– Наверное, ты прав…
– И ты просто послушала маму? Не попыталась, вот как Катерина, что-то по душе найти?
Кира улыбнулась – о Катерине и ее решительных шагах, конечно, она Мите рассказывала уже не раз.
– Ты прав, послушала. Мне ж никто не запрещает рисовать, хоть на международке, хоть где. А так будет в руках диплом с солидной специальностью.
– И ты этой солидной специальностью убьешь все, что в тебе есть от художника…
Кира кивнула. Да, это был уже давний их с мамой разговор, вернее, бесконечный спор – что важнее, делать то, что кормит, или то, что доставляет удовольствие? И как найти то, что по душе и при этом может нормально прокормить…
Митя думал примерно о том же. Он не раз за свои недолгие годы преподавания сталкивался с тем, что родители ломают детей, заставляя их поступать в «солидные», а не интересные институты, на специальности, «которые могут прокормить», а не туда, где человек научится максимально хорошо и с удовольствием для себя и окружающих использовать свои способности. Наверное, Кире надо было бы рисовать, как да Винчи или Микеланджело, чтобы Валентина Сергеевна позволила ей поступить в институт по собственному выбору.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво произнесла Кира, посыпая пиццу сыром. – Но только и мама тоже права. Конечно, она бы мне и после института помогала, если бы я чем-то таким… дизайнерским занималась. Но это ж не дело – взрослой девочке у мамы на шее сидеть. Да мне и самой было бы неприятно, если бы я не могла на жизнь заработать.
– «Сама»… – повторил за девушкой Митя.
«Да-а, тут и Кира права, и мама ее права. И есть еще одно. Но надо все-таки попробовать зайти с другой стороны…»
– Ну хорошо, согласен, против нормальной специальности и хорошего образования что-то возразить трудновато. Но разве можно ради этого отказываться от своего призвания?
– Да, думаю, никакое это не призвание. – Кира поставила противень в печку и взялась за второй. – Просто я люблю рисовать. Но… Это же не значит, что у меня есть талант и что его нужно развивать.
«Да что ж это такое! Вот как можно было девчонке так промыть мозги? И дело тут явно не только в матери… Похоже, много кто руку приложил…»
– Но ты же всерьез не занималась? Не пыталась развить свой «не талант»? Верно?
Кира рассмеялась:
– Ты будешь смеяться, но… Я ничем всерьез не занималась. Никогда. Даже экономикой, как сам увидел.
– Да ладно?
– Представь себе…
Митя вздохнул и покачал головой. Кире показалось, что укоризненно.
– Это неправильно.
– Не знаю. Я ж не пробовала жить иначе…
– Ну ладно, даже если ты не пробовала пока… Но можно же и попробовать?
Митя скормил котенку еще один совсем крошечный кусочек курицы. Малышка, судя по всему, уже наелась и теперь дремала, устроившись на подоконнике в большом плетеном блюде. Дмитрий рассеянно поглаживал пушистую спинку. Но голова его, это совершенно ясно, была занята другим.
– Попробовать?
– Ну да, взять все и изменить.
– А как? – второй лист пиццы отправился в духовку.
– Хм, – Митя посмотрел на девушку очень пристально. – Ну, скажем, к примеру… Уехать со мной в столицу.
Кира решительно покачала головой. Такая мысль ей точно в голову не приходила, и даже представить себе, что она уедет в полную неизвестность, она не могла. Да и страшновато было.
– Нет… Я не могу бросить институт! Я обещала маме.
– Кир, присядь. Давай поговорим серьезно. Ну вот… А если ты переведешься в столичный университет? А в свободное время будешь брать уроки живописи? Как тебе такое?
– Ну… Не знаю… А где я буду работать?
Митя взял руки девушки в свои:
– Нигде. А зачем тебе работать? Ну, если захочешь, пожалуйста. Но так я, в принципе, нам обоим могу обеспечить вполне комфортное существование…
– Ну-у, не знаю… Это как-то неудобно…
Кира опустила голову и прятала глаза от Митиного взгляда. Ей почему-то казалось, что этот разговор куда более серьезный, чем просто разговор о профессии.
– Ну почему неудобно-то? Ты же будешь моей женой!
Кира недоуменно посмотрела на Дмитрия. Это были какие-то… самые важные слова. И услышать их сейчас она ожидала меньше всего.
– Ну так почему неудобно? Все удобно…
– Что?
Митя поцеловал сначала одну ладонь девушки, потом другую. Потом рукой приподнял за подбородок Кирину голову так, чтобы смотреть ей прямо в лицо.
– Ты же будешь моей женой?
Кира смотрела на него так удивленно и даже чуть испуганно. И Дмитрий поцеловал ее раз, а потом еще раз.
– Ну, скажи «да»… Скажи «да»…
Глаза Киры засияли.
– Буду… Конечно буду.
И тогда Митя ее поцеловал всерьез. И Кира ответила на поцелуй – теперь она не боялась показаться нескромной, она не боялась… Да ничего теперь ей не было страшно. И она теперь была точно не сама.
38
Катя вошла в кухню и замерла на пороге. Митя и Кира целовались, и ей ужасно не хотелось нарушать волшебство этого мгновения. Но следом за ней в кухню ввалился Олег.
– Ну вот, так когда будет пицца?
Митя и Кира обернулись на его голос. Девушка вскочила и бросилась к духовке. Олег похлопал Дмитрия по плечу и стал выставлять на стол пивные бутылки и выкладывать еще какую-то снедь.
– Молодец, брат. Одобряю!
Девушки переглянулись. Дмитрию показалось, что они успели не просто обо всем поговорить, но даже обо всем договориться. И это было что-то ужасно важное для них обеих… И для них с Кирой. И вообще для семьи.
Хлопнула входная дверь. В кухне появилась Валя.
– Ох, как па-а-ахнет. Привет, детки!
За спиной Валентины показался Михаил.
– Ого, да тут пир намечается!
– Конечно, только вас ждем, – рассмеялась Катя. – Кир, ну что там?
– Расставляй тарелки, сестричка, все уже готово.
И вся огромная семья со смехом стала устраиваться за столом. Зазвенели стаканы, которые Катя попыталась взять в одну руку. Мужчины резали обжигающе горячую пиццу, наливали пиво, шутливо ухаживали за дамами…
И крохотная сонная кошечка наблюдала за этой суетой двуногих с полным одобрением. Вот всегда бы так, всегда бы в семьях царили только любовь и покой.
Правда, о покое в это время забыл совсем другой человек. Два часа назад Александр проезжал по бульвару мимо ресторана «У Мамуки». Он подумал было зайти поужинать, но его внимание привлекла знакомая фигура. Валентина шла по аллее. Но шла не одна. Рядом с ней шел тот самый солдафон из МЧС, который ей привез пострадавших от селя.
Эти двое болтали, Валя чему-то смеялась. Мужик обнимал ее за плечи, и она вовсе не возражала. Более того, она прижалась к его плечу и подняла на него глаза. Такого выражения лица Александр у Вали никогда не видел. Вернее, он никогда не видел, чтобы она так смотрела на него.
Иногда в книжках пишут правильные слова. Часто это просто красивые и пустые строки, но иногда иначе и не скажешь. Вот именно так было и сейчас – в душе Александра все перевернулось. Он опять почувствовал горький вкус проигрыша, хотя еще не отошел от того, прошлого удара, который ему нанесла Валя своими словами.
Мало того, что она не любит его. Она, оказывается, любит другого мужика. Вот этого самого солдафона! Черт возьми! Когда он предлагал ей все, весь мир и всю свою душу – ей ничего не понадобилось, она от всего отказалась. А вот этого целует…
Александр включил телефон и ткнул пальцем в адресную книгу. Почти сразу послышался недовольный женский голос:
– Александр Васильевич, а вы знаете, который час? Время-то нерабочее…
– Да мне плевать, что нерабочее! Вы мой ассистент! И если хотите им оставаться дальше, бросьте все свои дела и немедленно выясните всю подноготную о нынешнем директоре управления МЧС!
– Директоре?
– Ну не знаю, как у них там это называется… Я не знаю, как его зовут, узнайте сами! И прямо с утра мне на стол.
– Но где же мне эту информацию взять?
– Где? Ну-у, не знаю. Начните с сайта горадминистрации. Там он точно должен быть. И проявите хоть какой-то креатив! Вы же референт, а не кофемашина!
– Хорошо, пришлю по почте.
– Я сказал – на стол! Не распечатка, напишите от руки!
– Хорошо…
Теперь голос его собеседницы был скорее удивленным, чем возмущенным или деловитым. Правда, и команды, подобные этой, не всякий ассистент получает. И, конечно, не каждый день.
Утро понедельника, как всем известно, особо добрым быть не может. Иногда, правда, на него бросает светлые отблески вечер воскресенья. Та сила, та любовь, та радость, которой иногда бывают полны последние часы последнего выходного, наполняют человека и дают силы спокойно отнестись к тому, что иногда с нехорошей улыбкой дарят первые часы первого в неделе рабочего дня.
Утро Михаил встретил замечательно, вместе с Валей. Но ровно в девять прямо в приемной его рабочего кабинета его собственный секретарь, извиняясь, вручила ему распоряжение об участии подразделений МЧС города в очередных учениях. Всех, кроме тех, кто нес дежурство на предприятиях с особо опасными режимами работы.
В этом не было ничего экстраординарного и даже более или менее удивительного – обычные учения, рядовое событие. Принимая должность, Михаил знал, что в Камышинске немало объектов, которые могут доставить службе МЧС изрядную головную боль. И потому количество учений будет куда больше, чем в таком же городке, но… скажем так, находящемся в более спокойных местах.
– Ясно. Благодарю. Оповестите группы. Выезд через два часа. Я ненадолго отлучусь. Буду через час.
Секретарь кивнула. МЧС был отлично отлаженной машиной, и люди, здесь работающие, давно уже приняли как должное, что дисциплина тут покруче военной и приказы надо выполнять беспрекословно. На счету всегда человеческие жизни, которые надо уберечь и спасти. И такая задача посерьезнее, чем уничтожение чьей-то огневой точки, военного укрепления и просто размахивания железными кулаками и демонстрации, кто сильнее. И посерьезнее задача, и куда гуманнее.