— Терпение, дочь моя, — послышался вдруг мягкий голос священника. Все посмотрели на него.
— Ты что это, все еще играешь в богослова? — усмехнулся капитан. — Даже этот десантник умнее тебя будет.
Хирт смотрел в глаза Елари, игнорируя капитана.
— Я могу понять твои гнев и отчаяние, — продолжал он. — Понимаю, что у тебя больше чем достаточно поводов ненавидеть меня. Но подумай: стоит ли твоя жизнь этого? Ты молода, у тебя еще могут быть дети. Неужели ты предпочтешь смерть от рук гинопосцев?
— Ты бы точно не предпочел, — бросила ему Елари. Черты лица ее ожесточились.
— Точно, — согласился Хирт. — Может, я и не настоящий священник, но книга Иова меня кое-чему научила. Иногда стоит терпеть муки ради того чтобы потом достичь блаженства.
— Послушай своего духовника, — улыбнулся капитан, продвигая руку еще дальше. — Если будешь покладистой девочкой, мы сможем достичь блаженства вместе, одновременно.
— Нет! — Лейст шагнул вперед. — Убери от нее руки.
— Пусть лучше сдохнет, да? — повернулся к нему капитан. — Как скажешь, решение за тобой. Прекратить стыковку с полицейским кораблем в одностороннем порядке ты не сможешь, так что я прямо сейчас могу начать движение к станции. Время попрощаться у вас будет.
— Если тебя интересует мое мнение, Виан, я предпочитаю смерть, — сказала Елари, глядя в сторону.
— Зато я бы выбрал жизнь, — повысил голос Хирт. — Твою и миллиардов других людей, которые погибнут после того как меня не станет.
Как во сне Лейст стоял и смотрел на руки капитана, ласкающие колени Елари. «Неужели и это я должен пережить, чтобы искупить вину?» — подумал он.
— Я бы позволил тебе выйти, сынок, — сказал капитан, с усилием раздвигая девушке ноги. — Но я не хочу терять тебя из виду. Так что стань к той стене и смотри. Хотя, можешь зажмуриться, если хочешь.
— Я выбираю смерть, — громко сказал Лейст.
— А?
Капитан повернулся к Лейсту как раз вовремя, чтобы увидеть блеск гинопосского кинжала. Сталь вошла ему в подбородок, за одно мгновение достигнув мозга. Тело несколько раз судорожно дернулось и обмякло. Лейст позволил ему упасть.
— Ты что наделал? — заорал Хирт, вытаращив глаза. — Ты рехнулся? Теперь, помимо прочего, нас объявят в галактический розыск!
Лейст не слушал его. Он смотрел в глаза Елари и не знал, что ответить на немой вопрос, который они выражали. Она приоткрыла рот, но не смогла ничего сказать. Все было слишком очевидно.
Лейст склонился над телом, вытер кинжал о мундир капитана. Ему показалось, будто лезвие от крови обрело еще более насыщенный блеск, как будто подсветилось изнутри. Не придав этому значения, Лейст обошел стул Елари и разрезал веревку, стягивающую ей запястья.
— Держи, — он сунул ей в руку кинжал. — Реши с Хиртом, я сейчас приду.
Он быстрым шагом вышел из каюты, миновал коридор и оказался в рубке. Приборная панель пульсировала красноватым светом, что означало блокировку всех систем. Лейст высвободил из гнезда универсальный ключ и, сжав его в руке, покинул рубку.
Полицейский корабль кораблем можно было назвать лишь условно. Скорее это была шлюпка, предназначенная только для патрулирования. Кроме рубки управления здесь был только туалет и больше ничего. В рубке, правда, имелся мини-диван.
Старший сержант, наслаждаясь отсутствием начальства, сидел в кресле первого пилота, закинув ноги на приборную панель и целясь из пальца в смотровое стекло, говорил, видимо, воображая перед собой противника:
— Слышь, ты, гинопосская шкура! Собирай манатки и вали из моей галактики. Узоргов можешь забрать с собой. Еще раз кого-то из вас увижу — валю без предупреждения!
Лейст, неслышно подошедший сзади, улыбнулся:
— Как скажешь, начальник. Только одолжи корабль.
Сержант грохнулся с кресла, пытаясь повернуться, потом встал на колени, схватился за кобуру. Лейст дал ему время вытащить пистолет и спокойно, заученным движением отобрал его.
— Прошу об одном — контролируй мочевой пузырь, — сказал Лейст, глядя в побледневшее лицо парня. — Мне придется провести тут некоторое время, и я не хочу дышать парами мочи. Хотел бы — остался бы дома.
Парень не сопротивлялся. Лейст просто взял его за плечо и привел в каюту, где Елари и священник о чем-то жарко спорили над телом капитана.
— О, нет, — прошептал сержант, увидев мертвого начальника. — Нет, пожалуйста…
— Сядь на стул и считай до ста, — велел ему Лейст. — Как закончишь, можешь встать и попытаться выбраться из этой скверной ситуации. Отдай браслет.
Он забрал у полицейского браслет-транслятор и, осененный догадкой, наклонился к мертвому капитану.
— Я уже сняла браслет, — сказала Елари.
Лейст кивнул и потянулся к поясу капитана.
— И пистолет, — добавила девушка.
Лейст повернул к ней голову и улыбнулся. Елари вдруг покраснела, отвела взгляд.
— Пошли уже, — сказала она.
Никто не возражал. Все трое покинули каюту, и дверь за ними закрылась.
Управление полицейским кораблем оказалось элементарным. Лейст быстро отстыковался и, отключив все системы связи, направил корабль вперед, в испещренную искорками звезд темноту.
Глава 23
После поединка с Ранридом Аргеной перестал торопиться в свою каюту по вечерам. Там ждала его Вайна, облаченная в черные траурные одежды. В тот день она ни словом не упрекнула его, но долго беззвучно плакала, а с утра надела траур. Аргеной не мешал ей поступать так, как ей было угодно, и не стал прогонять. Спроси кто-нибудь, какие чувства он испытывает к этой женщине, ответа бы пришлось ждать долго. Аргеной не знал, что ответить на этот вопрос даже себе самому.
Покончив с совещаниями, Аргеной сидел один в просторном зале, перечитывая в десятый раз составленный Сонлером план грядущих переговоров с Триумвиратом. Хотя от этих переговоров зависело многое, он никак не мог сосредоточиться. Смысл слов ускользал.
— К дьяволу! — решил Аргеной, оттолкнув от себя электронную бумагу. Он решил, что заговорит с ними так, как привык. Может, оно и к лучшему. Наверняка эти люди распознают заученные слова и станут задавать вопросы, чтобы выбить его из колеи.
В зал вошел Сонлер. Увидев Аргеноя, он поклонился и замер в почтительном ожидании. Аргеною это не понравилось. Сонлер редко так подчеркнуто дистанцировался, и, как правило, это означало, что случилось нечто неприятное.
— Закрой дверь и иди сюда, — велел Аргеной. — Докладывай, в чем дело.
Сонлер помялся, подбирая слова, и наконец заговорил:
— Несколько часов назад на кинжал Ирцарио попала кровь человека. Поступил сигнал…
— Что? — взревел Аргеной, грохнув кулаком по столу. — Этот недоделок снова убил гражданского? Почему сразу не доложил?
— Не хотелось вас беспокоить. Я пытался связаться с Ирцарио, чтобы выяснить все обстоятельства и предоставить полный доклад, но он игнорирует мои вызовы.
— Сейчас я его вызову, — поднялся Аргеной.
— Вряд ли это целесообразно — он летит сюда.
— Летит сюда? Что это значит?
— Только то, что я сказал: корабль Ирцарио в режиме автоматического возвращения на базу, не отвечает на вызовы. Стыковка произойдет через двадцать минут, я подумал, вы захотите присутствовать.
Аргеной, не говоря ни слова, направился к двери. Его переполняло беспокойство. Кровь гражданского, экстренное возвращение… Что же случилось там, на Иргиле? Есть, разумеется, надежда, что все эти странности — просто недоразумение, и когда завершится стыковка, на борт Гинопоса ступит улыбающийся Ирцарио, ведущий на поводке Винчу Хирта. Но чем меньше оставалось времени, тем меньше было надежды. Предчувствие подсказывало Аргеною, что ничего хорошего этот корабль не принес.
В узком коридоре собралась небольшая толпа. Помимо Аргеноя и Сонлера было несколько любопытствующих генералов, которые желали своими глазами увидеть начало конца походу Гинопоса. Слушая их разговоры, Аргеной понял, что они уверены: Ирцарио специально не выходит на связь, потому что хочет устроить сюрприз. Но они ничего не знали о кинжале — еще одном элементе уравнения. Ирцарио прекрасно знал, что все оружие Гинопоса делается из программируемой стали, сигнал от которой поступает в информационный центр Гинопоса. Уже раз он прокололся на этом и должен был сделать выводы. Значит, либо у него возникли серьезные проблемы, либо он не сделал надлежащих выводов. В последнем случае у него опять-таки будут проблемы, но устроит их лично Аргеной, в лабораторных условиях.
— Стыковка завершена! — сообщил один из четырех присутствующих контроллеров.
Аргеной кивнул. Контроллеры сплотились, закрыв собой фигуру главнокомандующего. Стволы четырех автоматов нацелились на закрытый шлюз.
— Разгерметизация! — прозвучал голос контроллера.
Послышалось шипение. Порыв ветра взъерошил Аргеною волосы — воздух заполнил пустующую камеру между двумя кораблями, лишь только шлюз приоткрылся. Аргеной стиснул зубы, приготовившись услышать выстрелы, но услышал только чей-то скулеж:
— Не убивайте, пожалуйста, я ничего не сделал!
В молчании, что воцарилось в коридоре, Аргеною почудилась растерянность.
— Что там? — Он оттолкнул контроллера и выступил вперед. — Что это за цирк? Ты кто?
Из проема, в котором стоял трясущийся сопляк в полицейской форме, несло мочой. Аргеной поморщился.
— Кто ты такой? — повторил вопрос главнокомандующий. — Как ты здесь оказался? И почему на тебе форма?
Парень трясущимися руками вытащил из кармана какой-то прямоугольник с печатью и показал его собравшимся.
— Я полицейский! — крикнул он. — Меня нельзя убивать!
После этих слов даже Сонлер не смог сдержать усмешки — так жалко выглядел паренек. Аргеною, однако, было не до смеха.
— Где Ирцарио? — спросил он. — Что вообще ты здесь делаешь?
— Я не знаю никакого Ирцарио, — залопотал «полицейский». — Просто мы должны были досмотреть корабль, типа, кто на нем, потому что его могли, типа, угнать. Ну и мы зашли с капитаном, а тут, типа, гинопосец. Он привязал к стульям девку и священника и, типа, пытал их про какой-то «Ковчег». И капитан, типа, остался, а мне велел уй