Ирцарио смотрел на равнодушные лица собравшихся вокруг людей и все острее понимал, что его приперли к стене.
— Тем более, что один из похитителей — узорг, — продолжал офицер безопасности. — Его система слежения опознала — некто Винчу Хирт.
— Теперь я могу объявить его в розыск, — сказал Реввер. — Если, конечно, хотите. Как я понимаю, у пострадавших претензий нет.
— Никаких, — покачал головой офицер. — Ничего не случилось, понятия не имею, зачем все тут собрались.
Ирцарио снова выругался на непонятном языке. Повернувшись к Фениру, он бросил ему металлическую коробочку.
— Это что? — удивился тот.
— Твои чертовы леденцы. Можешь начинать сосать.
Хотя по законам Гинопоса подобные слова были страшным оскорблением, Фенир пропустил их мимо ушей. Он поспешил вслед за удаляющимся Ирцарио.
— Ну, слава богу, — вздохнул офицер.
— Поздравляю, — поморщился Реввер. — А мне с ними нянчиться, пока не улетят — распоряжение от самого Ремила Ланса.
Девушка, вне всякого сомнения — тут он не мог ошибаться. Скосив глаза, Лейст посмотрел на руку, державшую нож.
— А ты прилично загорела, — сказал он. — На Гинопосе есть солярии?
Нож дрогнул.
— Я не гинопоска! — Она повысила голос, и Лейст услышал в нем нотки возмущения. Голос был красивым.
— Тогда мы, очевидно, не враги, — мягко сказал Лейст. — Как тебя зовут? Давай ты уберешь нож, и мы спокойно поговорим?
— Ответь на мой вопрос: кто ты такой? Куда мы летим? — Она больше не шептала, говорила в полный голос.
— В данный момент я держу курс на Вагран.
— Что, сам? — девушка удивилась. — Без автопилота?
— Конечно. Введи я координаты в компьютер — весь Гинопос сразу будет знать, где меня встретить. А так им придется лететь следом.
Своим обостренным чутьем бойца Лейст ощутил перемену в ее отношении. Между его горлом и лезвием ножа будто возникла невидимая преграда. Девушка допустила типичную ошибку новичка: позволила жертве перебросить эмоциональный мостик. Нож превратился в ненужный символ несуществующей угрозы. Лейст мог обезвредить ее в любой момент, но не спешил с этим: каждый человек имеет право довести до конца игру, которую затеял.
— Ты из Сопротивления? — спросила она вдруг.
— Откуда ты знаешь о Сопротивлении? — жестко спросил Лейст, сам при этом подумав: «Что за Сопротивление?»
— Я — узорг, — сказала она. Нож отодвинулся от его горла. — Наш корабль захватили эти двое. Непонятно, как они выследили нас — нельзя же контролировать все подступы к галактике…
— Есть такая пословица у разведчиков: если ты контролируешь одного человека из сотни, то тебе никогда не придется контролировать территории.
— Предательство? — переспросила девушка. — Нет, исключено.
— Сколько вас было на корабле?
— Двадцать один человек.
— А в живых оставили только тебя. Не догадалась, зачем? Теперь узорги не станут задумываться, кто их предал. А тот выродок будет продолжать стучать. Проще пареной репы, тебя подставили.
— Но я же…
Девушка не успела договорить. Послышался глухой удар и слабый вскрик. Лейст развернулся на стуле. Над лежащей без чувств на полу девушкой стоял священник с чем-то темно-синим в руках. Когда он размотал сверток, Лейст увидел бутылку из-под кагора: священник завернул ее в гинопосскую форму.
— Я вовремя! — улыбнулся священник. Улыбка его тут же померкла, потому что лицо Лейста было мрачным.
— Не надо было вмешиваться, — буркнул он. — Я контролировал ситуацию.
— Выглядело все так, будто ситуацию контролирует она.
— Вот именно поэтому священники молятся, а больно делают людям солдаты.
Священник кивнул, отбросил бутылку в горловину утилизатора и смиренно сложил руки перед собой.
— Ну прости. Надо было читать девяностый псалом, когда тот гинопосец тебя душил.
Лейст поморщился, но счел за благо промолчать.
— Отнесу ее в каюту, — сказал он. — Не трогайте здесь ничего, корабль летит как надо. Я вернусь, как она очнется.
Священник жестом дал понять Лейсту, что тот волен поступать, как ему заблагорассудится, и сел в кресло второго пилота. Лейст склонился над девушкой.
Она лежала ничком. Кинжал валялся неподалеку, и Лейст, не глядя, спрятал его за ремень. После этого он перевернул девушку.
— Это что, шутка? — вырвалось у него.
— В чем дело? — повернулся к нему священник.
— Ни в чем.
Лейст с трудом оторвался от созерцания лица девушки и поднял ее на руки.
— В каютах все в порядке? — спросил он.
— Пусто, чисто и прибрано, — откликнулся священник. — Гинопосцы всегда отличались внешней чистоплотностью.
Лейст уже не слушал его. Он вышел из рулевой рубки, ощущая, как начинают дрожать ноги.
Глава 21
Девушка лежала на койке, укрытая покрывалом, и казалась спящей. Лейст не мог оторвать взгляда от ее лица. Черты то казались совершенно чужими, то поражали невероятным сходством с самыми дорогими воспоминаниями. Сколько лет прошло? Лейст закрыл глаза, пытаясь сосчитать, пытаясь вызывать в памяти тот миг, когда оказалось, что жизнь закончена.
Это был теплый летний день на Иргиле. Лейст и тысячи других абитуриентов толпились возле стенда с результатами вступительных экзаменов. Виан протолкался к одному из мониторов и дрожащими пальцами прикоснулся к надписи: «Факультет пилотирования межпланетного транспорта». Перед ним развернулся список зачисленных студентов. Возглавлял его Уртан. Виан просмотрел сотню фамилий, выделенных зеленым цветом, потом еще раз, сначала. Его фамилии не было.
— Да там одни зеленоглазые! — проворчал кто-то за его спиной.
— Потому зеленым и пишут, — отозвался второй голос. — Так бы сразу и сказали, что наберут только узоргов!
Лейст пропустил мимо ушей эти слова. Отчаявшись найти себя в «зеленых», он просмотрел «желтый» список, а затем и «красный». И вот там-то, ближе к концу, он увидел строчку: «Лейст Виан». Последняя надежда на то, что его как-нибудь не заметили, рухнула. Заметили, оценили.
Ноги отказывались слушаться, но Виан отошел от стенда и осмотрелся, не зная толком, кого хочет увидеть. Узорги стояли неподалеку, тесной группой. Все обходили их стороной, не то опасаясь, не то брезгуя. Уртан стоял там же. Он перехватил взгляд Виана и махнул ему рукой. Какая-то нерешительность мерещилась в этом жесте. Будто рука поднялась не так высоко, как обычно, будто что-то ее остановило.
Уртан подошел к другу.
— Ну как? — спросил он. — Удалось?
— А то ты не видел! — огрызнулся Лейст. Он не смотрел другу в глаза, его душили слезы.
— Я увидел себя и не стал смотреть дальше, — сказал Уртан. — Что такое? На каком ты месте?
Лейст сказал. Он просмотрел на Уртана, ожидая увидеть злорадство, но увидел лишь как обескураженно вытянулось его лицо.
— Это же в самом низу, — понизив голос, произнес Уртан. — Как? Виан, я думал, ты готовился…
— Я и готовился! — крикнул Лейст так, что все присутствующие в зале повернулись к нему. — Просто вы, узорги…
— Узоргов в списке всего полсотни, — перебил его Уртан. — Ты на триста восьмом месте. И без узоргов ты бы даже в «желтый» не попал! На что ты вообще надеялся?
Лейст не мог сказать ему, на что он надеялся. Единственное, чем он мог по праву гордиться, — это сочинением на тему «Почему я хочу стать пилотом космического корабля». Туда Лейст вложил всю душу. Но приемная комиссия, видимо, решила в первую очередь ознакомиться с результатами тестов.
— Я ведь тебе еще два года назад начал говорить, что нужно готовиться! — продолжал назойливо жужжать Уртан. — Одна из самых востребованных специальностей! А ты только и делал, что дерево свое поливал…
Лейст не хотел этого. Рука будто сама собой рванулась и ударила в лицо Уртана. Он отступил, споткнулся и сел, хлопая глазами.
— А ну прекратить! — взвился женский крик, уже балансирующий на грани истерики.
— Правильно! — пророкотал кто-то из толпы абитуриентов. — Давно пора, мочи этих обезьян зеленоглазых, пусть валят, откуда прилетели!
Поднялись две волны голосов. Одни защищали узоргов, другие исходили злобой. Лейст не стал слушать их. Он бросился к выходу.
— Виан, погоди! — крикнул ему вслед Уртан.
Но Лейст уже был на улице. Бежал, не разбирая дороги, будто ребенок, впервые столкнувшийся с миром взрослых. Чем дальше он убегал от университета, тем острее сознавал, что сейчас произошло. Он поставил все на сегодняшний день и проиграл. Даже «желтый» список ему бы не помог, а он оказался в «красном». Как сказать об этом отцу? Как объяснить ему, что Виан целый год теперь не сможет никуда поступить? Придется где-то работать, потому что дела на ферме идут все хуже. Работа перечеркнет мечты о полетах. Он проведет всю жизнь здесь, на Иргиле, и у него не будет сил даже поднять голову, чтобы увидеть звезды на ночном небе.
Слез уже было не сдержать, и Виан со злостью размазал их по лицу. Ноги сами принесли его туда, куда нужно: он стоял за забором городского космопорта возле стройного деревца, которое сам посадил когда-то давно. Рядом с деревом стояла она. Та, чьего сочувствия он ждал. Только лицо ее больше напоминало маску.
Лейст заставил уснуть эти воспоминания. Он открыл глаза и увидел, что девушка просыпается. Ее ресницы дрогнули, поднялись веки. Секунду она пыталась понять, где находится. Ее взгляд упал на сидящего неподалеку Лейста.
— Ты! — воскликнула она.
Лейст вздрогнул: неужели узнала? Но сразу понял, что девушка видит в нем лишь того человека, которому приставила к горлу кинжал.
— Извини, наш разговор прервали. — Лейст пытался говорить бесстрастно и чувствовал, что это у него получается. — Если позволишь, я напомню, на чем мы остановились. Речь шла о том, что тебя подставили гинопосцы. Но тогда у моего горла был нож, и я поневоле себя ограничивал. Теперь же выскажусь более прямо: я считаю, ты и есть предатель. Как иначе объяснить гинопосский кинжал у тебя в руке?