Я же человек-инструкция, помните? Поэтому я начала продумывать, что мне нужно будет обязательно взять с собой на дачу. И первым делом я начала себе представлять, что все мы начнем немедленно болеть, а значит, нужны лекарства. А это значит, что нужен список, а это уже привело меня к счастливой мысли – надо звать Игоря Станиславовича, как раз и прививки очередные сделает.
Мой дачный задор педиатр встретил скептически (впрочем, как и все мои идеи).
– Куда вы собрались?
– На дачу.
– Зачем?
– Ну как, детям же нужный свежий воздух.
– Зачем?
– Ну, так считается, что летом в городе детям делать нечего.
– А, ну ясно. Так вы намереваетесь жить на даче с трехлеткой и двухмесячным ребенком, я правильно понял?
– Ну да. А еще с бабушкой и дедушкой мужа.
– Так, ну понятно. И вы на все это идете ради свежего воздуха, понятно. Ну что ж, мой вам совет: закопать в огороде бутылек с чем-нибудь, – пригодится.
Бутылек я так и не закопала, но сейчас не об этом. Тем летом на даче я впервые поняла, что не так-то просто придерживаться своих же принципов, когда приходится все время доказывать их право на существование.
Нежеланием ребенка есть «еду, которую всем нужно есть» никого не удивишь – подумаешь, проблема какая. А вот не уговаривать его есть и тем более не заставлять – это уже вызов.
Бабушка моего бывшего мужа всегда говорила: «Как не хочешь есть? Странно, всегда же любил!» И это стало своеобразным слоганом за столом, потому что ну не может человек отказаться от еды, тем более такой вкусной. Если такое происходило, мы с бабушкой действовали обычно по-разному: она начинала настаивать на том, чтобы Мишка все-таки ел, и терпение ее было безграничным; а я, произнося ту же фразу, просто продолжала есть сама, а ребенок мог спокойно выходить из-за стола. Результат в итоге у нас был один и тот же: Мишка не съедал предложенную ему еду, но бабушка волновалась по этому поводу, а я нет. Потому что что? К обеду проголодается и поест.
Помню наши диалоги примерно такого содержания:
– Ну как же все-таки он без каши по утрам? Это же так важно. Каша же силы дает.
– Ну не хочет он овсянку, оно и понятно – я тоже никогда ее не любила. Да и сейчас не люблю.
– Что значит не люблю, когда надо.
– Ну не заставлю же я его есть кашу, если сама не ем.
– А ты и сама ешь. Знаешь как полезно? Каша же силы дает…
И так по кругу. Но в этом диалоге есть ключевой момент: как я могу убедить детей в том, что каша – это вкусно, если сама ее не ем? Притворство какое-то и вранье. Это как пытаться убедить детей, что фастфуд – вреден, уплетая при этом картошку фри. Или рассказывать про вред курения, затягиваясь папироской. Лицемерие какое-то.
Тем летом, на даче, я впервые четко поняла, как мне решить проблему «ребенок не ест мою еду» с психологической точки зрения, то есть как не дать укорениться мысли о том, что я плохо готовлю (а следовательно, я плохая мать) и поэтому ребенок отказывается есть.
Решение было найдено простое и изящное: составить набор несложных вкусных блюд по предварительной семейной договоренности. Блюда, которые устраивали всю семью и которые мне было под силу приготовить, без фанатизма. На практике это выглядело так. Сначала я занялась супами и выбрала те из них, которые я могла приготовить так, чтобы их можно было с удовольствием есть. В шорт-листе остались в итоге борщ, щи, куриный суп с вермишелью и гороховый суп. С гороховым и щами пришлось проститься, потому что они детям почему-то не зашли. Остался беспроигрышный борщ и куриный суп, который, впрочем, довольно быстро стал у них ассоциироваться с простудой (да, я из тех, кто лечит любые недомогания куриным бульоном). Так что джек-пот взял в итоге борщ, но уж его дети полюбили так, что после моего анонса не остается никаких сомнений, что они его точно будут есть. Дошло и до того, что сами начали просить. Всего один суп и, разумеется, довольно редко – хорошо, если раз в две недели. Ели бы чаще – точно бы надоел. Зато полюбили и хотели, это важнее. Бабушка, кстати, мою эту практику – одного супа – конечно, не поддерживала и летом устраивала детям разносолы: то один суп, то другой, и по-моему, какой-то еще суп им в итоге зашел. И тут тоже важный момент в моей стратегии: вот дети мне говорят, что она сварила им отличный суп, понравился, очень был удачный. Отлично, говорю, просите варить вам его почаще. И убиваю сразу двух зайцев: и бабушке приятно, что ее усилия, наконец, оценены по достоинству, и мне хорошо, потому что у детей расширяется меню. А конкурировать с ней и пытаться повторить ее суп бессмысленно и времени на это жалко. Такая стратегия оказалась очень выигрышной.
Разобравшись с супами, я перешла к основным блюдам. Таким же перебором я быстро выработала простое меню: куриные или говяжьи котлеты, паста с фаршем и томатным соусом, тушеная курица в сливочном соусе, запеченная курица, тушеная говядина – и все это с макаронами, гречкой или рисом. А, еще простой плов из курицы. Небольшой набор, правда? Зато не требующий от меня больших усилий и получивший одобрение от детей. И опять же: вот поехали дети к бабушке и поели там шикарное мясо с лисичками. Что я им говорю? «Очень хорошо, рецепт узнали? Давайте попробуем приготовить?» Но я это говорю не с той целью, чтобы самой потом готовить это блюдо (та же причина – не хочу конкурировать, но хочу в их голове зафиксировать это вкусное блюдо именно с его автором, это важно для последующих их детских кулинарных воспоминаний), а чтобы выработать у детей привычку: что-то понравилось – спроси, как приготовить, и попробуй сделать сам. Мне кажется, это важный навык для самостоятельной жизни (про Мишкину крутую яичницу и Гришино умение ориентироваться в продуктах я вам расскажу чуть дальше, в следующей главе).
Далее я перешла к «плюсам» – что-то необязательное, но приятное, такой вкусный бонус к основному меню. Или замена чему-то основному, когда лень или времени совсем нет готовить. Так у нас в списке появились сырники (бабушка моего бывшего мужа меня научила смешивать творог и творожную массу – открытие века для меня было, серьезно) и блины. А, и шарлотка еще – но с ней я как-то перестаралась – слишком часто ее готовила, – и привет, больше дети ее не хотят.
Еще важным моментом были совместные походы в магазин, потому что именно в магазине всегда решалось, что будем готовить в ближайшее время – исходя из этого формировался набор продуктов. То есть если дети хотели борщ, то мы и набирали необходимые для него продукты, что автоматом настраивало на желаемый вкусный обед, что, в свою очередь, просто не оставляло шанса вдруг от него отказаться. Все хитро продумано, а?
В итоге в меню были только те блюда, которые точно нравились. А это значит, что, если ребенок не хочет их есть, значит, он просто не очень голоден, а не я плохо приготовила. Ну и ладно, мне больше достанется, буду я еще переживать, нет уж.
Поэтому мне так странно представить для себя ситуацию, при которой у меня наготове есть сразу несколько блюд на случай, если детям что-то не понравится. У нас же честный договор был еще на берегу: пробуем, определяем, нравится или нет, и оставляем в меню только то, что нравится в каждой категории. Так, кстати, я была защищена от выбора только десертов, например. Выбрать-то нужно было в каждой категории. Так что все по-взрослому. Не нравится – не едим.
Я знаю, что мне больше всего не нравится в самой идее давления в вопросах еды. Мне не нравится торг. Вот это вот: «Давай, ты съешь всю тарелку гречки, а я тебе дам за это конфету». Несчастная гречка в этом случае навсегда теряет чувство собственного достоинства, оставаясь продуктом, который можно есть только за конфету. Не хочу так, не хочу сразу играть с детьми роль просящего, роль торгующегося. Хочу открыть ребенку вкус, а не накормить – вот в чем суть.
Получилось ли у меня? Я знаю, что у детей точно есть любимые блюда (среди которых есть и моего приготовления), и они не боятся пробовать разные продукты. Так что да, я довольна своим подходом. И да, гастрит они пока не заработали – пусть и считается, что без супа жизнь ребенка – не жизнь, а прямой путь к больному желудку, – хотя у Гриши живот-то временами побаливает, но тут причина явно в фастфуде, который я не запрещаю есть, потому как и сама его ем (смотрите выше про лицемерие), но все время, когда у меня болит живот, я жалуюсь, что вот, мол, опять съела какую-то вредную еду и теперь расплачиваюсь – такая жизнь, за все надо платить. Отлично работает, в отличие от прямого запрета.
Что в них особенного
Классические сырники у меня никогда не получались: как правило, они не пропекались, оставаясь жидкими внутри. А если я упиралась и доводила их до ума, то они пропекались, но были очень плотными. А еще они всегда прилипали к сковороде. В общем, не складывалось у меня с сырниками. Пока я не оказалась с детьми на даче, где бабушка моего мужа наглядно продемонстрировала мне, что надо делать, чтобы все получилось. С тех пор я делаю сырники только так.
Что понадобится, чтобы получить 40 небольших сырников (детский размер, как оладьи)
• Творог (зернистый развесной или в пачке, жирность выбирайте по вкусу, я предпочитаю 9 %) – 400 г
• Творожная масса с изюмом (можно и с курагой) – 600 г
• Яйцо куриное – 1 шт.
• Мука пшеничная – 200 г
• Масло подсолнечное для жарки (или любое другое, на котором вы любите жарить) – 50 мл
• Сметана/варенье – много
Как готовить
В большой удобной миске смешиваем сначала творог с творожной массой, затем вбиваем туда яйцо, перемешиваем, а потом всыпаем половину объема муки. Все хорошо перемешиваем.
Любую горизонтальную поверхность, где вам удобно будет лепить сырники (я это делаю на деревянной доске) посыпаем оставшейся мукой и выкладываем туда тесто.
Скатываем из теста колбаску диаметром около шести сантиметров. Нарезаем ножом небольшие шайбочки толщиной около двух сантиметров.