— Ага, дальше я почувствовал себя полным идиотом, потому что не мог от нее взгляд отвести. Так вот, в Париж мы ехали около часа на машине Наташкиной фирмы. Догадайтесь, кто был за рулем?
— Да ты что! Наташа за рулем? — ужаснулась Елизавета Тимофеевна.
— Не переживайте, Наташа за рулем — гроза всех, кто не знает правила дорожного движения, — пошутил Саша. — Приезжаем на фирму — обед, чай-кофе. Она, как хозяйка, провела меня по всем этажам и кабинетам. Показала программки, новинки… Я в шоке от того, как там все устроено. Вы знаете, ее там очень ценят. Просто видно, как к ней относятся, даже подчиненные.
— Как подчиненные? — удивилась преподавательница.
— Ну да, она там руководит группой по разработке комплекса программ по выявлению и защите кибератак. Наташа только что-то там прочирикала — они тут же пошли выполнять. Ну, вы же знаете, как Наташа может убеждать.
— Да уж. Какая она, все-таки, молодец. Вот не все у нее получалось. Помнишь, как она Людмилу Николаевну до белого каления доводила вопросами. Сколько раз она это программирование пересдавала. А вот сказала буду программистом и все! Сделала! А как на личном фронте у нее?
— Я так понял, что живет одна на квартире от фирмы и ни с кем не встречается. Я не спрашивал в лоб, но было и так понятно. У нее есть свой блог, там есть фотки, но только ее или с подружками, с родственниками.
— Да уж. Неужели так и не оправилась она от своего лаборанта? — отозвалась с грустью.
— А вы знаете, он когда закончил институт, все думали, что он за границу уедет. Но там что-то не срослось, он остался, а в последнее время спился.
— Ну, вот еще горе. А был бы с Наташей, она бы не дала ему спиться, — рассердилась женщина.
— Это точно. Он бы уже был президентом своей фирмы. Но ведь сердцу не прикажешь.
— Надо же, Наташа в Париже. А помнишь, какой она пришла?
— А помните, как она пришла в каком-то сером сарафане-комбинезоне с голыми плечами и широкой перемычкой между ног?
— Фу на тебя, какая еще перемычка. То мода такая была!
— Ага, мы с пацанами пытались понять, как она в туалет ходит. А потом нас просветили, что нужно полностью снимать. Ужас! Это все ее мамаша ей покупала. А Наташа думала, что она у нас светило моды. Но было ужасно. Зато сейчас она одевается с иголочки. И йогой занимается. И вообще, теперь она супер-звезда и очень трудно поверить, что когда-то мы вместе учились.
— Вот видишь, а говорят, что Париж многих ломает, предъявляет высокие требования или просто не приемлет.
— Не знаю, кого он там не приемлет. Но нашу Наташу трудно сломать. У моей девушки теперь пунктик. Она хочет с ней лично познакомиться. Придется свозить…
— Ой, Сашенька, мне уже скоро выходить. Спасибо тебе за новости. Очень приятно было с тобой поболтать. Ты бы поборол свое самолюбие и написал бы Наташе. Ничего, что ты не знаешь французский, английский же знаешь. Она умная девочка, глядишь, и для тебя какую-то аспирантскую программу бы нашла или еще что-то посоветовала. Напиши ей. Удачи тебе.
— И вам спасибо. Очень рад был с вами поговорить. До свидания.
Никогда не смотрите в глаза незнакомке
Ольга Венцель
«Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь»
М. Булгаков
«Завтра меня ждет полный провал!» — в животе что-то булькнуло и заболело.
Леонид сел на подоконник и тупо уставился на свои картины, развешанные вдоль стен на каких-то новомодных стендах. Куратор уже ушла, попрощавшись с ним до завтра и попросив его еще раз посмотреть экспозицию. Завтра до открытия выставки будет немного времени, чтобы можно было еще что-то изменить.
Завтра его судный день. Завтра все увидят какой он бездарь.
Ему вдруг показалось, что работы его ужасно скучные, единообразные. Конечно, он сознательно стремился к цельности, к единству стиля. Но кажется, он перестарался.
Надо спасать ситуацию!
В панике Леонид бежит к себе в мастерскую, в надежде найти хоть какую-нибудь работу, которая могла бы оживить экспозицию, могла бы стать «изюминкой» выставки, но не находит ничего подходящего. Абсолютно подавленный и обессиленный падает он на свой старенький диванчик…
Молодая красивая женщина внимательно наблюдает за ним. Она не двигается, будто позирует. Ее длинные темные волосы слегка колышутся от легкого дуновения ветерка. Лучи заходящего солнца контражуром освещают силуэт.
Откуда-то издалека доносится шелест накатывающихся на берег волн, и чувствуется запах воды. Леонид, как завороженный, смотрит в глаза незнакомой женщине, краем глаза улавливая движение ее развевающихся волос. Он переводит на них взгляд и мельком замечает, что дама улыбнулась. Леонид быстро смотрит на губы и понимает, что ошибся, нет улыбки. Ему померещилось. Леонид в некоторой растерянности. И тут он слышит приятный женский голос. Дама просит, чтобы художник нарисовал ее.
Леонид просыпается. Вскакивает, как ужаленный, хватает первый попавшийся холст и быстрыми движениями набрасывает портрет приснившейся женщины. Во время работы его охватывает неведомое доселе чувство восторга. Он впадает в непривычное для себя состояние, рука будто сама водит кистью по холсту.
Работа закончена, но Леонид не чувствует усталости. Портрет получился как живой. Удалось передать не только внешний облик дамы, но и особый, проникновенный взгляд. Если долго смотреть в глаза, то периферическим зрением можно заметить движение волос. Даже запах воды и шум волн можно ощутить, если подольше рассматривать портрет. С Леонидом такое случилось впервые.
Еще не до конца просохшую картину несет он в галерею и вешает на оставшееся свободное место. Освещено оно не очень хорошо, но работа от этого даже выигрывает. Легкая световая завеса приглушает яркие цвета и создает некую интригу между зрителем и картиной. Чтобы разглядеть портрет получше, надо подойти почти вплотную. Но, приблизившись, перестаешь различать детали, все сливается в общее цветовое пятно. Приходится делать шаг назад и, о чудо… Из месива красок вдруг проступает лицо таинственной незнакомки, внимательно рассматривающей зрителя. Эффект получается удивительный.
***
До открытия выставки остается всего час. Леонид вышел на улицу перекурить и собраться с мыслями перед предстоящим очень важным для него событием.
Нежданно хлынул дождь. Небо затянуло свинцовыми тучами и стало понятно, что дождь еще не скоро кончится, а значит надеяться на большое количество гостей на вернисаже не стоит.
Леонид спрятался под навес, достал сигареты, закурил. Пробегающая мимо девушка прикрыла голову небольшой желтой сумочкой. Но косые струи дождя бьют сбоку, и ее легкое шелковое платье намокло. Увидев спасительный навес, девушка нырнула под него, оказавшись рядом с художником. Молодые люди улыбнулись друг другу, перекинулись парой незначительных фраз о погоде, и девушка, указав на стоящий перед входом рекламный щит с афишей и фотографией художника, спросила:
— Это вы на фотографии?
Он кивнул. Между ними завязался разговор о предстоящем открытии выставки, и художник пригласил ее на вернисаж. Девушка с радостью приняла приглашение.
Художник произвел на нее сильное впечатление. Он был не похож ни на кого в ее окружении. Было в нем что-то трогательное и одновременно серьезное.
«Мудрый ребенок», подумала она о художнике.
Одет в строгий, абсолютно новенький костюм, который никак не вяжется с его длинными волосами, собранными в хвост резинкой. Небольшие мягкие усики и пушистая бородка выглядят немного непривычно для его возраста.
— Елизавета, — представилась она.
«Необычное имя», — подумал художник.
— Можете называть меня Лизой, — как будто прочитав его мысли, сказала Елизавета.
— Леонид. Можете называть меня Леней, — игриво откликнулся художник.
— Мне нравится имя Леонид, — парировала Елизавета.
Лиза женственная, милая, но в ее лице нет ничего ярко характерного, за что мог бы зацепиться глаз художника. Гармоничные черты лица, светло-карие глаза и почти такого же цвета волосы не способствуют созданию яркого образа. Лиза не пользуется декоративной косметикой, и возможно поэтому глаза кажутся несколько маловаты по сравнению со слегка удлиненным носом.
У Леонида выработалась привычка — при первом знакомстве мысленно, за одну минуту, нарисовать образ человека. Первое ощущение самое ценное. Если его поймать, то потом написать портрет будет лишь делом техники.
При встрече с Елизаветой у него не получается создать «первый мысленный портрет». Возможно виной тому магнетический взгляд ее ореховых глазок, приковывающий к себе внимание Леонида и не дающий ему возможности схватить цельный образ. Что-то в облике Елизаветы напоминает ему женщину из сна. Тот же внимательный взгляд и та же неясная, но очень притягательная сила исходит от нее.
Слушает Елизавета внимательно, не перебивает, не задает вопросов, но при этом возникает ощущение, что думает она о чем-то другом. Смотрит на него изучающе, поверх темы их разговора.
Говорит Лиза мало. Когда что-то рассказывает, то рассказывает одновременно и руками. Выразительными жестами, как дирижер взмахом палочки, привлекает внимание слушающего и удерживает до конца рассказа. Леонид, как загипнотизированный, следит за плавными движениями ее рук и под влиянием глубокого тягучего голоса впадает в почти медитативное состояние. В какой-то момент перестает анализировать поступающую к нему информацию, заглатывая ее целиком, как рыба наживку.
***
На вернисаж пришло много народа. Это удивило Леонида. И не только из-за плохой погоды, но и из-за того, что он почти не известен в городе. Лишь пара друзей-художников интересуются его творчеством. Конечно, галерея, где он выставляется, имеет своих постоянных клиентов, но их не много.
Елизавета с интересом рассматривает присутствующих гостей. Картины она просмотрела бегло, одна заинтересовала ее. Это портрет молодой женщины, в чертах которой угадывается что-то знакомое. При более внимательном разглядывании портрета Елизавете начинает казаться, что она смотрит сама на себя, но как-будто из другого времени. Дама на картине явно старше ее и выглядит совсем несовременно.