танут нашими.
Сусанна с любопытством смотрела на отца.
— Англичанин должен быть патриотом, иначе величие Англии исчезнет, — продолжал он. — Что делать, после Дальхаузи наши руки оказались связанными. Мы никого теперь не можем уничтожить или прогнать с престола. Но и у индийцев нет силы. С ростом влияния партии Конгресса власть раджей настолько ослабла, что они надеются только на нас.
— Почему?
— Потому что народ их не поддерживает.
— Но тем не менее они еще правят. Почему же не вспыхнет революция? — спросила она.
— Ох, девочка! — воскликнул Сойер. — Для этого нужен разум, а здесь люди верят только в судьбу. Дочь моя! Азия есть Азия! Эти ослы изнемогают под княжеским игом, но княжеский род все же почитают. Где-то образовались конгрессистские правительства, и здешние лавочники пытаются поднять голову. Ты же знаешь, как восставали низшие сословия во Франции? Но здесь народ никогда не сможет прийти к власти, никогда. Они цепляются за свои касты… А мы используем это.
— Но разве можно… — перебила его Сусанна и запнулась.
Сойер вопросительно взглянул на нее.
— Я хочу сказать: до каких же пор все это будет продолжаться?
— Пока Англия властвует над морями.
— А Гитлер в Германии?
— Он может нам только завидовать. Если нам удастся, мы столкнем его с Россией, и они уничтожат друг друга. Самый страшный наш враг — Россия. Да благословит тебя бог, девочка, — проговорил англичанин, нежно взглянув на дочь. — А теперь у меня дела.
Часы гулко пробили одиннадцать.
— Ох, как поздно! — Сусанна зевнула.
— Подать вам воды, госпожа?
— Дай.
Каджри подала стакан с водой. Сусанна приподнялась, отпила немного и снова легла.
— Госпожа, какая вы хорошая, — проговорила Каджри.
— Правда?
— Вы рани, а не побрезговали выпить воду из моих рук.
— Мы едим и пьем из любых рук, лишь бы пища была чистая.
— Госпожа, я теперь каждый день моюсь. Госпожа… Дайте мне кусочек мыла. Я завтра к вам приду умытая с мылом.
— Неужели у тебя нет мыла? Чем же вы моете голову?
— Мультанской глиной, мыльным орехом или простоквашей. Но, госпожа, теперь я живу в чистом доме и не буду больше мыться глиной, — по-детски наивно проговорила Каджри. — Так я возьму?
— Возьми, — улыбнулась Сусанна.
— Вот спасибо! Дай вам бог желанного мужа, чтобы у вас были дети с личиком, как у луны, чтобы вы были очень счастливы… — прерывающимся от радости голосом произнесла Каджри и припала к ногам Сусанны.
Каджри вернулась к себе. Сукхрам лежал на кровати, Она положила мыло у его изголовья.
— Украла? — спросил Сукхрам.
— Иди пожалуйся, — огрызнулась Каджри. — Я не боюсь. Она, подлая, моется мылом, а я что, не могу?
Старый сахиб вернулся лишь к утру, когда через густую зеленую листву деревьев пробились первые лучи солнца. Сойер подъехал к воротам, и Сукхрам, услышав шум мотора, поспешил его встретить.
Повар накрывал на стол. Каджри помогала ему.
— Отец, мне кажется, эта работа становится тебе не под силу, — сказала Сусанна за завтраком.
— Я заинтересован в ней. В княжестве неспокойно, и, возможно, твой старый дэдди уже в ближайшие годы станет чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе.
— Wonderful, — воскликнула Сусанна. От радости глаза ее заблестели.
— Но это случится не раньше, чем пройдет мой план. Я намерен ввести в княжестве новый порядок управления.
— Ну а дальше что?
— Поживем — увидим. Времена сейчас тяжелые. Влияние Конгресса усиливается даже в княжествах.
— Давно пора навести порядок, — сказала Сусанна. — Почему бы вам не распустить конгрессистские правительства? Тогда все встанет на свое место. Разве эти дикари что-нибудь понимают? Сделал же Гитлер! — воскликнула она.
Старик рассмеялся.
— Британская законность превыше всего. Мы не можем так поступить.
— Почему?
— Да потому что за Гитлером — Германия, а за нами — только местные раджи, народ — против нас, — ответил он. — Здешний раджа — бездельник и распутник. Дважды бывал в Англии, сбежал оттуда во Францию и прокутил там все деньги.
— Почему же вы не уберете его?
— Мы готовим другого человека, его дальнего родственника. Ох, как все было бы просто, будь у этого раджи сын!
Сусанне было неудобно расспрашивать отца, почему бездетен здешний раджа, лучше она разузнает обо всем у Сукхрама или у Каджри. До конца завтрака она не задавала отцу больше никаких вопросов.
Когда старик уехал и в доме снова воцарилась тишина, Сусанна уселась в кресле на веранде, пробежала глазами газету, отложила ее в сторону и послала за Сукхрамом. Он пришел и сел на полу рядом.
— Хозяйка меня звала? — спросил он.
— Да, — ответила Сусанна. — Ты раджу знаешь?
— Какого раджу, госпожа?
— Своего раджу.
— Я бедный человек, госпожа, откуда мне знать махараджу?
— А-а, — разочарованно протянула Сусанна. — А ты видел его дворец?
— Да, госпожа, видел. С улицы, конечно.
— А о нем самом ты что-нибудь знаешь?
— Госпожа, я только знаю, что он наш правитель.
— Ладно, можешь идти. Пришли сюда Каджри.
Прибежала перепуганная Каджри.
— Госпожа! Он наговорил вам на меня. Я ведь взяла с вашего же разрешения…
— О чем ты? — недоумевала Сусанна.
— О мыле, госпожа! — ответила Каджри. — Когда я принесла его, Сукхрам сказал, что я стащила это мыло, что я воровка.
— Я не об этом, — рассмеялась Сусанна. — Садись-ка сюда.
Каджри повиновалась.
— Ты раджу знаешь?
— Ой-ой-ой, хозяйка! Откуда мне знать раджу? — запричитала Каджри. — Он большой человек, а я бедная натни! Сотни таких, как я, даже и служанками его стать не могут. Для него выбирают самых красивых, светлокожих женщин…
— Зачем? — как можно безразличнее спросила Сусанна.
— Пристало ли мне, ничтожной натни, говорить о таком великом господине? Я и рта раскрыть не смею. А потом вы еще не замужем. Не могу я говорить об этом с вами.
— Сколько раз женится раджа?
— Госпожа, разве об этом кто знает? Раджа очень большой человек. У его придворных и то много жен. Госпожа, вы же сами — большие люди, у вас ведь тоже так водится.
— Нет, у нас мужчина имеет только одну жену, — ответила Сусанна. — Если он женится вторично, он сначала должен расторгнуть первый брак.
— О, боже! — воскликнула Каджри. — Совсем как у нас, натов. Раньше у нас мужчины имели по нескольку жен, но теперь, госпожа, у них нет ни одной. Мы живем с тем, кого любим. Понравился новый — бросаем прежнего. Но в высших кастах такого не бывает. Там у каждого мужчины много жен. Некоторые из них, бедняжки, и разглядеть-то мужа не успели, так и коротают свой век. А если они вступают в связь с кем-то другим, их из касты гонят и они веры лишаются. Очень трудно им приходится, госпожа. Принадлежать к высокой касте — тяжелая доля для женщины.
Сусанна внимательно слушала Каджри.
— И еще, госпожа, если раджа высмотрит где красивую женщину, он тут же велит схватить ее. А ее никто и не спросит! Раджа только вот вас и боится. Вас все боятся, госпожа, — проговорила Каджри, тряхнув головой.
— Азия, Азия, дикая и таинственная! — воскликнула Сусанна и, помолчав, спросила: — Ну а что делает рани?
— О госпожа, рани ничего не должна делать! Она только отдает приказы.
Сусанна вспомнила о Крайсис. Она тоже была властолюбива, эта красавица! И вот подобные женщины живут здесь, в Индии!
Сусанна ничком лежала на софе и болтала ногами. На ней были узкие брючки и рубашка с отложным воротничком. Волосы ее свесились на самые глаза, она любила читать в такой позе на открытой веранде.
К воротам подъехал большой автомобиль. Сукхрам выбежал на звук захлопнувшейся дверцы; Из автомобиля вышел незнакомый ему англичанин. Сукхрам низко поклонился.
— Сахиб дома? — спросил англичанин.
— Господин в отъезде, — осторожно ответил Сукхрам.
Англичанин уверенно направился к дому.
Сусанна лежала, рассеянно перелистывая книгу, когда он вошел и, увидев ее, усмехнулся.
— Лоуренс! — радостно воскликнула Сусанна.
Она протянула ему руку. Он пожал ее. Сусанну будто прорвало.
— Боже мой, что это за страна! Я от тоски погибаю! Мужчин нет, никого нет! Но ты приехал, и теперь я спасена! Подумай только, здесь и поговорить-то не с кем! Как прелестно, что ты приехал. Помнишь, ты говорил, что когда-нибудь мы увидимся в тропиках? Вот и встретились. Замечательно, что ты приехал. Как давно мне хотелось повидаться с человеком!
Лоуренс с улыбкой смотрел на нее.
— Где отец? — спросил он.
— Отец? — Сусанна досадливо поморщилась. — Дела великой империи! Только этим он и занят. А что в этой империи? Лучшее место в мире — наша Англия. И какая нужда Англии брать на себя эту обузу — приобщать дикарей к культуре? Мне это уже надоело, скука, у меня вся душа изныла. А он только знает: офис, папки с делами, раджа… Да ну их всех!
Каджри смотрела на Лоуренса. Он молчал. А Сусанна изливала ему все, что накопилось у нее на душе.
Сегодня Каджри была нарядно одета и настроение у нее было хорошее. Она улыбнулась Лоуренсу. Но тот вдруг нахмурился.
— Пойдем в дом, — сказал он Сусанне.
За столом он откупорил бутылку виски и кивнул Сукхраму. Сукхрам поставил на стол два бокала. Тогда Лоуренс поцеловал Сусанну в губы. Сусанна смутилась и показала на Каджри глазами.
— Что ж такого? — проговорил Лоуренс по-английски.
— Нет, Лоуренс. Не нужно этого делать в их присутствии. Они невежественны и многого не понимают, мы не в Англии.
Каджри мельком взглянула на Сукхрама.
— Моя служанка — славная женщина, — помолчав, добавила Сусанна.
Они пили виски маленькими глотками. Лоуренс говорил отрывисто и мало. Сусанна же болтала без умолку.
— Если прикажете, хозяйка, я пойду устроить людей сахиба, — сказал Сукхрам.
— Йес, йес, — кивнул ему Лоуренс.
Такой английский понимал даже Сукхрам. Он воспринял его ответ как приказ и вышел.