На каторгу, тоже упомянутую в «Объяснении», он не спешил; мысли о самоубийстве Данилкина, скорее всего, покинули. «Объяснения» представляют собой странную смесь самооправданий, нарочитой наивности (может, я и ошибаюсь, пусть старшие по уму и опыту товарищи мне разъяснят), демонстрацию полной искренности («Я не хитрил, не хитрю и хитрить перед партией не буду»[483]), и сознательных умолчаний – даже антисемитизм свой сжал до одной фразы: «А все-таки истинных врагов Советской власти нужно искать среди Дугадок и Левиных!»[484], но одновременно упорства в собственных взглядах («Не одобряя форму выражения этой мысли, не могу отказаться от нее даже под страхом самой мучительной смерти»[485]) и полное отсутствие самокритики. Складывается впечатление, что старый большевик вычеркнул из памяти обязательный партийный ритуал: признай свои поступки и взгляды ошибочными, вскрой перед товарищами их корни, объяви, что больше никогда так делать не будешь. И тогда, возможно, простят: «Ну, поздравили меня с воскресением: / Залепили строгача с занесением! Ой, ой, ой»[486]. Впрочем, песенка эта была написана и пропета много позже.
По всей видимости, М.Т. Данилкин свои объяснения передал лично М.Я. Кокшаровой, увидел ее отчуждение, возможно, услышал, что не такого объяснения от него ждали, все понял и на следующий день написал еще несколько отчаянных строк:
Знаю, что не по рангу мыслю и понимаю суть окружающих явлений.
«Черт меня дернул родиться с душой и талантом…» Проклятое время.
Кто-то должен сидеть в тюрьме – или Дугадко или Данилкин. Раз выпустили Дугадко, то садите Данилкина, компромисс здесь неуместен, преступен, противоречит духу ленинизма. В мире ничего не изменится, если число арестантов пополнится еще одной душой, а число сирот увеличится на 2. Среди многозначных цифр, которыми сейчас жонглируют унылые проповедники идиллий, это ровным счетом ничего не значит. Протрите глаза. И не забывайте, что на русской земле жил и похоронен Ленин. Уверяю, он бы не стал щадить Дугадко – Левина и расправляться с Данилкиным. Сознание этого и поддерживает силы души моей, не убивает веру в правду.
У меня все! Делайте, что хотите!
«Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»[487].
Не исключено, что «дополнение к самоприговору» было написано человеком нетрезвым. В конце 1952 г. М.Т. Данилкин много пил; от запоев, как в прошлые годы, в обкомовской больнице не лечился. Врачи диагностировали хронический алкоголизм[488].
М.Я. Кокшарова получила тексты Данилкина, его объяснения, внимательно ознакомилась и составила подробную справку на имя секретаря Ф.М. Прасса «Об антипартийных взглядах и антисоветских утверждениях в произведениях М. Данилкина»:
По своей идейной направленности статьи и пьеса М. Данилкина являются антипартийными, глубоко порочными произведениями, проникнутыми пессимизмом и неверием в победу нашего дела. Читая их, приходишь к выводу, что автор поставил себе задачу во что бы то ни стало показать советскую действительность в самом мрачном свете, охаять созидательный труд советских людей, показать их забитыми, отсталыми, слепо идущими, как выражается М. Данилкин, за своими правителями. М. Данилкину не нравится тот факт, что руководящей и направляющей силой советского общества является Коммунистическая партия. Эту роль он отводит писателям и поэтам, в том числе и себе, заявляя, что его задача состоит в том, чтобы «быть беспристрастным строгим судьей своего века», «выступать добросовестным судьей между народом и теми, кто управляет им» («Жертва обстоятельств», стр. 16, 17). Порывая с принципом партийности в литературе, М. Данилкин пишет: «Русский человек! С тобой сейчас играют злую шутку – усыпляют тебя лживыми похвалами. Не верь фарисеям, а прислушивайся к голосу своих поэтов» (там же, стр. 48). Данилкин прямо выступает против руководителей партии и правительства, утверждая, что «теперь люди создают божества из живых людей – это так называемые вожди» (там же, стр. 47). Будучи недоволен существующими порядками и взяв на себя роль новоявленного пророка, М. Данилкин восклицает: «Люди, вы слышите меня! Или вы оглохли от грохота аплодисментов, ослепли от разноцветных ракетных огней, устали от диких плясок вокруг нового бога, что начинаете терять здравый смысл, человеческий разум» (там же, стр. 59–60)[489].
Процитированный отрывок весь испещрен пометами, сделанными карандашом: «галочками», вопросительными знаками, подчеркиваниями. Видно, что адресат докладной записки внимательно ее читал. Маргиналии такого рода разбросаны по всему тексту.
Заметим, что М.Я. Кокшарова активно использовала признание М.Т. Данилкина, что главный герой пьесы «Жертва обстоятельств» является автопортретом сочинителя. Высказывания Ивана Иванова приписала Михаилу Данилкину, с чем он, впрочем, заранее согласился.
Мария Кокшарова добросовестно перечислила множество иных крамольных высказываний автора от лица Льва Толстого, Михаила Лермонтова и других персонажей рукописи «Глазами классиков», расставила соответствующие оценки: «чудовищное утверждение», «троцкистская клевета», «гнусная мысль», «разглагольствования», «злобная клевета буржуазного писаки», «злопыхатель и клеветник»[490]. Антисемитские выпады М.Т. Данилкина были оставлены без внимания.
В конце концов она сформулировала выводы:
Все приведенное выше выходит за рамки простых упражнений незадачливого автора, а предназначено для печати. Данилкин, ни капельки не смущаясь тем, что каждая строка его «сочинений» наполнена антисоветским содержанием, настойчиво добивается их опубликования, стремится довести свои гнусные мысли до читателя. В этом отношении показательно рассуждение писателя Иванова – главного персонажа пьесы Данилкина «Жертва обстоятельств», которая является автобиографической. «Согласен разделить участь Николая Коперника, но при одном непременном условии, – говорит Иванов – Данилкин, – пусть дойдут до народа мои думы. Они в таких моих работах, как “Ответы на вопросы сына”, “Мысли о Кружилихе”, “Глухариные песни литературного критика”, “Под одной крышей”, “Глазами классиков”, “Русская душа”, “Белинский и наше время” и “Ответ моим обвинителям”».
Вывод:
1) Произведения М. Данилкина являются идейно-порочными, глубоко антипартийными произведениями, наполненными антисоветским содержанием, о чем свидетельствуют приведенные выше выдержки из его статей и пьесы «Жертва обстоятельств».
2) Гнусные мысли, которые автор настойчиво стремится довести до сведения читателя, не являются ошибкой Данилкина, заблуждением, а протаскиваются вполне сознательно, о чем свидетельствует объяснение Данилкина, прилагаемое к этой справке.
Учитывая все это, прошу Вас внести на рассмотрение бюро обкома КПСС вопрос об антипартийных и антисоветских утверждениях в произведениях М. Данилкина[491].
Внизу на машинописном листе от руки написано карандашом: «Примечание: Докладная [нрзб] приложена к протоколу бюро обкома КПСС № 21 от 16/I – 53 г.»[492].
Бюро Молотовского обкома КПСС исключило Данилкина из партии 16 января 1953 г. Доклад по вопросу «О т. Данилкине» – двенадцатому в повестке дня – сделала все та же М.Я. Кокшарова. В принятом единогласно постановлении бюро обкома объявило
…произведения Данилкина М.Т. «Жертва обстоятельств», «Глазами классиков» и другие, написанные им в 1952 г., по своей идейной направленности антипартийными, глубоко порочными произведениями. В своих произведениях Данилкин М.Т. порывает с принципом партийности в литературе, скатывается до отрицания руководящей роли партии, огульно охаивает руководящие кадры партии и советского государства, ревизует политику партии по всем вопросам хозяйственного и культурного строительства. Данилкин М.Т. договаривается до троцкистских утверждений о перерождении Советской власти, о применении подневольного труда в СССР, о наличии аракчеевского режима в общественной и политической жизни советского общества.
В статье «Глазами классиков» и пьесе «Жертва обстоятельств», которые являются пасквилем на советскую действительность, Данилкин М.Т. клевещет на советских людей, обвиняя их в трусости, правдобоязни, холопстве, приспособленчестве, рисует картину разложения советского общества, материальной необеспеченности и страданий простого народа. Бюро обкома КПСС постановляет за антипартийные и антисоветские взгляды и утверждения, высказанные в идейно-порочных произведениях «Глазами классиков» и «Жертва обстоятельств» и др., члена партии с 1932 г., партийный билет № 2168985, Данилкина Михаила Тихоновича как злопыхателя и клеветника из членов партии исключить[493].
До принятия решения члены бюро, что называется, отвели душу. Как вспоминал М.Т. Данилкин на допросе 11 февраля, «выступавшие на заседании бюро характеризовали меня как троцкистское охвостье, космополита, нигилиста, беспробудную бездарность, беспросветную невежду и лодыря»[494]. Заметим на полях, что беспробудных бездарностей в природе не замечено. Обычно говорят о беспробудных пьяницах, но Михаил Данилкин сумел – сознательно или нет – переформулировать обвинения в собственный адрес.
Обидные высказывания руководящих партийцев произвели на М.Т. Данилкина гнетущее впечатление. Он не заметил, что члены бюро сделали то, что не захотели сделать его товарищи по профессии: признали его писателем, в качестве «злопыхателя и клеветника» равновеликим Михаилу Зощенко. Его потрясло, что в стенах обкома никто не захотел слушать его обвинения против жуликов и космополитов, еврейских националистов и их покровителей. Об антисемитских высказываниях М.Т. Данилкина в постановлении бюро также не было сказано ни слова. Руководители Молотовской области обошли молчанием опасную тему. После исключения из партии М.Т. Данилкина у местных органов МГБ были развязаны руки. По одной из версий, Михаил Тихонович не успел сделать и несколько шагов, выйдя из здания обкома, как был арестован