В такой ситуации Роланд выпустил меня на поле и когда все были
подавлены, я начал игру с огромным выбросом адреналина. На моей
футболке было написано Ибрагимович. Это было вау, это было круто, как
будто никто не мог остановить меня, и я сразу же нанес удар, который попал
в перекладину и улетел в сторону. Но потом что-то произошло. Мы
заработали пенальти на последних минутах. Либо пан, либо пропал. Если
мы забивали пенальти, честь клуба была бы спасена, если же нет, то был бы
риск катастрофы и все ребята сомневались. Они не отваживались браться за
пенальти. Риск был большим, так что Тони, этот дерзкий парень, шагнул вперед:
– Я сделаю это!
Это было трудно. Это вам не какие-то балканские штучки, ты не
можешь отступить. Но оглядываясь в прошлое, я понимаю, что кто-то должен был остановить его. Он был слишком молод, чтобы взять на себя такую ответственность. Я помню вовремя его разбега вся команда затаила дыхание, а некоторые смотрели в другую сторону. Было ужасно. Но голкипер поймал мяч, кажется, он ложными движениями немного запутал Тони, мы проиграли и после этого тренеры отправили Тони в глубокий запас. Мне было жаль парня, и я знаю журналистов, которые видели в этом некий знак. Это был момент, когда он остался позади меня. Тони так и не вернулся на былой уровень, а я получил больше игрового времени. Я выходил на замену в шести играх и в некоторых своих интервью Роланд назвал меня неотшлифованным алмазом. Эти слова запомнились, и скоро маленькие дети после матчей начали подходить ко мне и просить автограф. Не то чтобы это было большим делом в то время. Но стало для меня новым толчком, и я подумал: теперь я должен стать еще острее! Я не могу разочаровать этих парней.
Смотрите сюда! Я хотел крикнуть им. Смотрите на самую классную
вещь в мире! Это было и впрямь странно, не так ли? Я еще почти ничего не
сделал, не так много в любом случае. Но уже новые фаны появлялись из не
откуда, и я хотел показывать побольше финтов. Эти маленькие дети давали
мне право играть так, как я умел. Они бы ни приходили смотреть на мою
игру, если я был бы самым скучным игроком в команде! Я начал играть для
этих ребят, и с самого начала я давал автографы всем. Никто не должен был
оставаться без него. Я сам был молод. Я прекрасно понимал, как бы я себя
чувствовал, если у моих друзей он был, а у меня нет.
«Все довольны? - спрашивал я перед тем как уйти. Это было каким-то
безумием. Это походило на то, что я становился местной знаменитостью в то
же самое время, когда мой клуб проживал самые тяжелые времена. Когда мы
дома проиграли «Треллеборгу», зрители на трибунах плакали и кричали
Роланду «Подай в отставку!». Полиция вынуждена была вмешаться и
защитить его, потом камни полетели в сторону автобуса «Треллеборг»,
начались беспорядки и всякое дерьмо, и ничего не менялось еще пару дней,
когда мы были униженны «AIK»-ом, и мы были на грани от катастрофы.
Мы вылетели из высшего дивизиона. Впервые за шестьдесят шесть
лет «Мальмо FF» вылетел из высшего дивизиона и люди сидели в раздевалке
прячась за полотенцами и майками, в то время как менеджеры пытались успокоить или что-то в этом роде, но разочарование и позор царили везде, а некоторые наверняка думали, что я был главной дивой, кто просто бегал вокруг и дриблинговал в таких важных матчах как этот. Но меня это не очень то волновало. Меня заботили более важные вещи. Случилось что-то невообразимое.
Это стало понятно, когда меня перевели в первую команду. У нас была
тренировка и конечно мы были «Мальме FF». Мы были или должны были
быть гордостью города. Но посмотреть наши тренировки приходили не
многие, их это особо не интересовало. Но в этот полдень показался мужчина
в годах с темно-серыми волосами. Я увидел его из далека. Я не узнал его. Я
заметил, что он смотрел на нас из-за деревьев, у меня было странное чувство.
Как будто я почувствовал что-то и начал делать еще больше трюков. Но понадобилось немножко времени, прежде чем я осознал кто это.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
«Сынок, ты самый лучший игрок в мире»
Когда я был ребенком, мне все приходилось делать самому, и вокруг
меня было пусто, хотя, безусловно, отец тоже совершал безумные вещи. Но
он не был похож на остальных пап, которых я видел. Он не смотрел ни одной
моей игры, не помогал мне со школой. У него была его выпивка, его война, и
его югославская музыка. Но сейчас, я не мог поверить. Этот пожилой
мужчина был моим отцом. Он был здесь ради моей игры, и я слетел с
катушек. Это было похоже на мечту, и я начал играть с сумасшедшим
рвением. Черт побери, папа здесь! Это безумие. Глядите-ка сюда, я хотел крикнуть. Смотрите! Вы видите это! Сынок, ты самый лучший игрок в мире.
Я считаю, что это одно из самых важных моментов в моей жизни. Я
приблизился к нему. Он выглядел, как беспомощный супергерой. Для меня
эта ситуация была нова, и я подбежал к нему. Мы говорили с ним так, как
будто бы всё это было в порядке вещей.
– Что стряслось?
– Хорошо сыграли, Златан.
Это было невообразимо. У папы что-то щелкнуло, я знаю. Я стал его
наркотиком. Он начал следить за всем, что я делаю. Он наблюдал за каждой
моей тренировкой. Его дом стал музеем моей карьеры, он вырезал каждую
статью, каждую маленькую заметку про меня, и это продолжалось очень долго. Спросите его сегодня о любой моей игре. Он записывал их и каждое слово что говорилось обо мне, и потом все бутсы и футболки что были у меня, и призы Голдболларна. Назовите все, что угодно, и он найдет это. И поверьте, все было не разбросанно, как раньше были раскиданы его вещи.
Все на своем месте. Он может найти все, что угодно за секунду.
С того дня он начал жить для меня и моего футбола, и очевидно это
помогло ему чувствовать себя лучше. Он был одинок. Санела больше не общалась с ним из-за его пьянства, нрава, из-за всех грубых слов в адрес матери и это оставил свой отпечаток на нем. Санела была его сердцем и всегда будет. Но сейчас больше ее не было для него. Она порвала с ним, и папа нуждался в чем-то новом, и сейчас он получил это. Мы стали разговаривать каждый день, и все это стало движущей силой и для меня тоже. Это было круто. Как говорится, футбол творит чудеса, и я стал больше стараться. Вылет во второй дивизион сделал моего старика моим самым большим фанатом!
Я не знал, что делать. Следовало ли мне играть в Супереттане, как они
сегодня называют второй дивизион, что за дурацкое имя, кстати, или искать
что-то другое? Ходили разговоры, что «AIK» интересуется мной. Но было ли
это правдой? У меня не было ответа. Я не знал насколько чертовски хорош я
был. Я даже не имел место в основе MFF. Мне было восемнадцать, и я должен был подписать взрослый контракт. Но я ждал. Все было ненадежно,
особенно когда Роланда Андерссона и Томаса Сьёберга уволили. Они
поверили в меня тогда, когда остальные презирали. Получу ли я хоть какое-то игровое время, если останусь? Я не знал и сомневался. И я, и отец, мы оба
сомневались. Насколько хорош я был на самом деле?
У меня не было ответа. Да, я подписывал автографы для детишек. Но
определенно это ничего не значило, и моя уверенность шаталась то вверх, то
вниз. Первые ощущения радости, что я наконец-то в первой команде, начали
исчезать. Затем я встретил парня из Тринидада и Тобаго. Это было во время
предсезонки. Он был крутым. Он был на просмотре, и после он подошел ко
мне.
– Эй, парень, – сказал он.
– Что?
– Если в течение трех лет не станешь профессионалом, это будет твоей
собственной ошибкой!
– Что ты имеешь в виду?
– Ты слышал!
Блядь, конечно, я слышал!
Но понадобилось некоторое время, чтоб понять. Было ли это
правдой? Если бы кто-то другой сказал это, то я вряд ли бы поверил. Но этот парень определенно что-то знал. Он побывал на всем белом свете, и это как кинжалом пронзило меня. Был ли я на самом деле талантливым игроком? Я начал верить в это. Впервые я по-настоящему поверил в это, и моя игра стал еще ярче.
Хассе Борг, бывший защитник национальной сборной, стал
спортивным директором в MFF. Я сразу же приглянулся Хассе. Я думаю, он
понял мой талант, и поговорил с журналистами. Примерно, вы все должны
следить за этим пацаном, и в феврале следующего года репортер,
работающий для «Кваллспостен», по имени Руме Смит, пришел на
тренировку. Руне был фантастическим. Он стал мне товарищем, а после
краткого просмотра мы немножко поговорили, он и я, ничего особенного, совсем.
Я говорил о MFF, о Супереттан, о моих мечтах стать профессионалом
в Италии, как Роналдо. Руне записывал и смеялся, а я точно не знал, чего
ожидать. Тогда у меня не была опыта общения с журналистами. Руне написал примерно: «Запомните это имя – ЗЛАТАН, и скоро вы увидите его на первых полосах. ЗЛАТАН звучит прекрасно, и он прекрасен. Игрок с другой планеты, пороховая бочка в линии нападения», а потом снова упоминал о неотшлифованном алмазе, а я в свою очередь в статье выражался дерзко, не в типичной шведской манере. Должно быть что-то было в этой статье. Все
больше и больше ребятишек начали подходить ко мне после тренировки и
даже некоторые девочки-подростки, а также, некоторые взрослые. Это было
началом моей истерии, всей этой «Златан, Златан!», которая стала моей