.
Сделав соответствующую запись об этом, Фомичев на следующем допросе потребовал от него признания в троцкизме. Он действовал по апробированной схеме: процитировал слова Данилкина о двоевластии и потребовал признать их антисоветскими. Здесь подследственный сначала заупрямился. Признав зачем-то, что «сам термин “двоевластие” есть плод моей выдумки и фантазии», Михаил Данилкин вновь изложил свои взгляды на общественно-политическую ситуацию в СССР: «На мой взгляд, в настоящее время у нас Советская власть и партия по форме одно и то же, что и при Ленине, но по существу имеется налицо стремление наполнить советскую форму власти антисоветским содержанием. Отсюда я и делаю вывод, что имеется налицо стремление превратить Советскую власть в ее противоположность, стремление к возникновению другой власти при наличии официальной Советской власти».
Следователь потребовал уточнить, какими фактами оперирует Данилкин, когда так утверждает. Подследственный, видимо, уловил интерес в словах следователя и решил предъявить дополнительные аргументы: «На мой взгляд, фактически имеются в отдельных местах две формы власти, т. е. двоевластие и перерождение Советской власти». Спохватился и уточнил, что «отдельные факты действительного, по-моему, перерождения органов Советской власти на местах, вскрытые за последнее время, я возвел в степень недопустимого, политически вредного, а потому антипартийного обобщения».
Кто-то из следователей (допрашивали на этот раз Данилкина вдвоем – его следователь Фомичев и заместитель начальника Молотовского управления МГБ полковник Федаков) возразил: верно, «отдельные руководящие работники встали на неправильный антипартийный путь, на путь перерождения. Можно ли, исходя из этого, утверждать, что это были факты перерождения Советской власти?». М.Т. Данилкин спохватился, что сказал лишнее, и привел уже проверенную формулировку: «Допустил грубейшую политическую ошибку и проявил политическую незрелость». И тут следователь захлопнул ловушку:
Вам известно, кто из врагов Советского государства пытался клеветнически утверждать о перерождении Советской власти?
Ответ: Да, известно. О перерождении Советской власти утверждали троцкисты.
Вопрос: Признаете ли вы тот факт, что в своей работе «Глазами классиков» вы фактически встали на позиции троцкизма по вопросу о «перерождении» Советской власти?
Ответ: Признаю, что, делая неправильные выводы из отдельных фактов, я дал им неправильную троцкистскую оценку и тем самым, по существу, встал на ту же точку зрения, которую проповедовали троцкисты и которая была осуждена партией и советским народом[519].
На основании первых допросов 31 января 1953 г. М.Т. Данилкину было предъявлено постановление о привлечении его «в качестве обвиняемого, предъявив обвинение в преступлении, предусмотренном статьей 58–10, ч. 1 УК РСФСР, о чем объявить ему под расписку в данном постановлении»[520].
В постановлении утверждалось, что М.Т. Данилкин встал на защиту троцкистской «теории» о «перерождении» Советской власти, утверждает о наличии «двоевластия в Советском Союзе» […], отрицает преимущества советского общественного и государственного строя не только перед капиталистическим, но и перед рабовладельческим строем, возводит клевету на советский народ и советскую действительность, используя для этих целей произведения классиков русской литературы и проводя антисоветские аналогии явлений советской действительности с явлениями помещичье-дворянского строя царской России[521].
Обвиняемого в присутствии помощника областного прокурора в тот же день с постановлением ознакомили. Задали вопрос, признает ли он себя виновным в предъявленном обвинении. М.Т. Данилкин признал. И тут его вынудили фактически слово в слово повторить содержание обвинений от своего имени.
После чего прокурор повторил вопросы: когда были написаны статья «Глазами классиков» и пьеса «Жертва обстоятельств»? Кому они были разосланы? «Какие конкретно факты в своей статье “Глазами классиков” вы признаете по своему содержанию антисоветскими?» М.Т. Данилкин покорно перечислил: рабский труд, сравнение строительства канала Волго-Дон со строительством египетских пирамид и проч. Потом ему задали тот же вопрос, но по пьесе «Жертва обстоятельств» и получили ответ: «Я пытался в антисоветском духе оправдать в наших советских условиях факт самоубийства». Далее он признал, что «отрицал руководящую и направляющую роль Коммунистической партии и отводил эту роль писателям и поэтам»[522].
11 февраля М.Т. Данилкина допрашивали о пребывании в партии, спросили о партийных взысканиях. Он вспомнил три: «выговор за примиренческое отношение к пропаганде троцкизма» в августе или сентябре 1936 г. Так товарищи по партии квалифицировали его заступничество за курсанта Ивана Плотникова, исключенного из ВКП(б) за троцкизм. Позднее, в 1938 г. его в партии восстановили. «После этого в апреле 1939 г. и с меня было снято взыскание, как необоснованно наложенное». Здесь Михаила Данилкина подвела память. Он перепутал даты. Плотникова восстановили в партии раньше 1938 г.[523]
Другие выговоры он получил «за выпивку и дебош», «за выпивку и компрометацию себя как руководителя ремесленного училища. Это взыскание с меня снято не было, так как об этом я сам вопрос не ставил, считая его малозначительным и не порочащим меня»[524].
Здесь Михаил Данилкин напомнил о существовавшей в номенклатурной среде конвенции: пьянство – нормальная практика, при соблюдении несложных правил отнюдь никого не компрометирующая[525]. С точки зрения строгой партийной этики оно, конечно же, являлось нарушением, но небольшим и простительным. В г. Молотове много пили[526].
Признаться в том, что выпивал, даже дебоширил, Данилкину не было тягостно. Напротив, признание собственных убеждений антисоветскими Михаилу Данилкину далось с большим трудом. Тем более что к началу февраля выяснилось, что выбранная им тактика защиты оказалась неудачной; следователь не принял во внимание все заявления о незрелости ума, о слабом знании теории и проч., а усмотрел во всех его утверждениях только криминальный умысел, не отклонения от партийной линии, а состав уголовного преступления. В результате Данилкин заболел. Его мучили головные боли, добивала бессонница.
Данилкин, по-видимому, неоднократно жаловался на приступы. Его заявления игнорировали. Михаил Тихонович упорствовал. 12 февраля его все же отвели к врачу. Однако тюремный доктор, не слишком утруждая себя осмотром, а тем более беседой с подследственным, тут же признал его практически здоровым и не назначил никакого лечения[527]. Болезненное состояние подследственного подавляло волю к сопротивлению. Позднее врачебная комиссия отметила: «Жалуется только на приступы головных болей и просит ему помочь, так как головная боль мешает ему сосредоточиться и думать»[528].
Длительность допросов колебалась от трех до восьми часов. В период обострения заболевания подследственного с ним работали практически еженощно. По правилам внутреннего распорядка днем заключенному запрещалось спать. В общем, Данилкина подвергли пытке бессонницей.
Наконец, 19 февраля Данилкина направили к психиатрам. Экспертная комиссия имела следующий состав: председатель – главный врач Молотовской психоневрологической больницы Новиков, члены комиссии – врач судебного отдела Князев и врач-докладчик Трампнау. Данилкина спрашивали о семье, о работе, попросили перечислить жалобы, описать, как протекала болезнь.
Врачи не нашли особых отклонений в состоянии здоровья подследственного: «Испытуемый эмоционально напряжен. На вопросы отвечает сразу, правильно, сдержанно, хотя иногда в тоне проскальзывает раздражение. Иногда волнуется, на глазах навертываются слезы». В заключении медики вынесли вердикт: «В настоящее время психического расстройства не обнаруживает и является вменяемым. Как не психически больной, в отношении инкриминируемого ему правонарушения является вменяемым»[529].
Лекарственные средства больному не назначили. Во всяком случае, никаких упоминаний в деле нет. Видимо, Данилкину так и не оказали медицинскую помощь. Читая протокол допроса от 6 марта 1953 г., мы встречаем особенную формулировку: «Допрос прерван в 0 ч 55 мин 7 марта 53 г.»[530]. Данный разговор со следователем имел сравнительно небольшую продолжительность и был явно не закончен. Что послужило причиной? Фомичев, естественно, не дает ответа. Вероятно, Данилкин по какой-то физической причине уже не мог продолжать. Из этого обстоятельства можно сделать предположение, что приступы головной боли и обмороки у подследственного продолжались и после врачебной экспертизы.
После этого начался новый этап допросов. От Данилкина опять потребовали тех же самообвинений, но с дополнительными подробностями по каждому его литературному произведению.
В начале марта в следственный отдел УМГБ поступили результаты литературной экспертизы. В ней говорилось, что тексты М.Т. Данилкина все без исключения являются антипартийными и антисоветскими. а) Данилкин протаскивает и защищает контрреволюционные, фашистские идеи троцкизма о перерождении партийных кадров и Советской власти. Данилкин сравнивает советский режим с аракчеевщиной и деспотизмом царского самодержавного строя в России. Данилкин отрицает руководящую роль Коммунистической партии. Делает чудовищное антисоветское заявление о том, что в нашей стране могут нарождаться Демидовы и Форды. Подделкой под демократизм считает Данилкин выборную систему, имитацией народного единения и активности. б) Данилкин клевещет на товарища Сталина. Данилкин оскорбляет и товарища Сталина и советских тружеников, которые с глубоким патриотизмом, применяя методы социалистического соревнования, трудятся на строительстве коммунизма и с радостью рапортуют о своих достижениях своему любимому вождю. Наконец, Данилкин договаривается до того, что советские люди обожествили Сталина. В работе содержится ряд диких заявлений, обращенных к Сталину: «Вам не суждено дожить до коммунизма». в) Произведения Данилкина пронизаны неверием в победу коммунизма в нашей стране. г) Данилкин отрицает преимущества советского строя перед капиталистическим и, более того, перед феодальным, проповедует фашистские измышления о рабском труде в Советском Союзе. д) Данилкин видит какую-то чужую, совсем не нашу советскую действительность, он порочно все извращает и искажает. е) Данилкин клевещет на все советское общество, видит в нем буржуазное перерождение сверху донизу. ж) Данилкин клевещет на политику Коммунистической партии в вопросах литературы. С гнусным цинизмом Данилкин издевается над лучшими произведениями советских писателей и любимыми героями их книг. з) Данилкин скатывается к мысли о насильственном ниспровержении советского строя