула на Эсфирь в упор.
– Ну… Вообще-то я знакома с этим человеком, – та игриво потупила глаза. – И могу вам сказать, что в нашем городе хранить чужие секреты не может никто, только Яков Моисеевич.
– Дорогой мой помощник, миленькая. Пожалуйста, познакомьте меня с ним. Срочно…
– Хорошо, пусть будет так. Я немедленно ему позвоню.
Валя благодарно улыбнулась. И сразу же заторопилась.
– Тогда я поеду домой, возьму все, что смогу ему передать. А оттуда сразу же к нему. Ну, если вы договоритесь о встрече. Наберите меня… Как только договоритесь, хорошо?
Эсфирь кивнула. Она все отлично понимала. Возможно, даже догадывалась, почему Валя не хочет обращаться к Александру. Ну или думала, что догадывается.
Валя уже убежала вниз по лестнице. И только тогда Эсфирь в сердцах проговорила:
– Ничего хорошего! Ты опять всех спасаешь, сама. И помощь ищешь не у тех…
Из машины Валя позвонила Кате. Младшая дочь, судя по гулким звукам, была то ли в лечебнице для зверей, то ли в приюте.
– Солнышко, ты прости, мне очень нужно с тобой поговорить…
Кате не понравился мамин встревоженный голос.
– Мамуль, что-то произошло?
– Ничего… особо страшного. Так, временные неприятности. Скажи, ты можешь мне одолжить дней на десять свои сережки?
Тут потребуются объяснения. Дело в том, что замечательная бабушка Валиных дочек одно время их обожала. И свое внимание изливала на них всеми возможными способами, в том числе и финансовыми. В день рождения Киры она подарила старшей внучке изящный браслет из белого золота с изумрудами. А в том же году второй внучке, Кате, на день рождения достались серьги с бриллиантами – тоже очень стильные. Валя не то чтобы заставляла дочерей прятать свои подарки, но просто боялась, что подобные вещи носить небезопасно. Стоили они, судя по всему, немало, а сорвать браслет с тонкой девичьей руки, понятное дело, совсем просто. И хорошо, если грабитель еще по голове не стукнет. Тут уж деваться некуда – большой ли город, провинция ли, – «добрые люди», желающие чужого добра, одинаковы везде.
– Серьги? – переспросила Катя. – Да без проблем. Мне они до осени точно не понадобятся. Бери, конечно. Но что все-таки случилось?
«Ну хоть с дочерьми я могу быть самой собой. Они-то меня не подставят, абы кому лишнего не скажут…»
– Нужно платить проценты по кредиту… Платить на этой неделе, в пятницу. А средства у меня на это появятся только через неделю или даже две.
Валя замолчала. Ей было ужасно стыдно, что приходится просить у дочери, пусть даже ненадолго. И у нее самой, конечно, кое-что было. Но украшений она никогда особо не любила. Разве что Игорь пару раз дарил ей очень красивые вещицы. Правда, вряд ли их хватит, чтобы покрыть всю сумму. Вот потому и пришлось звонить Кате. А ведь еще надо было как-то объясниться с Кирой.
«Да что я за мать, если к детям вынуждена обращаться… Но, с другой стороны, к кому же еще?»
– Понятно, мамочка. Не вопрос, конечно бери. Они в моей шкатулке с котиком.
– Спасибо, родная…
Что-то в голосе матери насторожило Катю. Хотя, возможно, она сразу все поняла, не зря же родилась всего на сутки позже матери, правда и через «несколько» лет.
– Мам, может, я Кире позвоню? Чтобы ты не отвлекалась от дороги. Я боюсь, когда ты за рулем по телефону болтаешь…
– Да, детка. Это было бы очень хорошо, – с облегчением проговорила Валя. – Спасибо. Я еду домой. Если Кира там…
– Мам, не отвлекайся! – строго сказала Катя. – Пока! Валя с благодарностью кивнула телефону и отключилась. – Что там, Катюш, что-то случилось? – подал голос Олег. Катя помедлила – с одной стороны, рассказывать о семейных тайнах не очень хотелось. А история с долей отца, которую выкупила мама, была именно такой семейной тайной. Но, с другой стороны, она собиралась рассказать это Олегу – человеку, которому верила безгранично.
– Да маме срочно деньги нужны… Проценты по кредиту погасить.
– Понятно. И что, банк отсрочку не дает?
– Похоже, не дает.
– Да банкиры все одинаковые. Сначала полгода доказывай, что ты достоин того, чтобы кредит у них взять, а потом каждый твой платеж с лупой проверяют, не ворованное ли, да где подтверждающие документы, да кто тот плательщик и где его подтверждающие…
Катя знала, что на организацию своей фирмы Олег когда-то брал кредит. Небольшой, погасил быстро, но «добрая» память сохранилась навсегда.
– Ох, наверное, да.
– Знаешь что, Котенок… Ты здесь заканчивай и отправляйся домой. А я ненадолго к своим рвану – обещал с утра, но тут закрутился.
– Да, поезжай, удачи! – Катя сосредоточилась на чрезвычайно важном деле поглаживания многочисленных питомцев приюта. Вот уж кому ласка была просто необходима.
33
Болтать за рулем Валя и сама не очень любила. Чаще все-таки она звонила детям, свекрови – в этих случаях как-то еще получалось следить за дорогой. Но звонить по делу… Катерина была стопроцентно права, сначала доберись, потом разговаривай. Ну или наоборот – сначала договорись, а потом поезжай.
Поэтому неудивительно, что Валя вздрогнула, когда в машине раздался звонок телефона – о ее нелюбви знали все достаточно близкие к ней люди, значит, это звонил кто-то «достаточно посторонний».
– Я вам перезвоню… – бросила Валя.
– Нет-нет, извините, – послышался голос Михаила. – Я перезвоню сам, когда вам удобно?
К счастью, почти рядом нашлось место, чтобы припарковаться. Валентина поставила машину на ручной тормоз, убедилась, что все в порядке, и только после этого ответила.
– Я слушаю вас, Михаил Семенович. Что-то случилось?
Тот хмыкнул – Валя почти сразу представила его усмешку, чуть на сторону скривлен один уголок рта, а вот глаза смеются.
– К счастью, ничего. Я бы хотел с вами увидеться. Но как-то не решался просто появиться у вас на работе, не хотел, чтобы ваш бравый завхоз тут же потащил меня смотреть на спасательные плоты или средства пожаротушения. Да и пугать вас мне не хотелось.
– Тем не менее вы меня и в самом деле напугали. Я терпеть не могу разговаривать за рулем. А сейчас я именно за рулем и не могу уделить вам ни секунды лишней.
– Ну что ж, простите, я этого не знал. Тогда, с вашего позволения, я заеду в отель вечером, например после восемнадцати. Вам будет удобно?
Какое-то теплое забытое ощущение шевельнулось в Валиной душе. Она, правда, тут же стала себя отчитывать за легкомыслие. Хотя никаким легкомыслием и не пахло – Михаил был человеком необычным, во многом отличавшимся от всех тех мужчин, с которыми Вале повезло (или не повезло) быть знакомой.
– Да, хорошо, приезжайте.
– Благодарю, и еще раз простите.
Телефон уже замолчал, но Валя не торопилась выезжать из закутка. Более того, она откинулась на спинку сиденья и улыбалась. Прошло несколько секунд, прежде чем она настолько пришла в себя, чтобы понять, где она и вообще, что происходит вокруг.
«Ну вот чему ты улыбаешься? Что произошло такого, что ты вдруг превратилась в пятнадцатилетнюю дурочку, которую первый раз провожает семнадцатилетний парень, звезда выпускного класса?»
Тем не менее Валя улыбалась. И с этой улыбкой она приехала домой.
– Привет, мамочка! – из беседки на секунду показалась Кира, помахав рукой. – Катюшка звонила, я все приготовила. Прости, мы занимаемся.
– Конечно, спасибо тебе.
Киры уже не было – и Валина нежная улыбка досталась двум лохматым туям. На собственный сад у Валентины времени особо не было. Пару лет «зелеными друзьями» занималась Катя. Но потерпела фиаско – любые животные в ее руках умолкали и довольно мурлыкали (порыкивали, шипели и фырчали), но деревья, особенно плодовые, Катерину категорически не признавали. После этого на семейном совете было решено засеять все возможные участки травой, посадить неприхотливые деревья, живущие в этих местах уже не один год, и больше к вопросу сада не возвращаться. Решение оказалось достаточно мудрым – на тенистой лужайке у беседки всегда можно было отдохнуть в шезлонге (и при этом не бояться, что на тебя упадет яблоко или укусит пчела, пирующая на спелой сливе). Да и возни с таким садом немного…
Валя поднялась в дом, прошла по коридору до своей спальни и вытащила шкатулку с украшениями. Обручального кольца у нее уже не было, но нашлось кое-что еще. А в комнате у Киры Валентину ждали и серьги, и браслет.
– Как же мне все-таки повезло с детьми! Красавицы и какие умницы!
Из открытого окна ей согласно кивнул каштан. Возможно, он мог бы что-то сказать, но днем обычно деревья Валиного сада предпочитали не болтать попусту. И тут опять зазвонил телефон. К счастью, Валя не вздрогнула. И, к счастью, это была Эсфирь.