Моуринью против сэра Алекса. Криштиану Роналду против Златана. Про нас писали очень много. Мы ведь ещё и для Nike рекламу вместе снимали, где у нас была дуэль. Финты, жонглирование мячом, голы. И Эрик Кантона в роли ведущего. Но я его не знаю, мы никогда не встречались во время записи. Снимали каждого по отдельности. Меня особо не волновало внимание со стороны СМИ.
Я полагал, что у нас есть шансы против них. Моуринью нас готовил самым тщательным образом. Но первый матч на Сан-Сиро был разочарованием. Мы сыграли вничью, 0:0, и я толком в игру не вошёл. Британские газеты написали кучу дерьма после этого. Но это была их проблема, не моя. Пускай продолжают писать, что им заблагорассудится, плевать. Однако я действительно хотел победить в ответном матче, на Олд Траффорд, и продолжить борьбу в Лиге Чемпионов. Я чувствовал что-то внутри себя. Помню, как я выбежал на стадион, и услышал аплодисменты, смешанные со свистом.
Нервное напряжение витало в воздухе. Моуринью надел чёрный костюм и чёрное пальто. Он выглядел серьёзным, и, как обычно, не садился. Он стоял у бровки, смотрел за игрой, как генерал на поле битвы, и несколько раз болельщики пели (или кричали): «Садись, Моуринью!» А он просто отмахивался.
Он кричал: «Вперёд, помогите Ибре!» Я был практически в одиночестве впереди, и меня хорошо держали. От меня многое зависело, и так было на протяжении всего сезона. Моуринью играл в 4-5-1, где единственным форвардом был я. Поэтому я находился под давлением, ведь надо было забивать голы. И мне нравилась такая ответственностью.
Но «Юнайтед» действовали острее, резче. Я словно действовал отдельно от команды, и меня всегда держали не поодиночке. Я проклинал всю ситуацию. А хуже всего то, что уже на четвёртой минуте Райан Гиггз подал угловой, и Видич забил головой. 1:0. Ушат холодной воды. Весь Олд Траффорд встал и прокричал:
«Ты больше не Особенный, Моуринью».
Моуринью и меня освистывали громче всех. Игра продолжалась, а факт оставался фактом: чтобы пройти дальше, нам нужен был один гол. Счёт 1:1 был бы в нашу пользу, и я начал сиять. Игра шла лучше, и через полчаса после начала игры я замыкал длинную передачу головой, в штрафной. Мяч отскочил от земли, попал в перекладину, и от неё отлетел за лицевую. Опасный был момент, и я чувствовал, что мы забьём, момент следовал за моментом. Хороший шанс был у Адриано, но гола не случилось. А потом Уэйн Руни получил мяч рядом со штрафной, навесил на Криштиану, и тот головой отправил мяч в ворота. 2:0, и это уже было просто отвратительно. Время шло, у нас не получалось даже сократить разрыв, и играть было тяжело. Ближе к концу матча весь стадион пел: «Пока, Моуринью. Это конец». Я хотел бить ногами по земле и сломать что-нибудь ценное. Помню, как вошёл в раздевалку. Моуринью пытался нас приободрить. Сказал, что теперь надо сфокусироваться на чемпионате. Перед матчем и во время матчей он выглядит, как скала. Иногда он анализирует наши поражения несколько дней, после чего так критикует нас, что мы больше никогда не повторили бы таких ошибок. Но в такой ситуации, на нас сваливать нечего, это просто бесцельно. Мы были итак расстроены случившимся.
Со стороны выглядело так, как будто каждый из нас готов убить. И тогда я подумал, что во мне разрасталось желание, что нужно двигаться дальше. Я ведь неугомонный, двигаться вперёд надо всегда. Я уже ребенком часто менял школы, дома, клубы. Я к этому привык. Так вот, значит: сидел я в раздевалке, смотрел себе под ноги, и у меня закралось подозрение: я не выиграю Лигу Чемпионов с «Интером». Я думал, что команда не слишком хороша. Уже в первых послематчевых интервью я намекал на это. На один из вопросов вместо «да, конечно, мы обязательно выиграем в следующем году» я ответил честно.
— Сможете ли Вы выиграть Лигу Чемпионов, если останетесь в «Интере»?
— Я не знаю. Посмотрим, – ответил я, и фанаты сразу начали что-то подозревать.
Это положило начало всеобщему напряжению. Я поговорил с Мино. «Хочу двигаться дальше», – сказал я. «Хочу в Испанию». Он точно понял, о чём я говорю. Испания означает «Реал» или «Барселону». Перейти в «Реал» было, конечно, соблазнительно. У них замечательные традиции, и у них играли Роналдо, Зидан, Фигу, Роберто Карлос и Рауль. Но я всё-таки больше склонялся в сторону «Барселоны». Они играли великолепно, и у них играли Лионель Месси, Хави, Иньеста.
Но как это организовать? Это непросто. Нельзя просто сказать: хочу в «Барсу». Не потому, что это разрушит мою репутацию в «Интере». Это было бы подобно объявлению, что я могу играть бесплатно. Так себя предлагать нельзя. А потом руководство поймёт, что тебя можно будет купить по более низкой цене. Нет, клуб должен сделать шаг тебе навстречу. Руководство должно ощущать, что хочет купить тебя за любые деньги. На самом деле, это не было огромной проблемой.
Проблемой были мой статус и мой контракт в Италии. Я был слишком дорогим. Я был игроком, который не мог уйти. Я многое об этом слышали. Я в «Интере», Кака в «Милане», Месси в «Барсе» и Криштиану Роналду в «МЮ». Полагали, что с нашими контрактами никто не шёл в сравнение. На наших ценниках была написана слишком большая сумма. Даже Моуринью высказался по этому поводу: «Ибра остаётся. Нет клуба, у которого есть нужная сумма. Никто не выложит сотню миллионов евро». Звучало абсурдно.
Я слишком дорог для рынка? Гребаная Мона Лиза, которую нельзя продать? Ситуация была тяжелой. Наверно, это было глупо – в открытую говорить со СМИ. Полагаю, надо было говорить то же дерьмо, что и остальные: я навсегда останусь в своём клубе, бла-бла-бла.
Но я так не могу. Я не могу врать. Моё будущее было неопределённым, и я так и сказал. Конечно, это многих взбесило, особенно фанатов, для которых это было сродни предательству. Или чему-то в этом духе. Многие начали беспокоиться. Дескать, он мотивацию потерял? Подобные разговоры возникли, когда я сказал: «Я хотел бы попробовать что-то новое. Я в Италии уже пять лет. Я люблю техничный футбол, а в такой играют в Испании».
Не было никакой хитроумной тактики и никаких трюков, чтобы покинуть команду. Галимая честность. Но это было непросто для игрока моего уровня, а я был самым важным игроком «Интера». И никто не хотел, чтобы я уходил. Много шума и волнений возникало каждый раз, когда я заговаривал об этом. Возможно, просто зря время убили. Предложений не было, и дешевле я не становился. Конечно, мне нужно было что-то новое. На игру это не влияло. Я был полностью готов, даже лучше, чем обычно. Я продолжал делать всё, чтобы заставить Моуринью среагировать.
Например, мой гол «Реджине».
Я владел мячом почти от самого центра, прошёл трёх защитников. Болельщики наверняка ожидали, что я пробью сильно. Но я видел, что вратарь вышел слишком далеко, зафиксировал этот образ, эту идею, и подсёк мяч левой ногой. Он перелетел через кипера. Идеальнее быть просто не могло. Мяч по красивой дуге залетел в верхний угол, весь стадион радовался. Кроме, конечно же, Моуринью, который, немного нахмурившись, стоял в своём сером костюме и жевал жвачку. Словом, как всегда. Как бы то ни было, этот гол был лучшим среди других моих голов, и я догнал Марко Ди Вайо из «Болоньи» в борьбе за звание лучшего бомбардира лиги. Это значимо в Италии – быть ведущим голеадором, я начал фокусироваться на этом. Такой вызов мне и был нужен. Я действовал впереди так агрессивно, как никогда. Больше тиффози бомбардиров никто не любит.
И никто не любит бомбардиров, которые хотят покинуть свой клуб. Не помогло и моё объявление после матча:
— Я полностью сосредоточен на завоевании титула в этом году, но насчёт следующего сезона мы ещё посмотрим.
Без слов понятно: напряжение подскочило. Что с Иброй? Что происходит? До конца этого тупого сезона ещё было долгое время. Никакой конкретики не было. Но газеты уже спекулировали на тему. Говорили о тандеме меня и Криштиану Роналду в «МЮ». А может, кого-то из нас купит «Реал»? А смогут ли они это себе позволить? Слухи не прекращались. Например, поговаривали о том, что «Реал» предложить обмен, и за меня отдадут Гонсало Игуаина.
В таком случае раскошеливаться сильно клубу не придётся, частью цены становился бы Игуаин. Но это были только слухи, пустая болтовня. Невзирая на то, что это неправда, весь этот трёп оказывал влияние. Многие хотели поставить меня на место. Нет игрока важнее, чем клуб; Ибра неблагодарен, Ибра – дезертир. Говорили всякое, но мне было плевать.
Я отрывался. В компенсированное время матча против «Фиорентины» я отлично пробил штрафной.
109 км/ч – с такой скоростью мяч издалека залетел в ворота. Мы были близки к очередному скудетто. Но у любой медали есть две стороны. Чем лучше я играл, тем больше беспокоились болельщики о моём желании уйти из «Интера». Перед матчем с «Лацио», 2 мая 2009 года, атмосфера на стадионе уже была взрывоопасной. Когда-то Ультрас вывешивали плакат «Добро пожаловать, Максимилиан». Они могли показать свою любовь. Но они могли и ненавидеть – и не соперников, а игроков своей команды. Я почувствовал это сразу же, как выбежал на поле. Сан-Сиро находился в точке кипения.
Всю неделю в газетах писали о том, что я хочу уйти из команды и попробовать что-то новенькое. Такого не упустишь. В начале матча я продирался к штрафной площади. Боролся за мяч, но не мог его выцарапать. В таких ситуациях фанаты аплодируют, мол, молодец, попытался. А сейчас Ультрас меня освистывали. Какого хрена? Мы тут работаем в поте лица, мы на вершине таблицы, а вы вот так, значит! Да кто вы такие после этого? Я пытался их утихомирить, приложив палец ко рту. Лучше не стало. Перед перерывом счет не был открыт, хотя мы давили, и фанаты начали освистывать всю команду, и это добавило мне адреналина.
Я им покажу. Как я говорил, я играю лучше, когда я злой. Помните: если вы видите меня в ярости, не беспокойтесь. Да, я могу сделать глупость и получить красную. Но чаще это хороший знак. На желании наносить ответный удар строилась вся моя карьера. Во втором тайме я получил где-то за 15 метров до штрафной, развернулся, рванул вперёд, ушел от защитника и пробил между защитниками. Со злости получился удар, и гол был неплохим. Но люди говорили не об этом забитом мяче.