Важно помнить, что выдох «Хаа» совершается во время каждого движения. Главное — не потерять над ним контроль, а перед упражнением подбирать такие резиновые амортизаторы (черный, красный, синий, белый амортизаторы различаются по степени сопротивления растяжению) или эспандеры, которые могут позволить выполнить само движение не менее 20 повторений (можно и больше). Упражнения можно выполнять по 1–3 серии с перерывом 30–60 секунд в зависимости от утомляемости сердечно-сосудистой системы, контроль которой производится по пульсу. Например, измерять пульс (частоту сердечных сокращений — ЧСС), то есть количество ударов в минуту, нужно в области запястья до начала упражнения (например, 74 удара в минуту) и сразу после выполнения упражнения. Пульс не должен превышать следующие цифры: 220 минус возраст плюс 10 %. В данном случае он должен быть не больше 160–170 ударов, но при условии снижения в течение 5 минут после нагрузки до 50 % (т. е. до 80–90 ударов в минуту).
Конечно, это измерение должно проводиться при выполнении серии упражнений за 15–20 минут (не меньше).
При подобных заболеваниях будут безопасны и полезны следующие упражнения:
1) «спина» (рис. 1а, б)
Рис. 1а
Рис. 1б
Примечание: выдох выполняется при опускании ноги вниз.
2) «удар коленом» (рис. 2а, б)
Рис. 2а
Рис. 2б
3) «приведение бедра сидя» (рис. 3а, б)
Рис. 3а
Рис. 3б
4) «кранчи лежа» (рис. 4а, б)
Рис. 4а
Рис. 4б
5) прессовая тяга (рис. 5а, б)
Рис. 5а
Рис. 5б
С каждым месяцем количество упражнений можно прибавлять. Я рекомендую прочитать мою книгу «Домашние уроки здоровья. Гимнастика без тренажеров», в которой есть полное описание всех упражнений и указываются ограничения в применении тех или иных упражнений.
Существенное дополнение. После того как вы достигли желаемого лечебного эффекта (о сроках говорить некорректно: «торопись медленно»), продолжайте и дальше выполнять упражнения хотя бы три раза в неделю в качестве профилактики, в этом нет ничего плохого или неприятного. Мышцы хранят информацию о движении лишь 48 часов, то есть два дня. Но лучше выполнять упражнения, доставляющие удовольствие, чем принимать таблетки, создающие новые заболевания (это явление называется «ятрогения»). Об этом я напомню сыну Екатерины Анатольевны, работающему со своим коленом.
Над следующим письмом я думал долго. Я перечитывал его несколько раз и размышлял о том, стоит ли мне публиковать его целиком или ограничиться публикацией только отдельных частей. Но это письмо настолько острое и настолько полезное (да-да, именно полезное!) для других людей (особенно молодых парней и девушек), что я решил опубликовать его полностью. Не жалейте времени на его прочтение, даже если у вас нет таких проблем. Но это письмо поможет тем, кто попал в схожую ситуацию.
Речь идет о неходячих инвалидах, или «колясочниках». У них очень много проблем как личных, так и социальных. В России неходячим людям очень сложно адаптироваться к социуму, потому что хотя бы какие-то условия для более-менее достойного существования таких людей есть только в крупных городах. И даже в городах им приходится бороться за каждый свой шаг, за размещение в гостиницах и театрах, за возможность использовать городской транспорт и вообще какой-либо транспорт.
Практически все известные центры реабилитации обучают инвалидов-колясочников жить в коляске, так как там не знают методов современной кинезитерапии.
С такими людьми я занимаюсь с тех пор, как у меня появился первый центр, а сейчас в нашем Центре доктора Бубновского на Авиамоторной проводится обучение реабилитологов прежде всего из тех городов России, где есть центры современной кинезитерапии. Не секрет, что практически все известные широкой общественности центры реабилитации обучают инвалидов-колясочников жить в коляске, так как там не знают методов современной кинезитерапии. Мы же ставим задачу более серьезную, но остается одна проблема: после травмы или болезни неходячие люди слишком долго ждут встречи с нами просто потому, что официальные медицинские структуры о нашей программе умалчивают. Может быть, это происходит по той причине, что наши процедуры в 10 раз дешевле? А может быть, есть какая-то зависть, которую иногда вызывают наши результаты? Но есть «сарафанное радио», оно работает достаточно хорошо и многим из таких пациентов помогает сориентироваться.
Это письмо я назвал «Я хожу!». Написала его Алина Моисеева, уже известная вам по этой книге или по соцсетям. Диагноз при поступлении: S-образный сколиоз 3–4-й степени, сосудистая мальформация спинного мозга (вариант ишемического инсульта спинного мозга), двусторонний парез нижних конечностей.
Алина: «Я хожу!»
Всю жизнь я росла в детском доме и из-за этого всегда была очень активной: занималась спортивными танцами, играла в футбол, каталась на мотоциклах и очень много гуляла.
В 13 лет врачи заметили у меня искривление позвоночника и уже тогда поставили мне вторую степень сколиоза. Естественно, врачи запретили мне поднимать больше двух килограммов, запретили прыгать и сказали, что я не смогу выносить ребенка.
За проведенное в детском доме время меня никто не лечил. Еще в 13-летнем возрасте пытались одеть на меня корсет, вылепили, сделали, но я всячески отказывалась. Мне было больно и неудобно. А в 15 лет мне предложили сделать операцию на позвоночнике, но предупредили, что шансов встать после операции у меня всего 50 на 50. Я отказалась.
Итак, мне 18 лет, я замужем, беременна и чувствую себя очень хорошо. Я без проблем выносила очень большого малыша. Ребенок родился здоровым во всех смыслах — и по весу, и по состоянию здоровья: 4 кг, 55 см.
Мне делали кесарево сечение, так как степень сколиоза за пять лет стала третьей. Но внешне этого заметно почти не было, я только немного хромала: одна нога короче другой, как сказали мне врачи.
Я продолжала жить активной жизнью и никаких недомоганий не чувствовала. И вот в 2015 году в сентябре месяце я проводила время у своей подруги. В один из дней я сижу на полу на дорожной сумке и вдруг внезапно ощущаю резкий удар в голову, по затылку. Я доползла до кровати, легла на живот. Малейшее движение доставляло мне адскую боль — казалось, что бьют молотками по голове. Я вызвала «Скорую», но они не нашли оснований меня забрать, вкололи мне что-то противовоспалительное и уехали. И так за ночь четыре раза. Я вызывала и умоляла забрать меня в больницу, но все было напрасно, мне только прописали обезболивающее и противовоспалительное.
Я лежала так неделю. Я почти не спала и не могла даже двигаться. Мне было очень страшно: тело было будто не мое, болела каждая клеточка, каждый пальчик. Через неделю мне стало значительно лучше, и я решила уехать в другой город, чтобы начать жить заново и поправить свое здоровье. Еще недели две я колола противовоспалительные и ходила на работу. Ходила я плохо, медленно, все болело, но уже не так сильно. На работе я проводила 14 часов на ногах, и мне было так плохо, что просто невозможно передать. Через месяц я и забыла, что со мной произошла такая беда. Я работала, гуляла, вела активный образ жизни.
Наступил новый, 2016 год. Для меня он начался отлично: я познакомилась с молодым человеком, вернулась в Москву, устроилась на хорошую работу. Жизнь стала налаживаться, я остепенилась, стала больше бывать дома: дом — работа, работа — дом. Но боль вернулась.
Однажды, проснувшись утром, я почувствовала боль около лопатки слева. Пошла спокойно на работу. В течение дня боль из лопатки перешла в левую руку и стала простреливать, будто огнем. Но мне почему-то не было страшно. На работе мне порекомендовали кровать с нефритовыми роликами. Я сделала массаж на этой массажной кровати, но боль только усилилась и стала уже не простреливать, а держаться постоянно. Жгло сильно. Я стала нервничать. Позвонила близкому человеку спросить совета. Он предложил сходить на массаж. Когда я вышла с работы, половину пути я шла еле-еле, очень медленно, потому что каждое движение, каждый шаг вызывали такую боль, что просто невозможно описать: будто отрезают руку. Я прижала ее к телу второй рукой и продолжала идти. А идти к тому же было тяжело, потому что тогда было много снега и сильный гололед на тротуарах. Ноги разъезжались, и от попыток удержаться на ногах и рывков я ощущала чудовищную боль в руке. В итоге слез держать я больше не могла и начала сильно плакать, но продолжала идти.
Когда я пришла к массажисту и он положил меня на кушетку, я орала как резаная. Сначала он нажимал мне на разные точки на спине. Я вся покрылась какими-то красными пятнами. Любое его малейшее прикосновение усиливало боль. Я просила вколоть мне что-то обезболивающее и отпустить. Но массажист, видимо, от большого желания мне помочь начал меня скручивать и щелкать костями в разные стороны, при том что у меня третья степень сколиоза, и это не рекомендуют. Сейчас я это понимаю, но в то время я этого еще не знала.
Короче, тогда я уже была сама не своя. Я умоляла, плакала, кричала. Мне просто хотелось умереть. Мне вкололи диклофенак по моей просьбе. Домой я добралась на такси, но не помню, как я до него дошла. Помню, что захожу в подъезд и в предбаннике начинаю хромать, левая нога, будто пьяная: я наступаю на нее, а она ослабела. Я была просто в шоке. Поднимаюсь на свой этаж, захожу домой, хожу по комнате, а нога все такая же. Меня охватывает такой ужас, я уже не плачу, я уже вообще не понимаю, реально ли все вокруг или нет.
Я очень испугалась быть дома одна, потому что мне показалось, что я умираю. Я вышла обратно на улицу и стояла у подъезда, но это продолжалось совсем недолго: я вдруг поняла, что правая нога становится такая же, как левая, ведет себя так же. Со стороны, как мне казалось, я выглядела, мягко говоря, странно, как алкоголичка. Меня сильно шатало, потому что ноги стали мягкими и неустойчивыми.