— Не думаю, чтобы это было назло, — заговорил Сонлер. — Ланс выдвинул единственно возможное предложение, как только увидел настроение большинства.
— Вагран, Анмил, Иргил, — перечислил Аргеной. — Они ведь были за нас.
— Да, но никто не выразил желания подвинуться ради нас. И к тому же, очевидно, что им заплатили. Ланс, думаю, поделил свою долю, чтобы облегчить нам зачистку, поэтому они и не возражают. Ждут, что будет еще.
Аргеной выругался, подошел к бару и налил себе полный стакан из первой попавшейся бутылки. Жестом предложил выпить Сонлеру, но тот отказался. Аргеной залпом проглотил напиток, оказавшийся виски, и повернулся к своему секретарю.
— Сам-то ты что думаешь? — спросил Аргеной. — Про всю эту чушь с распределением, квотами?
Сонлер развел руками.
— Я думаю, на это нам и придется согласиться в конечном итоге. Не сейчас, не сегодня, но потом — да. Сейчас имеет смысл еще поторговаться, расписать преимущества и так далее.
Усевшись в кресло, Аргеной закрыл глаза. Мысли перестали носиться в голове кругами и спокойно улеглись. Каждую теперь можно было спокойно рассмотреть.
— Значит, будет так, — сказал он тихо. — Что же… Получается, это — конец Гинопоса? Я продам свой народ за домик в джунглях на берегу реки? Черт…
Вспомнилась Далиа Келфер. Эта крошка так старалась ему понравиться — и преуспела. Теперь понятно, что его попросту пытались подкупить.
— Не думаю, что кто-то воспримет это так, — возразил Сонлер. — Люди слишком хотят на землю, чтобы вдаваться в детали. Какие-нибудь радикальные группировки, возможно, и появятся, но вы же сможете с этим разобраться.
Теперь в памяти Аргеноя всплыло лицо Вайны. Он пообещал ей, что их ребенок родится на земле. Вот и прекрасный шанс выполнить обещание. Но что же его мучает, что гнетет все его чувства? Почему свежий воздух Триумвирата становится удушающим, отчего вдруг легкие взмолились о синтезированном воздухе космического корабля? Вспомнилось еще одно лицо — изможденное лицо Летоса, пленного Узорга. Бледные губы разжались и выплюнули слова: «Гинопос утопит свою мечту в крови, как обычно».
— Лучше уж в крови, чем в дерьме, — прошептал Аргеной.
Сонлер стоял возле окна, и вид у него был какой-то потерянный. Аргеной улыбнулся.
— Сам-то что думаешь? — спросил он. — Не с политической точки зрения, со своей?
Сонлер повернулся к нему.
— С моей? — переспросил он. — А что, она должна быть?
— Перестань. — Аргеной сжал кулак. — Я сделал для тебя все, что мог.
— Посмешище Гинопоса, — усмехнулся Сонлер. — Спасибо, конечно. Да, сейчас я — секретарь могущественного правителя, которого в грош не ставят на расстоянии хотя бы двух шагов от него. Кем я буду при новом раскладе? Даже не знаю. Может, пойду работать куда-нибудь в офис, или подамся в шоу-бизнес. У меня ведь отлично получается манипулировать людьми.
— При новом раскладе лично ты получишь столько денег, что работать будет необязательно.
— Ну да, действительно. Все равно у меня не будет детей, так зачем усердствовать? Проживу жизнь в свое жалкое удовольствие, а когда деньги подойдут к концу, вколю себе смертельную дозу какого-нибудь наркотика.
— Прекрати.
— Что я думаю? — Сонлер едва ли не впервые в жизни повысил голос на Аргеноя. — Если бы ты хотя бы раз спросил меня, кем я хочу быть! Я был слабым и болезненным, а ты решил, что мне нужно отрезать яйца. Я стал калекой, и ты решил сделать меня своим секретарем. И теперь, когда вся твоя империя готова расползтись по швам, ты снова не задаешь мне этого вопроса. А я, как годы назад, хочу всего лишь быть твоим сыном!
Аргеной опустил взгляд.
— Так ты знал…
— Несложно было догадаться — такое внимание к несчастному сироте. Сколько же людей ты убил, чтобы сохранить это в тайне?
— Немало, — глухо сказал Аргеной.
От продолжения неприятного разговора его спас браслет.
— Ордос, — буркнул Аргеной. — Не к добру это.
Ордос не пытался скрыть волнения в своем внутреннем голосе:
— Простите, что беспокою вас во время такого важного мероприятия, но ситуация с Кидесом вышла из-под контроля.
— Твою мать! — вслух сказал Аргеной; Сонлер посмотрел на него. — Что опять случилось? Почему этот мелкий зеленоглазый, объединившись с десантником-неудачником стал доставлять столько неприятностей?
— Речь сейчас даже не о Хирте, проблема в том, что…
— Я сам определю, в чем проблема. Докладывай обстановку. Что произошло на Вагране?
Ордос взял небольшую паузу, очевидно, пытаясь собраться с мыслями.
— Кидес изначально повел себя неадекватно. Вместо того чтобы взять Хирта, он устроил бомбежку плазмой и разворотил все здание. При этом погибли двое бывших сослуживцев Лейста, трое каких-то спецназовцев Триумвирата, как я понял, связанных с Галактической Полицией или даже с Космическим Агентством. Еще их пилот…
— Стоп! — Аргеной поднял руку, будто его мог видеть собеседник. — Я что-то не понимаю. Как все эти люди там оказались?
— Как я понял, спецназовцы хотели спасти полицейских, которые были в том корабле, что угнал Лейст. Но им не повезло явиться как раз в тот момент, когда прилетел Кидес.
— Твою мать, — прошептал Аргеной. Он мысленно заново просмотрел все, происшедшее на переговорах. Знали они? Нет, похоже, пока не знали.
— Хирт ушел. Кидес направился за ним и вывел из строя передатчик. Браслета у него нет, связь отсутствует. Хирт укрылся в межсистемной заправочной станции, и Кидес сейчас ее атакует…
— Что делает этот дебил? — Аргеной подпрыгнул, сжал кулаки.
— Лупит плазмой в закрытый отсек, вот как я понимаю ситуацию. Ирцарио пытается отвлечь его, но…
— Ирцарио? А он-то там с какого боку?
— Ах, черт, простите, я не доложил… Ирцарио был с этими спецназовцами, теперь он на их корабле. Преследовал Хирта самовольно. Он теперь — единственный вменяемый гинопосец там. Я не могу отдать приказ о вмешательстве…
— Отдавай, — перебил Аргеной. — Я хочу, чтобы туда прибыла целая эскадрилья, пусть сделают скачок — каждая секунда на счету. Пристрелите этого бешеного пса как можно скорее. И еще… Передай Ирцарио, чтобы он убирался оттуда.
— Но он…
— Ты меня слышал. Он больше не из наших. Откажется подчиниться — пусть его тоже уничтожат.
— Не очень красиво выйдет, он же на корабле Триумвирата…
— Так тем более пусть летит оттуда и потеряется навсегда. Делай. Я вернусь, как только смогу.
Аргеной прервал связь и посмотрел в глаза Сонлеру.
— Передай приказ командиру отряда: под видом усиления, взять под контроль все посты местных солдат. Если хоть один дернется, когда мы будем выходить — полная зачистка местности. Я разыщу Ланса.
Сонлер кивнул, и браслет у него на руке засветился. Как всегда, секретарь главнокомандующего понимал быстро и делал правильно.
Глава 47
Насосы с антирадиационной пеной так и не включились. Видимо, работники заправки посчитали, что полицейские захотят немножко облучиться, прежде чем заговорить с опасными преступниками.
— Когда я в последний раз говорил с этим полудурком-диспетчером, мне послышалось, что звучит сигнал тревоги, — поделился Фарид с вошедшим в рубку Лейстом. — После этого он на сигналы не отвечает. Что-то у них там приключилось…
— И ты еще спрашиваешь? — усмехнулся Лейст.
— Что?
— У нас на хвосте висели два гинопосца. Думаешь, они просто развернулись и полетели домой?
Фарид покачал головой.
— Нет, Лейст. Они не нарушат нейтралитет.
— Что скажете, советник? — Лейст повернулся к Хирту.
Хирт развел руками.
— Не могу сказать. Не знаю, что сейчас творится в голове у Аргеноя. Но если они все еще пытаются сыграть в хороших, то Ирцарио вряд ли решится на прямую атаку. А вот Кидес — вполне.
— Кто этот Кидес? — переспросил Фарид.
— Я не уверен, но вполне возможно, что это был Кидес, на втором корабле. Узнаю повадки. Кидес — это самый свирепый отморозок Аргеноя. Ему плевать на все условности, когда надо — он просто идет и делает, сметая все на своем пути. Убийства и разрушения для него — и любимая работа, и хобби.
— Крепко они за тебя взялись, — заметил Лейст.
— Не то слово. Итак, у тебя есть план?
Лейст кивнул. Он велел Хирту оставаться в рубке и поманил за собой Фарида. Они остановились возле хранилища скафандров — их было три, согласно действующим госстандартам: два тяжелых и один легкий.
— Ты ведь понимаешь, что я собираюсь делать? — спросил Лейст, проверяя целостность скафандров. Особое внимание он уделил легкой модели для работы в открытом космосе, в тени.
Фарид присел на корточки, вздохнул и поднял взгляд на Лейста.
— Скажи, зачем ты во все это влез? — спросил он. — Тогда, на Иргиле, ты мог просто взять деньги и спокойно бухать, пока не откажет печень. Зачем ты вылез? Это из-за нее?
— Нет, — сказал Лейст. — И да. Той ночью я вдруг что-то понял. Не знаю, смогу ли объяснить сейчас. Нас ведь десять лет учили быть защитниками людей, учили с оружием или без него противостоять тем, кто решился принести вред гражданским. И вот, как по волшебству, я оказался на месте той твари, которую должен был убить.
Фарид махнул рукой:
— Узорги не…
— Я знаю, как нелепо все это звучит! — Лейст заговорил громче, все еще не отрываясь от скафандров. — Но не надо рассказывать мне о том, что узорги — не люди. Они выглядят и ведут себя, как люди. Одна из них сейчас лежит там, она умирает, потому что спасла жизнь мне. Хочешь сказать, что она — не человек? Скажи, и я без лишних слов отрублю тебе бошку так же, как Мазуру.
Фарид потер горло и сглотнул.
— Я ничего не хочу сказать. Я просто…
— Ты просто не хотел работать. Просто хотел быстренько заполучить побольше денег и расслабиться, так? Поэтому ты выбрал этот путь. В отличие от Мазура, я не могу тебя в этом обвинять. Сколько тебе осталось?
Фарид уставился в пол. Пожал плечами.
— Не знаю. Может, год. Может, два. Точно скажу, что мне не с чем расставаться. Никто меня не будет оплакивать, и свою кровь мне никто не отдаст. Я хотел прожить остаток жизни достойно, вот и все. Что ж, каюсь. Не надо было подписываться на такое. Хотя лично я никого не убил, мне стыдно так же, как если бы убил.