девять, ведь его когда-то носил ван Бастен. Было огромной честью его
носить, но если ты не оправдываешь ожиданий, то его могут и забрать.
Сейчас был как раз такой момент, когда у меня было нестабильное
положение, и я думаю, что эти мысли у меня возникали не просто так.
Я забил всего пять голов в чемпионате. В общей сложности — всего
6. Я не получал поддержки даже от собственных болельщиков. Когда я
разминался перед тем, как выйти на поле, они скандировали: «Никос Махлас!
Никос Махлас!». Не имело значения, насколько он был плох, они просто не
хотели видеть меня на поле. А его хотели. Я думал: «Ну что за дерьмо, я ещё
даже не вышел на поле, а они уже настроены против меня». Если я вдруг
делал плохую передачу, они сразу же начинали гудеть, свистеть, или снова
выкрикивать имя Никоса Махласа. Было недостаточно того, что я плохо
играю. Мне пришлось смириться с этой фигней. Тем более всё шло к тому,
что мы выиграем лигу.
Но радоваться было нечему. У меня не получалось стать частью
коллектива. Конкуренция на мою позицию была просто огромной. Один из
нас должен был уйти, и у меня было такое чувство, что этим человеком стану
я. Часто ведь говорили, что я лишь третий после Махласа и Мидо. Даже мой
друг Лео Бенхаккер как-то сказал голландским СМИ:
Всё это витало в воздухе, и становилось всё больше подобных
заявлений. Сам Куман сказал: «Ответ будет дан завтра», «Златан выставлен
на трансфер». Казалось, что меня, как какую-то расфуфыренную звезду,
пытаются опустить с небес на землю.
Я не оправдывал ожиданий. Это был мой первый настоящий провал.
Но я не собирался сдаваться. Я собирался показать им. Эта мысль не покидала
меня ни днём, ни ночью. Я должен был продолжать работать, независимо от
того, продадут меня или нет. Я должен был продемонстрировать, что я
хорош, несмотря ни на что. Но как я мог это сделать, если не получал
игрового времени? Безысходность. Они, что, совсем тупые что ли? В общем,
та же фигня, что и в молодёжной команде «Мальмё».
Той весной мы вышли в финал кубка Голландии. Мы встречались с
«Утрехтом» на стадионе Де Куип в Роттердаме. Два года назад там проходил
финал Чемпионата Европы. Итак, 12 мая 2002-го. Трибуны ревут. Жгут
фаеры. «Аякс» — большой соперник для «Утрехта». Они очень хотели нас
обыграть, и фанаты, заполнившиеся трибуны до отказа, требовали, чтобы их
команда наказала нас за победу в чемпионате. Всё это чувствовалось. Для нас
это был отличный шанс сделать дубль, и дать футбольной общественности
понять, что мы вернулись после нескольких непростых лет. Но я, разумеется,
вряд ли мог рассчитывать на то, что буду играть.
Я просидел на скамейке весь первый тайм и большую часть второго.
«Утрехт» вёл 2:1 благодаря левому пенальти. Нам словно отрезали крылья.
Фанаты «Утрехта» просто сходили с ума от счастья. Куман стоял недалеко от
меня в своём красно галстуке и костюме. Грустил. Было похоже, что он
сдался. Я подумал, а почему бы и не выпустить тогда и меня. И
действительно: на 78-й минуте я вышел на поле. Должно было что-то
произойти, и я, конечно, рвался в бой. Я думал, всё получится сразу, как у нас
было в том году, но минуты шли, и наше поражение всё приближалось. Мы
никак не могли забить, и я помню, у меня был прекрасный момент, я уже
думал, что забил, но попал в перекладину.
Шло компенсированное время. Надежды уже не было. Не выиграть
нам Кубок. А фаны «Утрехта» уже ликовали. Их красные флаги были по
всему стадиону. Повсюду слышались их песни. Доносился рёв. Фаеры. 30
секунд до конца. Прострел в штрафную. Мяч пролетает мимо всех
защитников «Утрехта» и находит ногу Вамберто, одного из наших
бразильцев. Вероятно, там был оффсайд, но судья на линии этого не заметил.
Вамберто подставил ногу и забил. Сумасшествие! За считанные секунды до
конца уже компенсированного времени мы спасли эту игру. Поклонники
«Утрехта» были обескуражены, они не могли поверить в происходящее.
Ничего ещё не было закончено.
Началось дополнительное время. Тогда ещё действовало правило
золотого гола, или, как говорят в хоккее, «внезапная смерть». Команда,
которой удастся забить — побеждает. Прошло минут 5 дополнительного
времени. Очередной навес в штрафную, на этот раз слева, я попытался
сыграть головой, и спустя мгновенье мяч снова оказался у меня. Я принял
мяч на грудь, меня прессинговали, но я мог пробить с левой, пусть и не
лучшим образом, мяч скакал по газону. Но, о Боже, я попал! Я снял майку и
побежал по полю, счастливый и тощий, как скелет. Даже ребра было видно.
Это был очень тяжёлый год. Он вместил в себя то гигантское
давление, которое на меня оказывалось, и мою невыдающуюся игру. Но я
вернулся. Я должен был им всем показать, кто я такой. И я сделал это.
Стадион просто сходил с ума. Счастье смешалось с разочарованием. Чётко
помню, как Куман бежал ко мне и кричал мне в ухо:
— Спасибо тебе большое! Большое тебе спасибо!
Это была такая радость, что…я не знаю, как описать словами. Я
просто бегал вместе с командой и чувствовал, как с моих плеч падает
огромный камень.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
«Моя жена — это Тони Монтана в юбке»
Она видела меня типичным югге с золотыми часами и модной
тачкой, где играла музыка на всю катушку. Я был явно не для нее. Но я об
этом и не догадывался.
Сидел я как-то в своем «Мерседесе» SL у Форекс-обменника около
вокзала в Мальмё, считая себя крутым донельзя. Мой младший брат Кеки
менял там деньги. В Голландии сезон закончился. Все это происходило или
до, или после Чемпионата Мира в Японии, не знаю, да это и не столь важно.
Вдруг какая-то цыпочка вылетела из такси злая, как черт.
Я подумал: это еще кто, черт возьми?
Я ее никогда раньше не видел. Я более или менее контролировал
Мальмё. Я приезжал сюда при первой возможности и думал, что знаю здесь
всё и всех. Но эта девушка… откуда она взялась? Она не просто была
привлекательна. Она держалась так, что с ней никто бы просто так не стал
связываться. Интриговало то, что она была старше. Я поспрашивал у людей,
мол, кто это вообще. Друг мне сказал, что ее зовут Хелена. Окей, значит,
Хелена. Хелена, значит. Я не мог выкинуть ее из головы.
Со мной много чего происходило тогда. Я крутился, на месте не сидел,
но по-настоящему ничего не затягивало. Как-то я со сборной поехал в
Стокгольм. Откуда же еще приезжают красотки? С ума можно сойти: они
повсюду. Пошли мы однажды с друзьями в кафе «Опера». Там была толпа
людей. Я смотрел на это место своими глазами. Может, что-то произойдет?
Драка какая-нибудь, например. Здесь ведь всегда что-то происходит.
Шведский уличный сленг для югославских иммигрантов.
Но в те дни там было лучше. Это ведь было еще до того, как люди
начали фотографировать всё вокруг мобильниками. Иногда я злюсь, когда
передо мной неожиданно возникает вспышка. Но тогда я просто смотрел
вокруг. И неожиданно я увидел ее. Вау, да это же та девушка, с Форекса! Я
подошел к ней, и попытался начать беседу: «Привет, ты ведь тоже из
Мальме!». Она рассказывала о себе, о том, что где-то там работает – я ничего
не понимал. Я вообще не особо вдавался во всю эту карьерную фигня. Да и я
был жутко высокомерен тогда.
Я не хотел слишком близких отношений с людьми. Позже я сожалел
о той встрече. Надо было быть вежливее. Поэтому я был рад, когда я вновь
встретил ее в Мальмё. Я начал видеть ее повсюду. У нее был черный
«Мерседес» SLK, и она часто парковалась у Lilla Torg. А я там проезжал
частенько. К тому времени у меня уже был не «Мерседес» SL. Уже была
красная «Феррари» 360.
И об этом знал весь город. Все узнавали меня по машине, поэтому в
ней прятаться я точно не стал бы. Должен сказать, когда мне продавали
«Мерседес», мне пообещали: ты будешь одним таким во всей Швеции! Чушь
собачья. Я увидел такой же летом и сразу подумал: да пошли они. Машина
сразу стала не нужна, и я позвонил в салон «Феррари» и спросил, продаются
ли у них машины сейчас. Они сказали, что да, и я сразу поехал к ним и выбрал
себе одну, оставив «Мерседес» в качестве частичного платежа. Глупо, да. Я
потерял деньги тогда, когда у меня с финансами было не все хорошо. Но мне
было плевать.
Я гордился своими машинами. Поэтому и колесил на своей Феррари,
чувствуя себя крутым. Иногда я видел Хелену в ее черном «Мерседесе». И
думал: надо что-то делать, не сидеть же и смотреть. Друг мне дал номер ее
мобильного телефона, и я задумался. Должен ли я позвонить ей?
Я послал SMS с текстом: «Привет, как дела? Мы несколько раз
виделись». И закончил сообщение подписью: «Парень с красной машиной».
И надо же, я получил ответ: «Девушка с черной машиной». И я подумал:
может, это начало чего-то?
Я позвонил ей, и мы встретились. Поначалу ничего серьезного, просто
несколько ланчей. А потом я приехал к ней в ее особняк за городом. Я
смотрел на все эти дизайнерские штучки: обои, камины и все такое. Честно,
я был под впечатлением. Это было что-то совершенно новое. Я никогда