– Вы меня извините, но за все дни у меня остались вопросы только к вам. Здесь все заняты чем- то. Богдан Алексеевич чинит вещи, его жена занята культурной жизнью, Никита Соломонович лечит людей, бабушка Солка ждёт тигра на другом берегу. А вы за все дни только загадочно ходите и даете мне понять, что знаете всё о движениях моих частиц. Не думаю, что вы погружены в действия документального характера, поэтому чем- то же вы должны быть заняты? Не сочтите за грубость, просто интересуюсь.
– Вообще, ты не совсем прав. С документацией я всё же работаю. Нужно же как- то выбивать финансирования – с ухмылкой ответил Ий- Чем занимаюсь я? Я толкаю частицы в нужные стороны, а потом слежу за их перемещением. Вот прямо, как сейчас. Впереди нас ждет глобальная неопределенность, неподвластная даже моему расчётливому взору. Мне нужно проследить, чтобы, когда всё началось, все были на своих местах.
– Когда что началось? – спросил я.
– Василе, пока не забыл. Очень скоро Джотто Ивановичу понадобится твоя помощь. Предупреждаю заранее. А еще, скоро твоя проблема с рукой разрешится- проигнорировав мой вопрос ответил Ий- кстати, а что с поясом, который тебе подарили?
– Висит дома.
– Он тебе не понадобится. Держи под рукой. Ты иди к Богдану Алексеевичу, а у меня ещё дела.Это не последняя наша встреча. Хорошего Вам вечера, славный господин- почти театрально попрощался Ий.
– И вам того же. Прощайте, господин Ий- попрощался я, сделав акцент на его имени.
Ий немного сморщившись, видимо из- за моего смыслового ударения, поклонился мне и удалился куда- то за дом Богдана Алексеевича. К чему вся эта загадочность? Разве не видно, что я уже целиком и полностью принял абсурдность бытия, надев на себя непроницаемую броню из радостной отрешенности ко всем происходящим событиям? Мне кажется, что таких людей должны посвятить во всё и сразу. Или наоборот? Кто такой вообще этот Ий? Он только и делает, что ходит тут загадочно и все. Нужно бы спросить мнения у моей руки. Давно с ней не переписывался. Я считаю, что Ий- это несущая стена деревни. Да, он занимается какой- то документацией, но ведь должно быть ещё что- нибудь. Другая несущая стена деревни- это Она. Она занимается какой- то культурной жизнью, рисует картины, может преподает чего детям. Она не такая закрытая и загадочная. Более того, мне кажется, если грамотно её спрашивать, то она выдаст вообще всё, о чем только можно попросить. Ий создал деревню- это неоспоримый факт. Может, он эдакий рихтарж? Следит за порядком? Тогда почему он не помог Лёнику попасть обратно домой? Похоже на то, что работенка у него непыльная. К тому же, я заметил, здесь каждый занимается тем, чем ему нравится. Возможно, Ию нравится быть загадочным мужчиной в костюме. И движимой этой мечтою он когда- то давно и создал квантово- неопределенную деревню, расщепив своё сознание.
Дома у Богдана Алексеевича было довольно шумно. Внутри, прямо, как пчелы в улье слонялись туда- сюда барышни в возрастном диапазоне от тридцати восьми до пятидесяти пяти лет. Из духовки вынимался пирог, ставился на плиту чайник, поправлялась скомканная скатерть на столе, нарезался сыр, откупоривалось вино, гладился кот, по которому я даже начинал скучать, лёжа в своей лачуге, в зале появлялись стулья и отодвигались шкафы. Всё это происходило разом и очень хаотично. Я, прямо как Богдан Алексеевич, не мог найти себе места во всем этом контролируемом беспорядке, поэтому сел рядом с ним на лестнице.
– И вот так вот каждый раз, друг- сказал мне Богдан Алексеевич очень драматично вздохнув.
– А это уже не первый раз?– спросил я.
– И не второй, Василе. В ДК репетирует кто- то, поэтому Машенька вот к нам всех позвала. Я, наверное, к себе пойду паять, а ты можешь и здесь побыть. Тебе, как филологу всяко будет интересно. Они, вроде, уже всё. Не скучай, друг. Отложи мне пирога!– сказал он уходив в свой кабинет.
В этот момент из кухни вышла Мария Семеновна, которая была явно рада меня видеть. Тем более, что я довольно сильно разнообразил в этот вечер гендерное разнообразие, будучи единственным представителем мужского пола на встрече книжного клуба.
– Василе!– радостно сказала она, снимая фартук через голову- Ты к нам? В книжный клуб?
– Да, Мария Семёновна, здравствуйте. Только я не знаю, что сегодня на повестке дня будет. Просто послушаю, мешать не буду- ответил я.
– Ну что вы! У вас образование же есть. Уверена, что и вы свои пять копеек вставите.– ответила мне Мария Семёновна, усаживаясь в удобное креслице посреди комнаты.
Я же в свою очередь присел на диван возле довольно молодой барышни лет тридцати шести. Её длинный рыжие волосы то и дело хлестали меня по лицу, когда она резко к кому- то оборачивалась. Все наконец- то уселись и принялись доставать из своих сумок книги. В зале было немного тесновато, но это, видимо, придавало происходящему сплоченности. Даже я, человек не ознакомленный с книгой чувствовал себя на своем месте. В общей сложности в комнате присутствовало одиннадцать человек, включая меня. Книга называлась «Прекрасная обыденность чертовщины темной ночи». Автора я не успел запомнить, но некоторые моменты из книги мне понравились, нужно было взять с собой почитать. По содержанию, насколько я понял, это был сборник рассказов, состоящий из четырех произведений. Одно было про девушку- кассиршу Всеславу, которая каждую ночь имела дело с утопцами, чертями и другой нечистью. Как- то очень попсовенько. Второе произведение было про региональную радиостанцию, которую захватили пришельцы и принялись транслировать что- то своё, пытаясь завлечь людей в свою культуру. Третье произведение повествовало о мужчине, который ехал по ночной дороге к своему отцу ради мести, в конце произведения он отдал ему какой- то коробок и уехал в закат, большую часть этого рассказа занимали мысли главного героя о становлении себя, как личности. И самое последнее произведение представляло собой какой- то автобиографичный рассказ с вкраплением стихов о последнем летнем дне, проведённом под покровом ночи. Последний рассказ понравился мне по содержанию больше всего. Впрочем, только его мне удалось прочитать во время встречи. Сразу после пересказа книги начались какие- то споры, распри и голосования.
Первой выступила черноволосая кудрявая женщина лет сорока шести, сидящая напротив меня. Она сказала, что ей больше всего понравилось третье произведение, наполненное шекспировскими аллегориями, метафорами и отсылками на другие культурно- значимые объекты элитарной культуры. С ней не согласилась сидящая рядом со мной рыжая девушка по имени Анна. Анна говорила о том, что эти отсылки созданы лишь для того, чтобы заполнить пространство в книге, а настоящим бриллиантом сборника является второй рассказ, наполненный страхом и отсылками на кучу фильмов в жанре ужасов. В дальнем углу дама с короткой стрижкой не согласилась. Даму с короткой стрижкой наиболее тронул первый рассказ, с едким слогом, наполненный аллюзиями на бюрократию и кучей отсылок к старославянским преданиям. Мне захотелось вклиниться.
– Неужели отсылки и аллюзии- это самое ценное в этом книжном произведении? А что насчет истории и персонажей?– спросил я, пока все отхлебывали чай с чабрецом.
– А вы, молодой человек, Василе?– спросила короткостриженая мадам из своего уголка.
– Да, кстати, я не представился. Извините пожалуйста, но мне приятно познакомиться! Спасибо, что радушно приняли меня.
После моих слов последовала церемония представлений. Но как бы это цинично не звучало, в новом коллективе мне очень трудно запомнить имена. Поэтому, запомнил я лишь имя девушки, весь вечер хлеставшей меня своими длинными рыжими волосами. Затем наш разговор продолжился.
– Не знаю, как остальным, буду говорить за себя- начала говорить короткостриженая мадам- Всё зависит от произведения, Василе. Понимаете, иногда вот читаешь что- то, а сюжет книги и не сюжет вовсе, а некий сканворд, который нужно разгадать. Мне кажется, в этой книге автор как раз таки хотел, чтобы мы разгадывали каждый свой сканворд и улавливали отсылки, которые постепенно выстраиваются в какой- то свой текст. А вы читали, Василе?
– Если честно, то нет. Успел вот только прочитать последний рассказ и не уловил как- то там никаких отсылок. По- моему, сугубо личная вещь вообще, да ещё и приятная такая. Прямо переносящая в этот последний летний денек.– ответил я.
– Да, с последним рассказом у меня возникли проблемы. Там я никаких отсылок не уловила- отвечала мне очень кротко короткостриженая мадам- Но может это как раз таки пустые поля в сканворде, которые нужно заполнить с помощью слов, выуженных из предыдущих рассказов?
– А мне кажется, что на этих страницах кипит и бурлит жизнь автора- в своей заигрывающей манере отвечал я- И этот самый автор разделил свою жизнь и поместил их в эти самые возможные отсылки, но неужели только ими всё ценно. Вы бы могли прочитать книгу, которая просто является отсылкой? Меня бы и на главу не хватило, это же как специи есть без основного блюда.
– А мне кажется, мне бы понравилось. Звучит уж точно интересно- ответила мне короткостриженая мадам.
После этого пошли разговоры о характерах персонажей, авторском слоге и всем прочем, а я погрузился в думы. Произведение- отсылка. Звучит уж точно грустно, не в обиду барышне. Последний рассказ был наполнен таким мягким трагизмом принятия неизбежного и наслаждением текущим, что я бы даже и перечитал рассказ. Хотя, может мне так понравился рассказ, потому что я нашёл в нем какой- то отклик на мою выработанную здесь картину мира? Думаю, что это и не важно.
Так прошел ещё где- то час культурного чаепития. Я даже иногда говорил впопад! И даже получалось поддерживать культурную беседу сразу с несколькими людьми. Начало темнеть.
Разговор перешел на более бытовые темы, но ценность художественных отсылок в произведениях меня очень сильно зацепила. Неужели, дофаминовая лихорадка добралась и до литературы? Мы в университете еще не добрались до современных авторов. В основном, читали что- то старое и фундаментальное. Там тоже были отсылки, но мы про это почти и не говорили. Хотя уж, что тут говорить, е