Что? Лампа? Ах, да, лампа… Вот же она, стоит. Не узнали? Да, после реставрации она выглядит несколько по-другому, и теперь живет в доме у Моник.
Моник с мужем — тем самым молодым человеком, который купил письменный стол под зеленым сукном — решили поставить ее в детской.
При ее молочном свете молодая женщина теперь читает сказки на ночь своим детям, мальчику с темными задумчивыми глазами и девочке с густыми каштановыми локонами…
Если вы будете в Париже, посетите антикварный магазин «L'Objet qui parle» на Montmartre!
Вам совершенно не обязательно что-то покупать.
Просто побродите среди старых вещей, почувствуйте атмосферу ушедших времен. Возможно, именно тут вы найдете картину, которая станет основой семейной коллекции живописи. Или изящную чашечку, положившую начало фамильному увлечению фарфором.
А может, это будет старая лампа, при молочном свете которой вы будете читать сказки своим детям и внукам.
Жаркая Жанна
Елена Норкина
Монах Жак любил выйти на улицы Парижа и проторенной дорогой отправиться к памятнику Жанны. Шум автомобилей и нарядные парижане создавали хаос и веселье современного Парижа. Он должен быть осторожным, так как у него был только один здоровый глаз. Его ряса с подвязанной веревкой не гармонировала с большим городом. Шумные стайки девчонок вдали играли в футбол на зеленом газоне. Мяч ударил Жака в руку, и рыжеволосая девочка, подбежав к нему сказала: «Извините, месье». «Жанна, бросай сюда», закричала другая. Мальчишки, остановившись вдали, смеялись и показывали на него пальцем. Жак потрогал большой серебряный крест на груди, и, не обращая внимания на насмешников, потихоньку продолжил свой привычный маршрут. Вот и сад Тюильри с тюльпанами, и за ним, на площади Пирамид, его Золотая Жанна. А может, даже Огненная Жанна. Солнце, отражаясь от позолоты лошади и всадницы, превращало их в яркий костер.
«Жанна, столько жара сегодня. Не больно ли тебе?»
«Ну, милая, как ты?» Он поднял правую руку и погладил ногу Жанны. Это было его ежедневное приветствие и, казалось бы, Жанна ждала его прихода и даже слегка нагнулась, чтобы ему было удобнее с ней разговаривать.
«А я сегодня отслужил службу в Аббатстве, приготовился к вечерне и почитал Богословов. Молился Маргарите Антиохийской за твое поминовение и избавление от мучений сожжения.»
«Ты знаешь, когда язычники сжигали Маргариту, Благодать Божия спустилась на нее, оковы спали с ее рук, возник необыкновенный свет, и золотая Голубица показалась над ее головой.»
Толпа туристов с экскурсоводом подошла к Жанне. Жак отошел подальше, чтобы не слышать ежедневный рассказ экскурсовода.
Кто-то громко спросил:
— А это правда, что памятник стоит на месте, где Жанна д’Арк была ранена при штурме Парижа?
— Да, это так. В Париже несколько памятников Жанне, но именно эта конная скульптура находится на месте ее атаки и ранения.
Жак решил возвращаться в Сен-Северин. Предстоял долгий путь, и он захотел отдохнуть в саду Тюильри. Он прошел к фонтану и сел на шезлонг у дерева с сиреневыми листьями. Утки беззаботно плескались в воде.
Вытянув ноги, он прикрыл глаза, и, как всегда, увидел Жанну в ее боевой мужской одежде с латами, с развевающимися рыжеватыми волосами и копьем в левой руке. Ее образ часто приходил к нему, и она отвечала на его вопросы.
— Спасибо тебе, Дева, за то, что мы живем в независимой Франции. Ты перевернула ход столетней войны. Слава тебе и вечная память. Что ждет Францию?
Он услышал ее голос:
— Франция будет процветать и преодолеет все сложности.
— Конечно, я верю тебе, хотя иногда меня одолевают сомнения.
Затем он медленно встал и побрел в церковь.
Войдя там в кабинет, он закрыл массивную дубовую дверь старинным ключом и открыл кожаную папку. Монах надел монокль на правый глаз и принялся читать желтые листки с воспоминаниями Жанны, записанные монахами во время ее заточения в крепости Руанского замка:
«Какая мирная тихая ночь под стенами Парижа. Простреленное бедро сильно болит, и я опять слышу этот голос:
— Жанна, твоя миссия освободить Париж так же, как ты освободила Новый Орлеан.
— Кто ты? Откройся мне.
— Я — архангел Михаил, твой помощник и защитник. Ты меня хорошо знаешь с детства.
— Михаил, разве ты не видел, что случилось вчера?
— Да, я видел, что тебя предали, но сегодня ты опять поведешь за собой французов. Бог дал тебе видение и силу. Париж должен сдаться, и Карл VII войдет в Париж как законный король Франции.
Я закрыла глаза, и вчерашний день появился перед глазами.
Я, как всегда, на белом коне впереди войска с саблей в правой руке и красным флагом в левой. Многочисленные солдаты — конные и пешие — воодушевленно кричали: «Ново Орлеанская Дева, Бог с нами». Наконец-то король дал разрешение наступать. Мы разделились на два отряда. Мой отряд пойдет вперед, и второй отряд с Герцогом Алансонским будет защищать нас с тыла.
Я и мои солдаты приблизились к башне Сен-Дени в старой части города. Из-за укрытия посыпались камни, стрелы, и грязные оскорбления:
— Шлюха. Дьявол в женском обличии.
Это ранило меня. Я девственница и искренняя христианка. Как обычно, я начала молиться: «Дева Мария, заступница, закрой эти грязные рты, защити мою армию и позволь легко взять Париж».
Наша артиллерия осаждала пыл врагов и не разрешала им высовываться из-за каменных стен.
Я громко требовала: «Освободите Париж во имя законного короля Франции Карла». Видно было, что горожане напуганы. Ведь я никогда не проигрывала.
— Отродье в женском облике. Ведьма!
Сегодня, 8 сентября 1429 — день Рождества Богородицы и «Да пребудет с нами Бог».
Мы быстро преодолели линию фортов, сухой ров и вал. Чугунные двери города были закрыты, и я возликовала, «Трусы. Боитесь вылезти к нам».
Мое сердце предвкушало победу. Еще немного натиска, и мы прорвемся через ров с водой и возьмем Париж. Я соскочила с коня и древком флага померила глубину рва. Воды было не так много, что радовало, и я приказала принести фашины. В этот несчастливый момент стрела из лука вонзилась в мое бедро. Флаг выпал из ослабевшей руки, и я упала. Мой паж, сраженный в грудь другой стрелой, свалился рядом со мной. Хуже всего, что лучник, подстреливший меня, сыпал грязными ругательствами. В то же время с башни раздавались крики: «Город взят. Мы окружены. Спасайтесь».
«Михаил Архангел, Пресвятая Богородица, Иисус Христос, Екатерина Александрийская, и Маргарита Антиохийская. Я — Дева Девственница молю о помощи и поражении противника».
Я изучала этот островок перед боем, и там не было воды со рвом. Это оказалось большим сюрпризом, и наши впередсмотрящие предали меня. Они должны были видеть заливание рва водой.
Герцог Алансонский подлетел на своей черной лошади, открыл козырек моего шлема, и, схватив на руки, перебросил через свое седло. «Спаси Белого», прошептала я, и наступила ночь.
Я проснулась на утро. У кровати перед лампадкой сидел верный Жан Алансонский:
— Ты ранена лучником. Вот, попей. — И он поднес к губам жестяную кружку. — Мы вынуждены были отступить.
— Жан, почему вы не продолжили атаку?
— Уже темнело, и когда бойцы узнали о твоем ранении, они сочли это плохим предзнаменованием.
— Да, это мое первое поражение. Но сегодня мы опять пойдем на Париж. Сзывай горнистов. Пусть они играют сбор. Седлайте лошадей. Я обещаю всем, что сегодня победа будет за нами. Мы войдем в Париж, и как победители возьмем все ценное у врагов.
С трудом встав с кровати, я подошла к иконе Божьей Матери и, прислонив лоб к иконе, начала утреннюю молитву.
— Пресвятая Богородице, помилуй нас. Укрепи нашу силу и ослаби врагов наших. Аминь.
Раскол среди наших — Маркиз Жиль де Ре и его друзья отказались атаковать. Мой друг Жан и еще несколько капитанов выразили энтузиазм пойти на штурм как можно быстрее. Но радость — Барон де Монморанси и еще пятьдесят парижских дворян перешли на нашу сторону.
Холодный рассвет наступил, и в дымке виднелись ворота Парижа. «Слава Франции, наше дело верное. Король въедет в этот город завтра»
«Готовы? — прокричала я и мы ринулись к городу с юга. Мы захватим их врасплох. У самой городской стены была река и мост, подходящий к входу.
— О Боже, что это? — Мост был разрушен. В голове у меня помутнело. Опять предательство! Кто?
В это время стали слышны голоса мужчин, подъехавших на лошадях:
— Всем вернуться в Сен-Дени. Королевский приказ.
Неужели король Карл VII предал меня? В это так трудно поверить, но похоже это правда.
— Как так? Я же повернула вспять столетнюю войну между Францией и Англией, выиграла Новоорлеанскую битву, и короновала его.
Слезы лились из глаз, отчаяние охватило меня, но мы должны повиноваться королю. Я повернула назад и скомандовала: «Отступаем по велению короля».
«Маргарита Антиохийская, будь со мной и своим примером силы духа и веры, придай мне мужества снести невзгоды, обман, фальшь, и да поддержит бог дух мой и отвагу войска, чтобы освободить Францию от англичан»
Зазвонил мобильный телефон.
— Да. Жак слушает.
— Это Аббат Себастиан. Как ты?
— Божьей милостью, читаю молитвы и соблюдаю пост.
— Ты выполняешь обет — пишешь житие Жанны д’Арк?
— Печатаю в компьютере.
— Помни, книга должна быть готова в течение месяца. И еще — никому не говори, что тебе дали материалы допроса Жанны. Это — государственная тайна. Никто не знает об этом, но католическая церковь хочет установить все события судебного процесса.
— Да, аббат Себастиан. Я буду осторожен.
Цветные витражи на окнах Сен-Северина создавали многокрасочный мягкий свет у окна, где сидел Жак. Он пододвинул ноутбук ближе к себе и открыл крышку. Жак перечитал начало книги о рождении Девы и продолжил печатать:
«Соседские мальчишки не любили Жанну, и когда она появлялась на улице в своей длинной юбке и белой косынке, начинали кричать: «Монашка вышла. Смотрите все — сейчас начнутся чудеса. Ну, где же твой Бог и почему он не защищает тебя?» Жанна шла молча и, не поднимая глаз, перебирала четки в руках. Она молилась полушепотом о вразумлении этих диких детей, о защитниках Франции, о прекращении войны и установлении мира и гармонии в ее стране. Это еще больше злило мальчишек, и они бросали в нее грязь.