{54}, — прогулка до города представлялась роскошью. Роскошью из «Тысячи и одной ночи».
Он потянулся и глубоко вздохнул. Ему было хорошо — так хорошо давно уже не было. Если есть еда, чем плохо? При слабом свете звезд он увидел, что из других вагонов осторожно выбираются фигуры попутчиков и, как он, вдыхают сухой воздух Техаса.
Это напомнило Крису о девушке.
Девушка ехала в тормозном вагоне. Он понял это утром, в Спрингфилде{55}, когда в окне мелькнуло и тут же скрылось лицо; позже, на часовой стоянке он увидел ее как следует, в каких-нибудь двадцати футах.
Конечно, она могла оказаться женой тормозного кондуктора… или бродяжкой. Но тормозной кондуктор был морщинистый ветеран, которому впору пенсия, а не хорошенькая восемнадцатилетняя девушка. А если бродяжка — если в самом деле, — то очень непохожая на тех, с какими он до сих пор сталкивался.
Перед походом в город он сидел и разогревал консервированный суп. Он отошел шагов на сто от полотна, развел костерок и перелил мясной бульон в складную сковородку.
Он был доволен, а с другой стороны, огорчен, что взял с собой утварь; доволен потому, что это было удобно, а огорчен потому, что это отгораживало от остальных беззаконных пассажиров. Четверка, только что объединившаяся чуть дальше по дороге, такой утвари не имела. У них была помятая кастрюля, пустые консервные банки и достаточно случайного материала и соли, чтобы приготовить «шамовку». У старших был навык; молодые — учились.
Крис доел суп под пологом просторной ночи.
— Поехать бы к этим звездам, — произнес он вслух.
Поезд буркнул, издал где-то впереди печальный фальшивый звук и, лязгнув сцепкой, продвинулся еще на несколько сот ярдов.
Крис не поднялся с места. Не поднялись и бродяги дальше у полотна. Видимо, так же, как он, решили сесть в Далласе. Когда полутемный хвостовой вагон отъехал чуть дальше, поезд снова с лязгом встал.
…В тускло освещенной двери вагона медленно, нерешительно появился силуэт девушки. Силуэт — или она — пересек гаревую обочину и остановился на траве.
По всему было видно, что девушка хочет побыть в одиночестве — но не удалось. Как только четверка у полотна увидела девушку, двое сразу встали и пошли к ней. Крис закончил собирать вещи и, не делая шума, направился туда же. Конечно, они могли быть ее приятелями, но вид их ему не нравился, и в случае конфликта он намерен был принять не их сторону.
События развивались быстрее, чем он ожидал. Между мужчинами и девушкой произошел короткий разговор, причем ей явно не нравилось их общество. Затем один из них взял ее за локоть и хотел потащить к их стоянке. Крис неторопливо подошел поближе и окликнул их:
— В чем дело?
Мужчины не ответили.
Девушка упиралась и шумно дышала; Крис подошел поближе.
— В чем дело, эй? — громко повторил он.
— Велите им отпустить меня. Чего им…
— Заткнись!
Но когда Крис очутился в нескольких шагах, говоривший отпустил руку девушки и принял вызывающую оборонительную позу. Крис был крепко сложенный, подтянутый мужчина тридцати с небольшим лет. Первый бродяга был молодой и крепкий, а его товарищ весь обвешан рыхлым мясом, и его боевую ценность было невозможно определить.
Девушка повернулась к Крису. Блеск ее глаз разрезал небеса, как алмаз разрезает стекло, из них пролился свет такой яркости, какой ему еще не приходилось видеть, — пролился над красивым широким ртом, сжатым и испуганным.
— Скажите им, чтобы убирались! Они не первый раз пристали!
Крис следил за этими двоими. Они переглянулись и стали подходить к нему с двух сторон. Он отступил к девушке и шепнул:
— Следите с этой стороны!
Она поняла его и стала вплотную сбоку, чтобы помешать окружению. Крис мельком заметил, что другие двое бродяг бросили свой костер и бегут к ним. Он не стал мешкать. Когда старший толстый бродяга приблизился на шаг, Крис ступил вперед и ударил его левой в челюсть. Тот попятился, но устоял на ногах и длинной тряпкой, извлеченной откуда-то из своей обивки, вытер подбородок. Но пока не приближался.
В это время раздался крик девушки:
— Он украл мою сумочку!
Крис обернулся и увидел, что младший бродяга отбежал на десяток шагов и издевательски ухмыляется.
— Отнимите у него! — закричала девушка. — Они еще вчера за ней охотились. Она мне нужна. Там нет денег!
Недоумевая, почему она так сокрушается о пустой сумочке, Крис, однако, принял решение: он запустил руку в свою котомку и, встав перед девушкой, при свете звезд, выхватил револьвер.
— Отдай сумку!
Молодой бродяга заколебался: хотел побежать, оглядываясь при этом на Криса, но его гипнотизировал револьвер. Он замер вполуобороте, и руки у него сами собой поползли вверх.
— Сумку давай!
Крис не опасался, что у парня может быть оружие в кармане, — если когда-то и было, то ломбард или полиция давно освободили его от лишней вещи.
— Он открыл ее в кармане, — закричала девушка. — Я вижу!
— Брось ее!
Раскрытая сумочка упала на землю. Крис не успел остановить девушку — она бросилась за ней и сразу заглянула внутрь.
Тут заговорил бродяга из второй пары:
— Друг, мы не хотели ничего плохого. Сказали ему: не приставай к девушке. Скажи, Джо? — Он обернулся за подтверждением. — Я сказал, отстань от нее, она в тормозном.
Крис был в нерешительности. Свою задачу он выполнил и… у него еще было четыре банки консервов…
…И все же был в нерешительности. Четверо против одного, и молодой с кроманьонской внешностью, тот, что украл сумку, явно был зол и хотел драки.
Из похудевшего мешка Крис вынул банку солонины и банку тушеной фасоли и в качестве дара бросил им.
— Убирайтесь! Пошли вон! Вам тут не светит!
— Ты кто? Сыщик?
— Не твое дело — проваливай. Хотите это слопать — отойдите подальше.
— А банки с горючим{56} у тебя не найдется?
— Согреться, что ли? Нет, костерок себе разведите, как до этого.
Один из них пропел:
— Но, но, поехали телятки{57}, — и весь квартет двинулся вдоль железнодорожного полотна к Далласу.
Две звезды загородила девушка.
Два ее лица были не похожи — одно, обращенное к нему, и силуэт, четкий белый, внимательный и нелощеный — в этом была судьба с маленькими шрамами детских, юношеских войн, тревожных белых обещаний жизни…
…И смотрели глаза фосфоресцирующей зелени — такие зеленые, что белая глина самого лица казалась мертвой.
— Когда я вышла в Сент-Луисе, какие-то другие бродяги забрали у меня почти все остальное.
— Что забрали?
— Деньги забрали. — Глаза опять блеснули ему при свете звезд. — Кто вы?
— Просто человек. Такой же бродяга, как вы. Куда вы едете?
— До конца. До побережья — в Голливуд. А вы куда?
— Туда же. Хотите получить работу в кино?
Мраморное лицо оживилось — в нем проснулся ответный интерес.
— Нет, я еду… из-за этой бумажки… из-за чека. — Она аккуратно вернула его в кошелек. — А вы тоже — работать в кино?
— Я уже.
— Так вы там работаете?
— Давно работаю.
— А почему же вы так едете?
— Леди! Я никому не собирался об этом говорить, но я пишу для фильмов, верите или нет. Я написал много сценариев.
Много или мало, ей было все равно — все казалось неправдоподобным.
— Вы едете, как я.
— А вы почему едете?
— Есть причина.
Он вынул спички из мешка — и последняя банка супа стукнула его по боку.
— Перекусите со мной?
— Нет, спасибо. Я ела.
Но лицо у нее казалось изнуренным…
— Ели? — усомнился он.
— Конечно, ела. Так вы пишете для Голливуда.
Он принялся искать веточки для костра, чтобы разогреть суп, и набрел на два обломка выброшенной шпалы. Обломки были толстые, а для растопки ничего не попадалось. Но поезд еще стоял, Крис побежал к хвостовому вагону и нашел тормозного кондуктора.
— Какой еще растопки? — проворчал старик. — Крышу тебе дать с моего вагона? Ты мне вот что скажи: где девушка? Она настоящая леди, в этом я как-нибудь разбираюсь.
— Где вы ее подобрали?
— Пришла на сортировочной в Сент-Луисе, без денег. Сказала, что у нее украли билет. Я ее пустил… меня за это уволить могут. Ты ее видел?
— Слушайте, дайте мне растопки.
— Можешь взять горстку, — рассеянно сказал тормозной кондуктор и повторил: — Девушка-то где — с этими бродягами?
— У нее все хорошо. — Он вытащил из ботинка карточку. — Если как-нибудь доедете до Голливуда, заходите ко мне.
Старик засмеялся и сказал, помедлив:
— Ну ладно, ты вроде хороший человек.
Воспользовавшись его расположением, Крис набрал охапку щепок.
— За девушку не беспокойтесь, я не дам ее в обиду.
— Да уж, — сказал кондуктор у двери, — не давай. Она мне как родная дочка. Я ее пустил, а эта шайка мне не понравилась. Понимаешь? Вид у них нехороший. Понимаешь? Обычно они не такие противные.
— Ну, прощайте.
…Лязгнула сцепка. Крис задумчиво пошел туда, где оставил девушку.
— Смотрите! — вдруг вскрикнула она.
Из темноты к ним приближались девятнадцать сердитых зеленых глаз автобуса.
— Хорошо бы на нем. Если б можно было.
— Можно, — заверил ее он. — Могу довезти вас до самого Лос-Анджелеса…
Она усомнилась.
— Знаете, думаю, может, вы правда там работаете.
В автобусе она спросила:
— Откуда у вас деньги на это?
Сонные пассажиры подвинулись, освобождая им места.
— Я работаю на фильме.
Она все-таки не знала, верить ему или нет, но лицо у молодого человека было усталое — наверное, он много работал.
— А что вы сейчас пишете?
— Вот это. Я задумал фильм. Он о бродягах…
— И надеетесь продать это в Голливуде.