дставителей среднего класса становится все труднее и труднее. Вот над чем я готов работать. Благодарю вас.
Сигналы:
— отсутствие ответа как такового;
— отказ от ответа;
— фразы-ссылки;
— фразы-передышки;
— неуместная вежливость: «Если вас это не устраивает, если вы разочарованы, то прошу меня простить. Мне жаль. Правда, жаль»;
— оговорка-замалчивание: «… могу сказать вам одно…» Данные слова также можно расценивать как неумышленное разоблачение, потому что они говорят о наличии важных сведений, которые Винер озвучивать не хочет, но которые напрямую связаны с непристойной фотографией;
— фразы-атаки: «Судя по всему, не все внимательно прочитали мое заявление» и «… все это время они желают тратить на болтовню о том, что лично я расцениваю как мелкую неурядицу, чепуху»;
— уверительные высказывания. Винер убеждает репортеров в своей честности, заявляя, что готов решать такие важные социальные проблемы, как существенное неравенство между богатыми и бедными.
Каждый, кто смотрел трансляцию[55] этой беседы на телеканале «Си-Эн-Эн», разумеется, заметил, что Винер был весьма недружелюбен и что явно была веская причина, по которой конгрессмен изо всех сил избегал прямых ответов на поставленные вопросы.
То, что Винер скрывал какие-то факты, было очевидно, но какие именно?
Была ли отправка малопристойного фото разовым происшествием, незначительной дурацкой оплошностью, которая не заслуживала большого внимания прессы в дни, когда Конгресс занимался обсуждением и решением гораздо более важных для американского народа проблем? Или же интимную переписку Винера со студенткой надо было расценивать как тревожный знак, говорящий о том, что на тот момент он допустил уже немало грубых ошибок, способных обернуться политической катастрофой?
Можно ли было определить значимость проблемы и ее последствий в первые же дни после того, как в СМИ появилась информация о твите с интимной фотографией Энтони Винера?
Мы проанализировали поведение конгрессмена, частоту возникновения сигналов разного типа, а также взаимосвязь этих сигналов с конкретными вопросами, заданными Винеру. И это помогло нам прийти к заключению, о котором мы написали 2 июня 2011 года на сайте «Правосудный вердикт»[56]:
«В поведении Винера замечено множество признаков преднамеренной лжи. Если оценить эти признаки в совокупности, то сомневаться в наличии у Винера стремления скрывать от прессы большое количество фактов не приходится. По нашему мнению, конгрессмен не только умалчивает о ряде фактов, касающихся фотографии, которая была отправлена студентке из Сиэтла, но и не желает проливать свет на аналогичную интимную переписку с другими молодыми женщинами.
Частота появления в речи Винера такого сигнала, как фраза-атака, позволяет сделать вывод, что во время беседы с корреспондентами конгрессмен испытывал сильное беспокойство, особенно если учесть, что фразы-атаки часто звучали тогда, когда Винер мог очень быстро, просто и прямо ответить на заданные вопросы.
Поведение конгрессмена свидетельствует о его сильнейшем нежелании публично обсуждать полученную студенткой неприличную фотографию. Более того, Винеру, судя по всему, проще быстро признать лишь сам факт умышленного обмана со своей стороны и сразу перейти к другим темам, нежели раскрыть хотя бы небольшую часть информации о возможной переписке или ином способе общения с молодыми женщинами.
Когда речь идет о высокой значимости репутации того или иного политика, можно с уверенностью предполагать, что политик скрывает какие-либо сведения о своей жизни лишь в крайних случаях, то есть тогда, когда эти сведения способны запятнать его позором. Возникает вопрос: есть ли основания расценивать то, что происходит сейчас с Энтони Винером, как крайний случай?
Несколько раз конгрессмен произнес фразы вроде: „Единственное, что я могу вам сказать, это…“ Очевидно, он не готов делиться какой-то частью данных, касающихся фото, которое было получено студенткой. Судя по поведению Винера, переписка с той девушкой не ограничивалась несколькими текстовыми сообщениями и отправкой одной фотографии. Скорее всего, Винер пытается скрыть факты довольно долгой и насыщенной переписки, в которой участвовала не одна женщина, а несколько. Вероятно, он много раз присылал им фото интимного характера.
Вполне возможно, события будут развиваться примерно по сценарию „феномена Тайгера Вудса“[57], и со временем выяснится, что у Энтони Винера есть много интимных адресатов».
Глава 14. Подводя итог
Я не поощряю ложь, в особенности если к ней хочет прибегнуть человек с плохой памятью. Пытаться обманывать других, имея плохую память, — значит рыть себе могилу. Не делайте умышленную ложь своим другом или напарником. Ваш лучший друг в этой жизни, вне зависимости от обстоятельств, — правда.
На протяжении многих лет, посвященных работе в области распознавания лжи, мы провели большое количество тренировочных занятий, в которых участвовали представители как государственных, так и частных организаций. О некоторых из таких занятий рассказано в этой книге. Вряд ли кого-то удивит, что среди всех желающих обучиться выявлению лжи самые активные и целеустремленные — сотрудники ЦРУ.
Не так давно, в начале второго дня нашего трехдневного курса, мы поинтересовались у обучавшихся, есть ли у них вопросы по теоретической или практической части первого дня. Один офицер ЦРУ, которого мы будем называть Тед, поднял руку и спросил: «А эта Схема точно сработает?» Было видно, что мужчина вовсе не испытывал скепсиса по отношению к методу распознавания обмана. Тед действительно беспокоился об эффективности Схемы.
— Схема поразительно эффективна, — сказал Фил. — Мои коллеги не дадут соврать. Мы до сих пор не перестаем удивляться тому, как полезны эти способы выявления лжи. Насколько я понимаю, ваш вопрос вызван тем, что вчера что-нибудь осталось для вас непонятным?
— Нет, дело не в этом, — ответил офицер.
Далее он рассказал, что произошло у него дома прошлым вечером. После того как Тед и его семья закончили ужинать, дети отправились делать домашнее задание, а муж с женой остались на кухне, чтобы выпить кофе. Зазвонил телефон. Супруги посмотрели друг на друга, и каждый ждал, что трубку возьмет другой. «Может, ты возьмешь?» — спросила жена. «Наверняка это твой любовник, — пошутил Тед. — Так что лучше сама возьми». В этот момент они поняли, что, как это обычно бывает в такое время суток, по телефону уже начал говорить кто-то из детей. Тогда Тед засмеялся и произнес: «Ну, значит, это точно не твой любовник позвонил».
После этой фразы в поведении жены появились, по словам офицера, как раз те сигналы, которые мы изучили в первый день нашего тренировочного курса. Все присутствующие были ошеломлены. На прошедшем занятии Теду было относительно легко понять то, что мы рассказывали об этих сигналах, а теперь изученные признаки обмана проявились в такой ситуации, когда была налицо отчетливая угроза семейному благополучию офицера.
Мужчина признался, что за всю ночь так и не сомкнул глаз, мучаясь от тревог и сомнений по поводу того, что могла скрывать его жена и что нужно предпринять. Тед поворачивался с боку на бок, смотрел на свою спящую возлюбленную и не мог себе представить, что эта женщина была способна на измену. Потом офицер вспоминал, как жен некоторых из его друзей уличали во внебрачных связях, и вновь принимался усиленно думать, что предпринять, чтобы узнать правду. Будет ли правильным просто забыть о своих подозрениях?
Фил попросил присутствовавших поучаствовать в обсуждении и подумать, не делает ли Тед из мухи слона. Не слишком ли чувствительным и недоверчивым стал офицер из-за хорошо усвоенной на предыдущем занятии информации о признаках преднамеренной лжи? А может, напротив, Теду самое время начать поиск опытного адвоката по делам о разводе?
В любом случае на тот момент, как считал Фил, уместным был только один совет.
— Посмотрите на ситуацию под таким углом, — обратился наш коллега к Теду. — Точных сведений для того, чтобы принимать серьезные решения, у вас пока недостаточно, поэтому продолжайте сбор информации.
Дискуссия о проблеме Теда сыграла очень важную роль и для него самого, и для всех, кто обучался на нашем курсе. Все поняли, что знание о различных вербальных и невербальных сигналах, то есть признаках умышленного обмана, не делает человека безупречным детектором лжи и не вынуждает выступать в роли судьи или присяжного заседателя.
Несомненно, теперь в вашем распоряжении очень необычный и эффективный инструмент, помогающий быстро и легко разрешать повседневные проблемы, связанные с чьей-либо неискренностью и нечестностью. И все же следует помнить, что, даже выявив с помощью этого инструмента признаки преднамеренного обмана, не нужно расценивать их как бесспорное доказательство лживости собеседника.
Кроме того, если вы умеете обнаруживать признаки умышленной лжи, или, как мы их называем, сигналы, это вовсе не означает, что вы сами способны мастерски врать. Несмотря на то что мы, авторы этой книги, много лет занимаемся выявлением ложной информации, все же можем с уверенностью сказать, что с помощью Схемы разоблачить можно любого из нас, кто решил бы прибегнуть к преднамеренному обману. Мы были бы так же беззащитны перед эффективностью Схемы, как и люди любой другой профессии, национальности и возраста.
Разумеется, есть некоторые поведенческие изменения, которые, как нам с коллегами кажется, мы можем целенаправленно контролировать и использовать для того, чтобы не выглядеть как обманщики. К примеру, Сьюзан навсегда убрала из своего лексикона словосочетание «Клянусь Богом», так как считает, что подкрепление своих утверждений выражениями, относящимися к религии, — очевидный показатель неискренности. При этом Сьюзан, по ее словам, обнаруживает