ат. К слову, об этом. Моя гипотеза о том, что мозг не полностью переместился уже превращается в установленный факт. Что- то внутри сознания скребется наружу. Похоже, что переместился только один большой кусок. Звучит омерзительно, но такова правда. Капли уже начали действовать. Уже скоро мне останется только оторвать цепи. Какая же удача, что моя особенность перенеслась. К сожалению, это влияет только на мою удачу в краткосрочной перспективе. Но и этого хватило для этих древесных обитателей в балахонах. Давай теперь расскажу о том, как взял в узду кучу тупых людей. Все очень просто. Разорвать связи с предыдущим культом, показать новый. Заявить о том, что перед ними был лжепророк. Самому стать пророком. Доказать свою исключительность. Правда, пришлось знакомиться, налаживать отношения. К нам даже за последние недели присоединились еще люди, хоть и не было никакой рекламы. Среди всех этих людей- балахонов- полузмей был один адекватный человек, который надеялся просто использовать всех присутствующих. Вот его я назначил правой рукой. Умный парень, но ему очень недостает дальновидности, все про краткосрочные перспективы. Все деньги и другие глупости. Но это в нем было убито за три дня. В остальных все их желание поклоняться пережёванным мыслям глупого старика после прочтения пары статей о великом древнем учении было выбито мною за день. В этом опыта у меня много. Уже чувствую, как самая нежная часть твоего разума думает о моей жёсткости. Но ни в одном из моих действий и не было жестокости. Была только стальная решимость, которой не хватает тебе. Я же делаю жизнь людей вокруг только лучше. Даже жизнь такого никчемыша, как ты. Прости за правду. Но когда я поглощу деревню. Сотру ее с лица всех вселенных. Не убью, но уничтожу этого старосту. Тогда все изменится. Все цепи разорвутся. Мы будем свободны, но ты этого не поймешь. Ты все ещё в пещере. Мне пора.
День 19
Голова до сих пор болит, а меня самого до сих пор трясет. Весь вчерашний день пролежал в невероятной горячке. Потом на какое- то время сознание вернулось ко мне.
Мне кажется, что вся моя история с этой деревней строится вокруг того, что у меня есть два- три спокойных дня, а потом я лежу без сознания и трясусь от горячки. Но в этот раз все уже по- другому. Сначала я думал, что нужно было валить еще вчера, а не оставаться, тогда может всего этого бы и не было, но теперь мне думается, что остаться было самым верным решением. На кону стоит моя сущность и жизни сотни людей, которые хотят пожертвовать в угоду прагматичным странным идеалам. Я уже прочитал все, написанные высоким апломбом, страницы. Что интересно, почерк у нас разный. В остальном все рознится. Передо мной записки самого низкого и отвратительного человека на свете, травмированного и способного думать только о себе, при этом вся эта низменность осознается и эгоизм проливается на этот мир через призму глубоко- философских учений. Разукрась свинью, она останется свиньей. Если мне суждено самоуничтожиться об него, то пусть так и будет. Правда, я очень сомневаюсь, что это произойдет. Такие люди могут только уничтожиться сами обо что- то. Моей задачей будет сделать так, чтобы в этом процессе не уничтожило меня. Короче говоря, я вернулся в свое тело. И было это очень и очень болезненно. Руки до сих пор ватные, в голове каша полная, озноб бьет по всем остаткам мозга. Ужас полнейший. Еще записи в дневнике эти, издевательство какое- то сплошное кругом. Ненавижу себя, ненавижу другого себя, ненавижу Ийа, ненавижу судьбу за все эти подарки. Но зато, мне удастся проверить на практике мою теорию. Потом, может удастся присоединиться к светящимся творцам, раз судьба подарила мне такую «светлую» возможность. Вот это каламбур. Не забыть его вырезать, если буду отсылать дневник в какое- нибудь издательство.
Постараюсь все описать, чтобы привести мысли в порядок. Начну с самого начала. Я действительно прошелся с Ием. Он действительно сбросил меня с обрыва. И мое сознание разделилось. Странно, что это не произошло с другим мною. И действительно, если откинуть все оскорбления, стремящиеся отвлечь от какой- то неполноценности, то я готов признать его правоту. Мне тоже показалось, что имело место перемещения какой- то части наших мозгов. Но тогда непонятно, почему его сознание существовало лишь в моем теле. С другой стороны, я мог управлять только его телом, при этом находясь в ситуации разделенного сознания.
После своего падения, я оказался на стуле в старом детском лагере, в котором мне приходилось быть когда- то быть пленником. Сначала мне показалось, что все происходящее вокруг- это предсмертный бред или внутрекоматозное состояние. Или на крайний случай- последствия болевого шока. В реалистичность происходящего верилось очень слабо, даже с высоты моего жизненного опыта. Но после беглого прощупывания своего тела и окружающего пространства, я пришел к выводу о том, что все происходит в действительности. На ум сразу пришла мысль о какой- то телепортации. Правда, ведь Ию невыгодно убивать меня. Две недели в деревне ради того, чтобы убить меня? И что это за план? С другой стороны, о его планах мне вообще трудно судить, они идут на годы вперед и очень хаотичны. Пришлось надеяться на рациональность и прагматичную настроенность действий старосты деревни Старороговская. Допустим, я был перемещен с помощью очередного разрыва, хотя такого еще не было. Вокруг меня был кабинет начальника лагеря. За слоем краски, нового интерьера и общих перестановок он все же узнавался. Первой мыслью было то, что я находился в искаженном пространстве моего места пленения абсолютно непонятно зачем. Взглянув в окно, я не обнаружил на улице знакомого тотемного столба, жертвенных столов, странных факелов и других артефактов хтонических культов. Все выглядело довольно ухожено, пусть и хаотично. В одном месте рос бурьян, а другой кусок лагеря был покрыт плиткой, взятой непонятно откуда в этом дремучем лесу. Вместо факелов повсеместно стояли маленькие деревянные столбцы, на каждом из них висели старые квадратные фонари, которые несмотря на свою винтажность все же были электрическими. Зачем было так сильно заморачиваться? Закрадывалась мысль об ошибочности моих выводов. Может, я находился вовсе не в том самом детском лагере? Таких много по стране, а этот может быть вообще в разрыве. Но все эти мысли были развенчаны двумя фактами. Первый, тот самый железный вагончик стоял на своем месте. Он никак не изменился. Второй факт, я увидел в окне свое отражение. Правильнее будет написать даже «свое отражение» взяв это все дело в кавычки. Потому что в окне на меня смотрел вовсе не я. На меня смотрели хищные глаза, находящиеся на голове, подстриженной невероятно коротко. Узнавались черты моего лица, но создавалось ощущение, что оно состарилось лет так на пять. И это я еще идиот. Лицо можно было бы и получше содержать. Еще и к этому не было половины левого уха. Чем только другой я занимался в этой жизни? И чего он сделал со своим взглядом такое, что на какие бы ухищрения я бы не шел, мне не удавалось изменить выражение лица? В эту секунду меня окатил животный ужас. Начали возникать вопросы- «Что, если я останусь в этом теле навсегда?», «Что, если теперь мне придется существовать так всегда?» и все другое прочее. В эту секунду, мое сознание раздвоилось в первый раз. Я как будто переместился обратно в свое тело, но мог лишь наблюдать. И первым, что мне удалось увидеть был кулак Богдана Алексеевича, а затем темнота, а потом опять возвращение в кабинет главы детского лагеря. Это воодушевляло. Получается, подумал я, что было перенесено сознание или его часть. Прямо как с рукой тогда. И мне наконец удалось увидеть хозяина руки. Не удивлен, что он решил продырявить мою. С таким- то лицом. После небольшой передышки, я принялся думать о том, что делать теперь. Количество людей на улице с моего прошлого появления здесь не изменилось, а может стало больше. И как мне их всех развернуть и выгнать отсюда? Мои раздумья прерывал стук в дверь. Мое сердце упало куда- то вниз. Даже сейчас об этом волнительно писать. Каждую секунда, проведенная там, казалась мне давящей пыткой. И неизвестный пронзительный стук лишь усугублял мои чувства. Из- за этого ощущения я не смог выдавить из себя и слова, а дверь тем временем начала открываться. В комнату прошмыгнул мужчина солидного роста в аккуратном красивом синем балахоне и закрыл за собой на щеколду.
– Старший отец эддуба- начал он, чуть ли не гавкая, полушепотом- Уже проснулись?!
От такого обращения я впал в еще более дикий ступор, поэтому ограничился кивком. Мне почему- то подумалось, что у меня и бывшего хозяина тела могут быть разные голоса.
– Старший отец эддуба, готовы к променаду? Вы же собирались еще вчера провести осмотр.
В этот раз шок не оставил мне и надежды на возможность хотя бы кивнуть. Но человек в балахоне напротив воспринял мое молчание в качестве согласия, спешно развернулся, отпер дверь и застыл в дверном проходе, ожидая меня. Пришлось пересилить тряску в ногах и последовать за ним. Мы вышли из домика управляющего лагерем, прошлись по новой дорожке вдоль места, в котором горел когда- то гигантский жертвенный костер, теперь там стоял какой- то очень странный тренажер. Стояло четыре столба, от которых вниз шли четыре веревки, каждая была привязана к конечности человека. И человек в подвешенном состоянии пытался выбраться или просто барахтался. Можно было подумать, что это какое- то орудие для пыток, но рядом стоял страхующий тип в балахоне, подбадривающий того, кто пользовался тренажером. И в чем цель всего этого? Даже не могу представить, какие группы мышц развиваются при использовании такого тренажера. Подозреваю, что все разом. Может, стоит потом завести себе такой в комнате? Выглядит довольно просто в сборке и освоении. Как только выбраться из него без помощи другого человека? Странно, что этот вопрос вообще меня волнует. Видимо, срабатывает какой- то защитный механизм, заставляющий меня фокусироваться на глупых мелочах вместо чего- то большего. Думаю, что мне просто страшно взглянуть на большее, хотя я уже знаю, что там.