Над землёю душой воспаря,
Чтоб не скурвиться, дабы не спиться
От того, что жизнь прожита зря.
Только в Отчей небесной юдоли
Ожидает тебя благодать,
Если в тяжкой отмерянной доле
Божий Промысел смог угадать.
«Мечутся секунды на часах…»
Мечутся секунды на часах
В замкнутом пространстве бытия.
Время заблудилось в поясах,
Как в чужой квартире ты и я…
Спину жжёт бесчувственный квадрат –
Холод исцарапанной стены.
Вымостил собой дорогу в ад
Жгучий поцелуй чужой жены.
Горсть монет валяется в ногах.
Разлетелись «решки» и «орлы».
Души разменяли впопыхах
Кольца губ на острые углы.
Замерли секунды на часах.
Гулко с крана капает вода.
Руки заблудились в волосах
Женщины по имени – Беда.
Горький вкус полыни на губах.
Звук Её шагов за дверью стих…
Поцелуй ворованный в руках
Как червонец мятый на двоих…
«Осень. Ясень. День мой ясен…»
Осень. Ясень. День мой ясен.
Осень-плесень. Неба синь.
Ночи. Свечи. Рифмы, плечи.
Строк зачёркнутых полынь.
Путь мой блуден. Серых буден
Вновь не сходится пасьянс.
Частокол из пик и бубен.
С жизнью трефовой альянс.
Просеки-засеки-соки
Не напоят до весны.
Скрыты реки рока строки
И тревожны мои сны.
Вновь волна молвы плевками
Душу грязью обольёт.
Слово, брошенное камнем,
Пулей грудь мою пробьёт.
Жевело лишь звуком жалит –
Значит, всё же буду жить.
Грязный снег весной растает
Мне бы зиму пережить.
«Мой пьяный вечер льёт вино…»
Мой пьяный вечер льёт вино
На мельницу моих врагов:
Того, что не сбылось давно,
В туман нескошенных лугов.
Уносит пьяный вихрь назад
Ускоренную ленту снов,
И зацепиться хочет взгляд
За суетность печатных слов.
Хлопочет ветер за окном,
И ночь бессонницей грозит.
И катит древним колесом
Безостановочный транзит.
Мелькает отблеском зарниц,
Сгоревших зорь, утихших бурь,
Парад роскошных колесниц,
Летящих в молодую смурь.
Рассвет холодный отрезвит,
Вернёт назад в реальность дня.
Вчерашний день – до дна испит
Свечой, оплывшей без огня…
«Один и тот же сон мне снится…»
Один и тот же
сон мне снится:
Манеж лукавый
и хмельной.
Где так легко,
в мгновенье, спиться
От жизни
вольной, молодой.
И рана старая
проснётся,
Разбуженная:
«Браво!», «Бисс!»
В который раз
души коснётся
Печная сажа
закулис.
И сердце рвётся
прыгнуть с кручи.
И криком боли
сводит рот.
Жемчужину –
в навозной куче
Всю жизнь ищу
как Дон Кихот.
Об острые углы
манежа
Изранена
моя судьба.
Теперь
ты снишься мне
всё реже,
Но не исчезнешь
навсегда.
Страна –
иудиных лобзаний,
Отчизна –
умниц и невежд,
Мой Храм
отравленных желаний,
Мой Крест –
несбывшихся надежд…
«Чем чаще по жизни гремели литавры…»
Чем чаще по жизни гремели литавры,
Тем слаще вкушал с вожделенной тоской
Неслышную музыку Троицкой Лавры,
В мечтах отрекаясь от жизни мирской…
«Провал давно небритых щёк…»
Провал давно небритых щёк
Разбитым зеркалом пугает.
Дух стеариновый витает,
Сентябрь свечою оплывает
И я, наверно, жив ещё…
Я жив пока. Я жив. Пока…
Хоть трепетна строка
И рвётся мысль сердечную струной,
И голос призрачный зовёт издалека,
Саднит душа покинутой страной,
И спорит ночь с ущербною луной.
Я «вечный жид» с российскою судьбой.
Изгнанник родины, воронежских окраин.
Мне имя – Авель, брат мой – Каин.
Кинжал отточен и направлен.
Мой век предательством отравлен,
Краплёной картой козырной.
«Висит портрет в остывшем доме…»
Висит портрет в остывшем доме.
Печальной рамкой очерчён.
И брат стоит в дверном проёме,
Припав на левое плечо…
«Река Москва несёт мою печаль…»
Река Москва несёт мою печаль
Вдоль Лужников, в неведомые дали.
Любви ушедшей бесконечно жаль,
Которую цыганки нагадали.
Кружатся листья жёлтым вороньём
На пепелище призрачного счастья,
Спалённого безжалостным враньём,
Остывшего от холода ненастья.
Бегут тропинки с Воробьёвых гор
На набережную, к осени в объятья.
Судьба сплела причудливый узор
Тернового венца, но без распятья.
Нескучный сад листвою опадёт,
Засыпав тропы с тайными грехами.
Завьюжит… Сердце остудив. И всё пройдёт.
Уймётся боль. И обрастёт стихами…
«Дождь зарядил на сорок сороков…»
Дождь зарядил на сорок сороков…
И свечи не горят у аналоя.
Мне нет спасенья, – места нет у Ноя.
Не видно дна и дальних берегов.
Из осени не виден Арарат.
И голубь не является с оливой.
Истлел билет, по номеру счастливый,
Тобой подаренный мне много лет назад.
Объятий пылких вечное вино.
Жизнь весела в Содоме и Гоморре.
До срока будет по колено море,
Пока с небес не явится оно.
Мечты загинут в сере и огне.
Волной осенней унесутся в Лету.
Пустые дни меня взовут к ответу,
Оставив только фото на стене.
Дождь зарядил, мне душу теребя.
Конца не видно Божьему потопу.
Спасеньем явится во сне мне кто-то,
До одури похожий на тебя…
«Случайной встречей возвратилось лето…»
Случайной встречей возвратилось лето…
Последним месяцем сводя с ума,
Теряла целомудренность планета,
Продали души за мгновенье Это…
В восторге нынче сводня Ханума.
Тела сливались буйно воедино.
Летели листья птичьим косяком.
С картины нам смеялся Арлекино,
Законы зная блудных пилигримов,
И нёсся в осень чувств безумных ком…
…Сгоревший клён цепляется за листья,
В надежде как-то мир перехитрить.
Художник молча вытирает кисти.
Последний лист дрожит эквилибристом
В извечном споре: быть или не быть.
Считает души Чёрный Доктор Фауст.
Закат пылает розовым кустом.
За тот сгоревший, сумасшедший август
Мне б зацепиться хоть одним листом…
«В ночь молюсь оконному проёму…»
В ночь молюсь оконному проёму.
Криком оглушает тишина.
Тени бродят кошками по дому.
Льнёт к стеклу ущербная луна…
По утрам осенний ветер жгучий
Серебрит остывшие дома.
Чашки на двоих – на всякий случай…
Горечь кофе выпита до дна…
Маки на холсте не отцветают,
Паутиной пыль в углах висит.
Метрономом клён листву считает.
Календарь, зачёркнутый, грустит…
Машут фонарями проводницы –
Все пасьянсы сходятся в Москве.
Мёртвых строк изорваны страницы.
Ожиданье – жизнь на волоске…
Рыжих глаз улыбку привези мне.
От разлуки я схожу с ума!..
Середина ноября – предзимье.
Ну, а проще говоря – зима…
«Влагой в глазах всех грехов не искупишь…»
Влагой в глазах всех грехов не искупишь,
Сердцу от слёз быть должно горячо.
Свечкой за рубль Благодати не купишь.
Всю свою жизнь надо сделать – Свечой.
«Спит привокзальная площадь…»
Спит привокзальная площадь.
Сонно с небес моросит.
Ждёт у берёзовой рощи
Жёлтая клякса такси.
То, что себе нагадали,
Пало дождём на перрон.
Красные точки оставил
Как многоточья, вагон…
Будто ножом полоснули –
В небе алеет рубец.
Катится, катится в осень
Поезд разбитых сердец…
«Молчанье трубки телефонной…»
Молчанье трубки телефонной…
Молчание скупых небес…
Иглой по сердцу патефонной.
Всю жизнь с тобой…
И Вечность – Без…
«Три точки на листке в конце строки…»
Три точки на листке в конце строки.
Как три удара сердца напоследок…
«Пролейся лунным светом на меня…»
Пролейся лунным светом на меня,
Когда в ночи я умираю,
И помощи не ожидаю,
И зябко у каминного огня.
Приди ко мне, когда тебя не жду,
Когда в надежде нет спасенья:
Нет смерти – нет и Воскресенья.
И мрак сожрал Полярную звезду.
Найди меня, когда я, заплутав,
В который раз себя теряя,
Лишь твоё имя повторяя,
Мочу вином опухшие уста.
Верни меня, уставшего от рук
Чужих объятий приторного плена.
И душу исцели мою от тлена.
Любовью разорви порочный круг.
Спасибо меня! Не предъявляя счёт.
Зажги свечу у аналоя.
Пусть бесы мои разов взвоют –
Отмоленный тобой, я жив ещё…
Прости меня без вычурности фраз, –
Улыбкой кроткой без укора.
Будь точкой для меня опоры
В янтарном море нежных, мудрых глаз…
Пролейся лунным светом на меня,
Когда в ночи я умираю
Между Чистилищем и Раем
В рассветных брызгах будущего дня.
«На половинке кирпича…»
На половинке кирпича
горит свеча и тает.