— Тогда, — зашептала принцесса, сбросив халат, — исполни еще одну мою волю.
Хирт молча смотрел, как она скидывает на пол покрывало, ложится на кровать и извивается в приступе не то поддельной, не то всамделишной страсти.
— Иди ко мне, Винчу, — донесся до него ее шепот. — Давай вернем все, как было. Ты и я — мы все сможем преодолеть, правда?
Хирт взял со столика тесак и поковырял ногтем лезвие. Иджави негромко рассмеялась.
— О, отличная идея! Давай поиграем? У нас с тобой никогда не было ролевых игр!
— И во что же мы будем играть? — усмехнулся Хирт.
Он видел, как рука Иджави скользнула между ног. Ее юное соблазнительное тело выгнулось дугой на кровати, глаза закатились. Казалось, она уже ничего не соображает, но с губ ее сорвались слова:
— Ты будешь безжалостным гинопосцем, а я — порочной самкой узоргов. Ты занесешь надо мной свой страшный тесак, но взглянешь в мои исполненные страстью глаза и влюбишься в меня без памяти.
— Мне это нравится.
Хирт подошел к кровати, на котором извивалась его принцесса, его женщина. Сколько волшебных минут и часов подарили они друг другу в далеком прошлом на этой самой кровати… Хирт поднял тесак.
— Нет, нет, пожалуйста, не надо! — задыхаясь в пароксизмах приближающегося оргазма стонала Иджави. — Я не делала ничего плохого, господин гинопосец!
— Я влюбился в тебя без памяти, — сказал Хирт.
Тесак обрушился вниз. Обезглавленное тело еще несколько секунд билось в конвульсиях, природу которых уже невозможно было бы определить. Хлещущая из артерии кровь заливала белоснежные простыни. Хирт не смотрел на это представление. Он сунул руку в карман и вытащил портативный пластификатор. Поднеся приборчик к лежащей на полу голове принцессы, он нажал на кнопку. Почти мгновенно голова покрылась прозрачным пластиком.
— Даже любимых иногда приходится убивать, — сказал Хирт голове, взяв ее в руки.
Самообладание изменило ему. Он заплакал, упал на бок, прижал голову принцессы к груди. Его тело трясло, зубы непроизвольно скрежетали.
Мертва.
Он готовился к этому чувству уже давно, но все равно оно застало его врасплох. Огромная черная дыра в сердце. Нет, не просто черная дыра — квазар. Самое страшное, что только может быть во Вселенной. Непостижимый объект, который затягивает в себя все, до чего может дотянуться, а остальное выжигает яростным потоком энергии.
Мертва…
Хирт сжимал голову любимой женщины, гладил теплый бесчувственный пластик и рыдал. Больше всего на свете он теперь хотел присоединиться к ней. Оборвать эту муку, послать все к чертям и умереть. Что заставляет его осушать слезы? Почему он встает, почему сжимает зубы и успокаивает дрожь в теле?
Мертва!
Хирт подобрал с пола покрывало и завернул в него голову. Теперь на его лице не было никаких эмоций — все выжгло огнем квазара. Убедившись в том, что в руках у него бесформенный ком, Хирт вышел из покоев принцессы.
— Господин советник, — окликнул его один из стражей.
Хирт обернулся.
— Господин советник, вы бы не могли попросить принцессу сменить нас?
— Идите к себе и спите, — сказал он.
— Но приказ принцессы…
— Это мой приказ. Я несу ответственность. Идите и спите. Принцессе ничто не угрожает здесь. Она просила меня помочь ей в организации армии, именно этим я и занимаюсь.
Он пошел прочь, не оглядываясь, но услышал, как охранники на цыпочках отходят от двери. Принцесса Иджави осталась в полном одиночестве.
Эпилог
Пустующий зал совещаний Аргеной уже давно стал считать своим кабинетом. Сейчас он сидел за огромным столом, просматривал лежащий перед ним отчет и хмурился. Столько пафоса, столько недомолвок в документе мог себе позволить только один человек, и Аргеной не собирался его за это отчитывать. Не то время и не та ситуация.
В приоткрывшуюся дверь вошел Сонлер и остановился.
— Твой брат здесь? — спросил Аргеной.
Сонлер кивнул.
— Пусть войдет.
Твердым, решительным шагом в зал вошел Ирцарио с обезображенным лицом. Аргеной видел его впервые после долгой разлуки и ничего не мог с собой поделать. Сердце дрогнуло.
— Что с лицом? — спросил он, отводя взгляд, чтобы скрыть тревогу и жалость, охватившие его.
Ирцарио сел на один стул, пинком выбил другой из-под стола и сложил на него ноги. Потом уставился на Аргеноя.
— Твой дорогой друг Кидес постарался, — сказал он. — Это еще на Вагране.
— Веди себя спокойнее, — посоветовал Аргеной. — То, что я тебя принял, еще не дает тебе права…
— Я привез тебе небольшой подарок, — перебил Ирцарио. — Думаю, он уладит наши разногласия. Но это позже. Сперва я хочу ответить на все твои вопросы.
Аргеной покачал головой.
— Ладно, начнем. На Вагран ты прибыл в составе группы быстрого реагирования, подчиненной космической полиции. На каких условиях они взяли тебя с собой?
— Вшили мне в браслет следящую программу, — не задумываясь, ответил Ирцарио. — Они не знали, что ты меня изгнал, и рассчитывали, что я солью им местоположение Гинопоса. Не думаю, что в планах было что-то отвратительное. Скорее, просто хотели обладать информацией.
Заметив настороженный взгляд Аргеноя, Ирцарио закатал рукав. На запястье виднелся след от браслета — полоска кожи, чуть светлее тоном, чем остальная.
— Браслет остался на «Ковчеге», — сообщил Ирцарио. — Я удалил всю информацию с него, когда запахло узоргами. Но об остальных парнях того же сказать не могу.
— Не получилось вытащить никого из них? — задал следующий вопрос Аргеной.
— Никак нет, даже не пытался. Не знал, где их держат. Мне представилась возможность, и я ей воспользовался. Хочется верить, сделал это не зря.
— Посмотрим… Кидес жив?
— Нет. Этого пса бешеного прикончил Лейст, за что я ему по гроб жизни благодарен.
— Лейст? — нахмурился Аргеной. — Опять этот парень? Ты хочешь сказать, что он победил Кидеса в честном бою?
— Я хочу сказать, он победил его при помощи лазерной пушки, пистолета и своей скромной десантной выучки. Для наземника это не просто высший пилотаж, а нечто за гранью моего восприятия. К примеру, я не вышел бы против Кидеса, не обладая крупнокалиберным пулеметом, да и то лишь при том условии, что между нами изначально будет метров двести.
Аргеной молчал, что-то обдумывая. Ирцарио дал ему минуту, потом подал голос:
— Он может войти?
Помедлив еще немного, Аргеной кивнул.
Ирцарио повернулся к двери и крикнул:
— Заходи, мы все в нетерпении!
Несколько секунд было тихо, потом послышались шаги. Аргеной внимательно смотрел за тем, как пересекает зал этот человек. Его шаг был спокойным и твердым, глаза не бегали. Он бегло оценил обстановку, убедился, что в зале больше никого нет, и подошел к столу. Новенькая гинопосская форма на нем резала глаз Аргеною, и он посмотрел ему в глаза. Виан Лейст выдержал этот взгляд.
— Мой сын хорошо о тебе отзывается, — сказал главнокомандующий Гинопоса. — Говорит, что ты хочешь вступить в нашу армию?
Лейст наклонил голову, выражая согласие.
— А ты не больно-то вежлив. Забыл, как нужно разговаривать со старшими по званию?
— Наши звания пока не сопоставимы, — глухим голосом отозвался Лейст. — Я — никто. Вы — командир великой армии. Примите меня в нее, и я выучу все существующие формы обращения в тот же день.
Аргеной перевел взгляд на сумку, которую Лейст держал в руке.
— Это что? — спросил он. — Тот самый «подарок», о котором ты говорил?
Лейст молча бросил сумку на стол перед Аргеноем. Тот проглотил и это неуважение. Наклонился вперед, расстегнул «молнию» и заглянул внутрь.
Майор Реввер пришел на службу рано, еще до зари. Поздоровался с дежурным, открыл дверь своего кабинета и включил свет.
— Господи! — вырвалось у него. — Как ты сюда попал? Тебя видели?
В его кресле сидел похудевший, бледный и сам на себя не похожий Винчу Хирт. Он улыбнулся майору.
— Нет, я позволил себе пробраться незамеченным. Не спрашивай, как. Дежурный не виноват.
Реввер поднял руки вверх, как бы выражая полное доверие собеседнику. Сел напротив, расстегнул несколько пуговиц на плаще.
— Устроили вы заварушку, — сказал он.
— Что сделано, то сделано, — вздохнул Хирт. — Прости за все те неудобства, что я тебе доставил.
— Брось, о чем речь…
— Я сорвался с места не в последнюю очередь из-за того, что мне было неудобно продолжать напрягать тебя. Может, если бы не это, если бы я не напился в тот день, если бы не спустился вниз, когда Лейст пришел исповедоваться, сейчас все было бы иначе. Я все так же прятался бы в церкви или еще где-нибудь, ты таскал бы мне еду, а Гинопос и Триумвират мирно сливались бы воедино. Но я решил тебя разгрузить, и вот результат. Так всегда, когда я хочу сделать как лучше.
Реввер невесело рассмеялся.
— Тебе опасно находиться здесь. Ты же был на «Ковчеге»?
— Да.
— Почему ушел?
— Потому что ситуация изменилась.
— Начинается война, Хирт. Власти сильно задергались, мобилизация идет на всех планетах, но это ведь бесполезно, так?
— Так. Вы просто уничтожите людей. А человеческая жизнь не относится к возобновляемым ресурсам.
— Верно, — согласился Реввер. — Так чего же ты хочешь от меня?
— Последняя услуга, майор. Последняя. И, может, после этого я смогу вернуть тебе все долги сторицей.
— Да ну? Это как? Преподнесешь мне в подарок целую планету? — Майор засмеялся снова, но теперь его смех был еще более печален.
— Вроде того. Мир. Я принесу тебе и каждому человеку — мир. Если ты поможешь мне лично встретиться с Ремилом Лансом.
Реввер, прищурившись, смотрел на Хирта.
— Зачем тебе это? — спросил он. — Я знаю, ты великий манипулятор, когда речь заходит о политике, но сейчас речь идет о войне. Узорги не под это заточены. Если хочешь знать мое мнение, то тебе лучше вернуться на «Ковчег» и убедить принцессу уйти. Найдите другую галактику. Может, там все сложится иначе.