дость и делать свое дело. Рано или поздно все бы наладилось, но вы — вы предпочли нажить себе смертельного врага.
Словно бы веселье Летоса перешло к Аргеною вместе с кровью. Узорг погрустнел, его взгляд поблек.
— Есть такая боль, которая внутри. Глубоко внутри. Там, куда не доходит кровь. И эту боль не вылечить. Эту боль принесли нам вы.
Аргеной склонился над Летосом, взял его за подбородок и всмотрелся в его лицо.
— Ты ведь все еще помнишь о ней, да?
— Конечно, — был ответ.
— Ты знаешь, что она мертва? Я сам убил ее.
— Знаю.
— Откуда ты можешь это знать?
— Мы прожили вместе больше четырех сотен лет. Неужели ты думаешь, что я не узнал бы, случись с ней что-нибудь? Я знаю, что она думала обо мне перед смертью. Знаю, что где-то она ждет меня. И как только мне удастся освободить хотя бы одну руку, я присоединюсь к ней.
На мгновение Аргеной почувствовал нечто вроде зависти. Ему хотелось испытать подобное чувство к человеку. Каково это — прожить вместе четыре сотни лет? Каково это — тридцать лет помнить и скорбеть? Он не знал.
— Я чувствую еще один запах, — проговорил Летос. — Слабый запах женщины. Послушай старика: иди к ней и не расставайся, пока можешь. Смерть придет внезапно, а потом будет уже поздно.
Вайна!
Аргеной ощутил укол совести. Он ведь еще так и не зашел к ней. А она, наверное, ждет. Не могла не узнать о его прибытии. Хотя запах, безусловно, не имел к Вайне ни малейшего отношения. Минувшей ночью постель Аргеноя согревала другая женщина — Далиа Келфер. Она была хороша, но Аргеной все равно хотел снова прикоснуться к Вайне. Далиа Келфер — красивая кукла и не больше. А Вайна… В ней он видел достойную спутницу жизни.
— Пожалуй, ты прав, старик.
Аргеной на прощание шлепнул Летоса по щеке и вышел из лаборатории. Летос не ответил.
Глава 61
Через несколько часов Лейста разбудил металлический голос, сообщающий о том, что пора принимать пищу. Смешная белая тумба на колесиках, ловко манипулируя механическими лапами, просунула в специальные отверстия в решетках подносы с едой. Лейст и Ирцарио поспешили взять подносы. Тумба укатила обратно, наигрывая веселую мелодию.
— Как думаешь, много у них тут обычно заключенных? — спросил Ирцарио.
— Понятия не имею, — пожал плечами Лейст. — А что?
— А то, что узорги не нарушают законов. Они слишком преданны и спокойны для этого. Держу пари, мы — первые заключенные за все время существования этой тюрьмы. И они делают робота, чтобы принести пищу. Причем этот робот наверняка еще играет в шахматы и умеет летать со скоростью света.
Робот принес весьма достойный обед. Первое, второе и третье, несмотря на очевидную синтетичность, порадовало и вкусовые рецепторы и желудок. К этому времени последствия нервнопаралитического газа почти исчезли, и Лейст с аппетитом съел все предложенное. Ирцарио справился еще быстрее.
Через час в коридоре появилась Елари. На ней была чистая униформа серого цвета, да и сама она выглядела посвежевшей. Вымытые волосы волнами струились по плечам.
— Как ты? — спросила она, положив пальцы на решетку камеры Лейста. Он стоял напротив и, после недолгого колебания, накрыл ее пальцы своими.
— Жив, не покалечен, — сказал он. — Остальное — нюансы. Что слышно снаружи?
Елари повернула голову и позвала Ирцарио. Тот приблизился к паре, сохраняя на лице выражение полного равнодушия.
— Сегодня вечером вас заберут отсюда и поведут на арену, — заговорила Елари. — Часа через три-четыре, наверное. Там вам дадут оружие и заставят драться друг с другом до смерти. Выживший получит жизнь. Это все, чего Хирт смог добиться.
— Когда это Иджави успела стать такой кровожадной? — усмехнулся Ирцарио.
— Наверное, когда гинопосцы пришли и устроили бойню в Триумвирате! — сверкнула глазами в его сторону Елари.
Когда она повернулась к Лейсту, ее взгляд снова смягчился, а голос задрожал:
— Я не знаю, что делать. Хирт просил передать вам это, помог мне пройти сюда… Еще он просил сказать тебе, Виан, два слова: «Верь мне». Уж не знаю, к чему это теперь относится.
Ирцарио фыркнул и отошел к своему лежаку. В коридоре появился человек — мужчина в светло-серой форме, с автоматом наперевес. По тому, как он держал оружие, Лейст понял, что стрелять из него ему пока не доводилось.
— Кажется, тебе пора, — сказал он.
Елари взглянула на охранника и снова посмотрела в глаза Лейсту.
— Это может быть последний раз, — прошептала она.
Лейст наклонился и поцеловал ее через решетку. Впервые за столько лет.
— Все будет хорошо, — сказал он ей. — Верь Хирту, он придумает что-нибудь.
Елари кивнула, но в глазах ее читалось лишь отчаяние. Она высвободила руки и шагнула к выходу. Задержалась у решетки Ирцарио.
— Спасибо тебе, — сказала она.
— Ты это всерьез? — удивился тот.
— Я умею быть благодарной. И если бы могла вернуть долг, вернула бы его в эту же секунду.
Елари прошла мимо охранника и исчезла. Охранник, прищурившись, оглядел обе камеры и двинулся следом.
— Эй, парень! — окликнул его Лейст.
Охранник повернулся.
— Эта штуковина сбоку автомата называется «предохранитель». Подними его и расскажи об этом всем своим друзьям. Количество несчастных случаев резко устремится к нулю.
Охранник покраснел и быстрым шагом ушел из коридора, провожаемый слабым и хриплым смехом Ирцарио.
Глава 62
За ними пришли ровно в восемь часов. Так, во всяком случае, сказал Ирцарио, который обладал непостижимым умением определять время без всяких приборов. А приборов и впрямь не осталось. У пленников отобрали содержимое карманов и даже сняли браслеты.
К клеткам подошли шестеро охранников, на взгляд Лейста — все одинаково бестолковые. Трое встали напротив одной клетки, трое — напротив другой. Щелкнули, подчиняясь какому-то невидимому сигналу, замки, и решетки разъехались по сторонам, открывая путь наружу.
— Идите вон туда. — Один из охранников ткнул стволом автомата в сторону. — Медленно и спокойно.
Лейст вышел из камеры и двинулся в указанном направлении. Ирцарио шел впереди. Его походка не позволяла строить иллюзий по поводу состояния. Гинопосец явно двигался из последних сил, постоянно спотыкаясь на ровном месте и шатаясь из стороны в сторону. Это открытие одновременно обнадежило и покоробило Лейста. Одно дело — убить человека в пылу сражения. Даже безоружного, но — стоящего на пути. И совсем другое — вступить в поединок с заведомо обессиленным соперником.
— Надеюсь, ты не собираешься сливать бой? — словно подслушав его мысли, бросил через плечо Ирцарио.
— О чем ты? — отозвался Лейст.
— О том, что у вас, наземников, сложные понятия о чести. Хочу предупредить, что драться буду в полную силу, и если представится шанс — убью тебя. Тебе советую заниматься тем же самым.
— Не разговаривать! — прикрикнул охранник, шедший справа от Ирцарио.
Гинопосец остановился, повернулся к нему. Движение вышло быстрым, хищным, как бросок змеи. Оно совершенно не вязалось с походкой. Лейст понял, что перед ним — все еще опасный соперник.
— Иначе что? — рявкнул Ирцарио на шарахнувшегося к стене охранника. — Убьешь меня? Давай! Я все равно ни на грош не верю, что смогу уйти отсюда живым. Лучше сдохнуть, убивая зеленоглазую мразь, чем скакать по сцене перед вашей гребаной принцессой.
— Стоять! Не двигаться! — заорал еще один охранник, зачем-то снова и снова дергая затвор автомата.
Лейст вытянул скованные наручниками руки и коснулся плеча Ирцарио.
— Хватит.
Ирцарио оглянулся на него и, поморщившись, отошел от охранника.
— Просто чтобы не было иллюзий — убить вас, всех шестерых, дело шести секунд, — сказал гинопосец, продолжая идти вперед. — Единственная причина, по которой мы этого не делаем — бежать отсюда некуда.
Охранники сделали выводы. Во всяком случае, теперь все они шли сзади, не опуская стволов автоматов.
Двери, отделяющие один коридор от другого, открывались автоматически. Охранники сзади подсказывали, куда нужно поворачивать. Приближение к залу чувствовалось по усилению бдительности стражей. Теперь люди в форме стояли по сторонам коридоров через каждые десять метров. Все в одинаковой форме, все с оружием наперевес. Лейст не скрывал недоумения по поводу этих мер предосторожности. Столько людей, которые, судя по всему, маются здесь не один час — многие сидели на корточках с изможденными лицами и вскакивали при виде идущего первым Ирцарио. Зачем такие силы для охраны корабля от… От кого?
Плечи Ирцарио тряслись. Сначала Лейсту показалось, что ему совсем плохо, но вскоре истинная причина прояснилась: Ирцарио заходился в беззвучном хохоте.
— Похоже, Иджави изготовилась к войне! — сказал он. — Господи, Аргеною лучше бы никогда этого не видеть. Старик просто сдохнет со смеху и его место займет безмозглый Ранрид.
Перед последней дверью охранники остановились.
— Дальше вы сами, — сказал один из них. — Ключи.
На полу что-то звякнуло. Лейст посмотрел вниз и увидел связку из двух ключей. Сзади что-то зашипело. Оглянувшись, Лейст увидел, как закрывается дверь за охранниками. Они с Ирцарио стояли в маленьком помещении, вероятно, предваряющем выход на арену.
— Мило, — сказал Лейст и поднял ключи. — Давай руки.
Освободившись от наручников, они размяли запястья. Из-за двери доносился многоголосый гул.
— Готов? — спросил Ирцарио.
Лейст кивнул.
— Тогда пошли.
Он ударил по кнопке справа от двери, и перед ним открылся проход. Лестница из десятка ступенек вела вверх. Ирцарио начал подниматься, Лейст последовал за ним. Когда голова гинопосца показалась над поверхностью пола, гул превратился в рев.
После слабо освещенного коридора Лейст был ослеплен ярчайшими прожекторами. Под ногами что-то шуршало, и, проморгавшись, он с удивлением понял, что идет по желтому песку. Слой был невелик, а под ним чувствовался пластик. Зачем им понадобился песок на корабле?