Кассок кивнул. Теперь на экране снова было его лицо.
— Хорошо. Назначаю тебя руководителем операции. Пошли туда пятый, шестой и седьмой полк дежурной бригады — пусть разберутся с военными. Огонь на поражение, шутки кончились. Как только с ними будет покончено, я хочу, чтобы пятый полк прорвался на станцию. Мне нужен Хирт — пусть в коме, но живой! Остальные могут умереть. Задача ясна?
— Так точно, — отозвался Кассок. — Только мое звание не позволяет командовать полка́ми…
— Поздравляю с повышением, полковник Кассок. Сонлер, быстро введи соответствующие изменения в систему. Кассок, слушай внимательно. Всем, кто находится на территории Триумвирата, должен быть отдан приказ возвращаться — немедленно. Кроме того, начинайте готовить резервы. Вопросы?
— Только один. Что будет?
— Не так быстро, малыш. Ты пока всего лишь полковник, а не генерал. Сосредоточься на текучке. Сделай все быстро и красиво. Конец связи.
Когда экран погас, Аргеной потер ладонью лоб, тяжело дыша. На щеках вспыхнул лихорадочный румянец, дыхание становилось все более частым. Когда Сонлер увидел его глаза, то отвернулся — они сияли, и сияние это было недобрым.
Снова пошел вызов, и почти сразу на экране показалось лицо Ланса.
— Ничего не изменилось, Аргеной, — сказал тот, видимо, немного успокоившись.
— Потерпи, скоро мои ребята закончат.
— Что? Ты о чем?
— О том, что происходит возле заправки. Скоро мои ребята закончат, заберут то, что им нужно, и уйдут на некоторое время. Рекомендую потратить это время с толком — у тебя достаточно денег, чтобы как следует повеселиться напоследок.
Лицо Ланса, бывшее изначально надменным, посерело, исказилось, и впервые Аргеной увидел на нем страх. Даже не страх — ужас.
— Что это значит, Аргеной? — проговорил Ланс, пытаясь сохранить самообладание. — Ты грозишь войной?
— Будь ты порасторопнее, Ланс, ничего такого бы не случилось. Мы все жили бы счастливо, устраивая иногда совместные сафари по истреблению узоргов. Но наземники, к сожалению, даже за деньги не могут как следует пошевелиться. Итак, да. Сегодня я, Аргеной, единоличный правитель и главнокомандующий народа и армии Гинопоса объявляю войну галактике Триумвирата. По существующим законам у вас есть три стандартных дня на подготовку. Через три дня я бы очень хотел получить сообщение о капитуляции. Все закончится бескровно, и вы все, ребята, сможете сохранить высокие посты — разумеется, с некоторыми оговорками. В противном случае я сломлю вас через семь дней. Я могу считать, что формальности соблюдены?
Ланс поднял взгляд. Он сумел подавить страх, и теперь на Аргеноя смотрел все тот же бесстрастный и бесконечно опасный старик.
— Да, я тебя услышал, — произнес Ланс.
— Прекрасно. И если хочешь начать казаться мудрым правителем, прикажи остаткам тех, кто сражается за станцию, отступить. Мы не уйдем без Хирта. Отнеситесь к этому с пониманием, Ланс. Если Хирт ускользнет, у вас только добавится проблем. Конец связи.
Экран погас. Аргеной, прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья.
— Опять, — вздохнул Сонлер.
— В этот раз все будет иначе.
— Я не сомневаюсь.
По системе внутреннего оповещения прокатился голос одного из пилотов, доложивший, что скачок произойдет через десять секунд, девять, восемь…
Аргеной и Сонлер пристегнули ремни. Когда голос сказал: «Ноль!», мир рассыпался на куски.
Глава 54
В дальнем конце коридора появился человек. Лейст сделал несколько шагов навстречу ему и остановился. Внезапно чувство страха охватило его — волны какой-то древней, первобытной силы исходили от этого человека. Кажется, Ирцарио называл его имя — Кидес.
Кидес, завидев Лейста, издал очередной вопль, перешедший в душераздирающий кашель. Он сплюнул, кажется, не меньше литра крови, ударил тесаком по металлической стене и побежал вперед. Лейст на глаз прикинул разницу в весе. Человек, несущийся на него, явно был тяжелее раза в два. Ботинки от тяжелого скафандра на другом человеке смотрелись бы комично, но Кидес, с грохотом несшийся по металлическому полу, будто родился в них. У него было лишь одно слабое место: он умирал. Это было понятно не только по тому, как он харкал кровью — даже бег его, хотя и стремительный, не был ровным. Кидес мотался из стороны в сторону, отталкиваясь от стен, будто мяч.
Лейст не стал ждать, пока тот умрет своей смертью. Он поднял пушку, прицелился и нажал на спусковой крючок. Луч лазера слабо мигнул в воздухе, подпалив несколько пылинок, и ударил в живот Кидеса. «Ударил» — не совсем подходящее слово, когда речь идет о лазере. Лейст понял это сразу же, поскольку Кидес не отлетел назад. Он даже не споткнулся — просто продолжал бежать, не обращая внимания на дыру в животе.
Подняв ствол повыше, Лейст еще раз выстрелил — на этот раз луч пробил грудь Кидеса. С тем же результатом. Монстр продолжал бежать, и даже поступь его словно стала легче. Как будто, теряя куски плоти, он обретал какую-то другую, нечеловеческую силу.
Лейст отбросил ружье — не было времени рисковать еще раз. Он выхватил из-за пояса пистолет Ирцарио и, отпрыгнув, разрядил обойму в приближающегося соперника. Грохот выстрелов заполнил коридор, кисло запахло порохом. Пули ударили в грудь Кидеса, в плечи, одна пробила щеку и, кажется, вышла из шеи. Но Кидес не останавливался. Взревев еще страшнее, чем раньше, он взмахнул тесаком. Лейст выбросил бесполезный уже пистолет и бросился вперед. Плечом ударил Кидеса в корпус, но остановить не смог — отлетел обратно. Тесак обрушился на пол, высекая искры в нескольких сантиметрах от ноги Лейста.
Кидес остановился. Он тяжело дышал, поднимая тесак, и Лейст видел, как льется кровь и трепещут внутренности в дырах от лазера. Зрелище завораживало. Лейст моргнул, перевел взгляд на руки Кидеса, стараясь не встретить его безумного взгляда — и совершил ошибку.
Кидес шагнул вперед с неожиданной для живого трупа скоростью и с размаху ударил подошвой металлического ботинка по коленному суставу Лейста. Тот рванулся вперед, стремясь инстинктивно сжать руками раздробленное, пылающее болью колено. И это была еще одна ошибка. Кидес не собирался убирать ногу. Он вдавливал ботинок все сильнее и сильнее, явно наслаждаясь мучениями жертвы. Одновременно он обрушил тесак вниз.
В последний момент Лейст дернулся в сторону, спасая свою жизнь. От дикой боли в колене в глазах потемнело. Тесак ударил по полу, брызнул искрами и прочертил полосу, лишь на излете добравшись до плеча Лейста. Мышцы разошлись, будто разрезанные скальпелем. Тесак был таким острым, что Лейст даже не сразу почувствовал боль — просто вдруг левая рука онемела и будто перестала существовать.
Боль взметнулась в мозгу краткой вспышкой, а потом пришло то великое спокойствие битвы. «Спокойно, Лейст. Спокойно. Ты жив, у тебя просто временно не работают левая рука и правая нога. А этот парень уже мертв, просто до сих пор этого не понимает. У тебя есть преимущество, так почему бы им не воспользоваться?»
Глядя в глаза Кидесу, Лейст улыбнулся и заметил на его лице нерешительность. Берсерк не привык видеть улыбки на лицах своих жертв. Лейст напряг мышцы пресса, потянулся вперед и правой рукой схватил Кидеса, который не успел разогнуться после удара, за ворот форменной куртки. Левой ногой он с силой ударил его в живот и, продолжая движение, выходя за пределы собственных возможностей, поднял тушу Кидеса. Правая рука рванула вниз, левая нога полностью распрямилась, и Кидес, переброшенный через голову, гулко рухнул на пол. «Попробуй теперь подняться, выродок!» — подумал Лейст.
Он перевернулся на живот, стараясь не обращать внимания на боль в колене. Кидес судорожно дергался, даже не пытаясь встать. Лужа крови растекалась из-под него. Словно стоя на ногах, он каким-то чудовищным усилием воли сдерживал ее поток, а теперь, поверженный, умирал.
Лейст прикрыл глаза на несколько секунд, потом снова посмотрел на Кидеса. Судороги сошли на нет, безумные, налитые кровью глаза замерли, глядя в потолок. На губах выступила пена.
Осмотрев левую руку, Лейст вздрогнул от неожиданности. Порез, такой глубокий, уже почти затянулся. Лейст несколько раз сжал и разжал руку в локте, чтобы убедиться, что мышцы действительно работают. Колено тоже не болело так сильно — судя по ощущениям, срастались кости. Кровь узоргов продолжала творить чудеса. «Дешево отделался, — подумал Лейст. — Если бы не Елари, мне бы месяц пришлось восстанавливаться».
«Если бы не Елари, тебя бы вообще здесь не было, придурок, — раздался в голове голос Ирцарио. — Сверни ему бошку. А лучше отгрызи — чтобы наверняка. Думаю, ты уже понял, что со смертью у этого парня свои отношения».
Сначала Лейст подумал, что сходит с ума, но потом взглянул на запястье левой руки. Браслет тускло светился. Видимо, сосредоточив внимание на руке, Лейст сам не заметил, как установил связь с ближайшим обладателем браслета.
Он подполз к Кидесу, обхватил его голову и отработанным движением повернул ее на сто восемьдесят градусов. Хрустнули позвонки, дернулось тело, в последний раз проявляя признаки жизни. Все было кончено.
Лейст сел, прислонившись спиной к стене, и закрыл глаза. Колено уже почти восстановилось, но он не решался попробовать согнуть его. «Подожду еще десять секунд, — пообещал он себе. — Десять секунд, потом я встану и вернусь в диспетчерскую».
Он глубоко дышал, отсчитывая секунды. Из диспетчерской доносился голос Хирта, спокойно и даже вызывающе разговаривающего с кем-то. Потом раздался голос собеседника — не живой, а доносящийся из репродукторов. Именно поэтому Лейст сразу его узнал — вернее, вроде бы узнал. Этот парень явно частенько выступал перед камерами, раз уж даже Лейсту его голос казался знакомым. Кто же это такой? Ведущий какого-нибудь шоу?
Уже поднявшись на ноги, хромая в сторону диспетчерской, Лейст вспомнил, чей это был голос. Винчу Хирт, советник принцессы узоргов, разговаривал с председателем правительства Триумвирата Ремилом Лансом.