– Не отвлекай меня, – пробормотала Ари, когда он оторвался от ее губ.
– Ты очень голодна?
– Нет, хот-дог сделал свое дело.
– Отлично. – Марк выключил газ, затем отобрал у Ари нож, бросил его в раковину, взял ее на руки и понес в спальню. Там уложил на кровать и стянул с себя джемпер.
– Только не пугайся, – сказал он.
Ариадна поняла, о чем он. На торсе был бугристый шрам. Он шел от груди до паха. Наискосок.
– В аварию попал два года назад. Вылетел через лобовое, распорол пузо. Медики думали, не выживу, залатали, как смогли.
– Шрамы украшают мужчину.
Он широко улыбнулся и накрыл Ари своим телом.
Глава 4
С телефона Эдуарда Петровича позвонила какая-то женщина. Назвалась Еленой. Сказала, что у ее отца инсульт, и продиктовала адрес больницы, в которую его увезли. Аня, естественно, помчалась туда, забыв о том, что обещала Паше подождать его в машине.
Пока ехала, рыдала. Это она довела отца до инсульта! Наговорила ему такого, что его сердце не выдержало… Или при инсульте другой орган страдает? Мозг, кажется? Аня совсем не разбиралась в болезнях.
Она добралась до больницы быстро. Ей было плевать на камеры и штрафы, что выпишут. А гаишников Аня, к с частью, не встретила.
– Ваш отец в реанимации, к нему нельзя, – устало проговорила женщина из регистратуры, к которой она обратилась. – Как переведут в общую палату, вам позвонят.
– Но я должна его увидеть!
– Не положено.
Аня вытащила из кошелька пятитысячную купюру и стала совать женщине.
– Уберите немедленно! – подпрыгнула она и бросила косой взгляд на потолок. Под ним висела камера. Но Аня была не в себе и этого не понимала.
– Пустите меня, умоляю…
– Вы глухая? В реанимацию даже ближайшим родственникам вход запрещен.
– Вам дать больше денег? Переведу на карту.
– Я сейчас охрану вызову!
Тут Аня почувствовала прикосновение к своей руке. Дернулась.
– Это я вам звонила, – проговорила женщина в годах. Симпатичная, крупная, в элегантных очках. – Отойдем?
И оттащила Аню.
– Что вы тут устроили? Нельзя так!
– А как можно?
– Нужно действовать аккуратнее. Я уже обо всем договорилась, ждала вас.
– То есть нас пропустят?
– Теперь уж и не знаю…
– А вы, собственно, кто? Я думала, мне врач или медсестра звонит с папиного телефона.
– Я давняя подруга Эдика. При мне с ним случилось неладное. Я тут же набрала 112. Благо «Скорая помощь» оказалась действительно скорой, а не медленной, и ваш отец жив.
– Как он?
– Состояние тяжелое, но он в сознании. А сейчас нам нужно уйти в тень. Пойдемте, выпьем кофе и вернемся через полчасика. Авось о вашей выходке подзабудут и не станут вызывать охрану, когда мы зайдем в отделение.
Аня не стала спорить с Еленой. Она рассуждала разумно и держалась собранно, спокойно. При этом не выглядела сухарем, она переживала, сочувствовала, просто хорошо себя контролировала. Истеричкам, к коим девушка отнесла и себя, нужно держаться таких людей.
– Вы не в полиции работали? – спросила Аня, когда они покинули здание больницы.
– Я? Что вы! – расхохоталась женщина. – Я педагог.
– Что преподавали?
– После института в начальной школе работала. Когда вышла замуж, пусть поздно, но удачно, сидела на шее мужа. Но мне это надоело, и я стала педагогом в развивающем детском центре.
– Вас тогда лучше по имени-отчеству называть?
– Как пожелаете, Анечка. – Елена легонько пожала ее руку. Пальцы у нее оказались не по-женски сильными. Физкультуру, наверное, преподавала кроме всего прочего. – А отчество мое – Владленовна.
Они зашли в кофейню, что находилась через дорогу от больницы. Простенькую, с небольшим количеством столиков. Они все были заняты, и женщины сели за стойку-подоконник. Взобрались на высокие стулья и стали изучать небольшое меню.
– Давно вы знакомы с папой? – спросила Аня, сделав выбор в пользу кофе-глясе. В заведении подавали еще и очень аппетитные на вид десерты, но ей кусок в горло не лез.
– Очень. Судьба свела нас еще до того, как вы на свет появились.
– Вы встречались? – вопрос бестактный, но она не могла его не задать.
– Недолго. Я тогда была замужем и не собиралась разводиться, когда мы поняли, что наши отношения мешают моему браку, разорвали их. Но остались друзьями.
Им принесли напитки, а Елене Владленовне еще и набор мини-пирожных.
– Почему отец не знакомил нас? Как будто скрывал вас…
– Все верно. Эдик – собственник. Вам ли не знать? Я была ЕГО подругой. Он не хотел делить меня ни с кем. Я предлагала позаниматься с вами… – Она посмотрела на Аню из-под очков. – Или можно на «ты»? – Девушка кивнула. – Так вот я хотела заняться твоим развитием. Не как педагог, они у тебя имелись, а как друг семьи. При всем моем уважении к бабе Мариам, ее доброте и преданности, она была женщиной темной. Наверняка она не рассказала тебе о месячных, не подсказала, какие лучше тампоны купить, как подобрать лифчик, какое платье подчеркнет твою фигуру. Девочек нужно ко всему этому заранее готовить. Этим занимаются мамы, крестные, старшие сестры. А у тебя сначала была старая дева-нянюшка, а когда ее не стало, только отец.
– И он не разрешил вам брать надо мной шефство? А вы не думали, что это он не вас, а меня делить не хотел?
– Сначала я была в этом уверена, пока не поняла, что Эдик всех друзей-приятелей обоих полов из моей жизни вытеснил. Их много было, а остался только он.
– Он ночевал у вас?
– Приехал поздно вечером с коробкой остывших морепродуктов и кислой миной. Мы посидели за винцом, я его выслушала, затем проводила в комнату.
– Свою?
– Его. У Эдика в моем доме имеется собственная спальня. В квартире тоже.
– Какая вы щедрая подруга, – с легкой ноткой язвительности проговорила Аня. Неужели она ревновала отца? Она думала, он только ее, а оказывается…
– Я богатая вдова. У меня четырехкомнатная квартира и загородный дом.
– А еще очень похожие на мои сережки, – только сейчас заметила Аня.
– Это «Тиффани» с желтыми бриллиантами. Я подарила их себе на день рождения, и они так понравились Эдику, что он пожелал купить такие же тебе. – Елена Владленовна предстала в новом свете. Аня до этого не обращала внимания на ее внешний вид. Не до этого было! Теперь же видела, как дорого и элегантно она одета. И все вещи и украшения ей идут.
В том числе желтые бриллианты. Тогда как Анины глаза они не подчеркивали, а делали тусклее.
– Вы помогали отцу приобретать подарки для меня?
– Нет, я могла направить его в магазин. Даже сопроводить. Но все вещи выбирал он. – Она выпила весь кофе и дала официанту знак принести еще. – Я бы не посоветовала Эдику подарить юной девушке бабкины серьги. Еще и с камнями, которые обесцвечивают ее глаза. Тебе только изумруды носить. Зелень радужки заиграет.
Настроение Ани сменилось. Она уже не ревновала отца к подруге, а сокрушалась из-за того, что Эдуард Петрович не дал им сблизиться. Именно такой наставницы не хватало девочке-девушке, брошенной матерью.
– А у вас есть дети? – спросила Аня.
– Увы, нет. Я родила мальчика-инвалида еще до замужества. Он боролся за жизнь восемь месяцев, но все же скончался. А с супругом у нас не получалось. Несовместимость, думала я. А он бесплодным оказался. Свекровь призналась мне после его смерти. Тогда я уже родить не могла. Но отдать себя чужим детям – да. Я сейчас уже не преподаю, но помогаю одному детскому дому.
– Вы замечательная женщина, Елена Владленовна. Я рада, что у моего отца есть такая подруга.
– Жаль, что мы познакомились только сейчас.
– А вы бы вышли за папу, позови он? Когда уже и мужа вашего не было в живых, и моя мама сбежала.
– Нет. Я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы портить их браком, – улыбнулась она. – Хорошее дело так не назовут, правда?
Елене Владленовне принесли кофе, она выпила его в два глотка.
– Пойдем, пора прорываться к твоему отцу!
После чего положила на стол две тысячные купюры. Счет не попросила, оставила такие щедрые чаевые, которых официант не видывал. Богатая вдова, точно. И не жадная.
Они вернулись в больницу. Елена Владленовна отправилась на переговоры. Аня купила в автомате бахилы, халаты и шапочки. Села ждать подругу отца. Та задерживалась. Пришлось доставать телефон. Он напомнил Ане о Паше. Она не только не дождалась его, но и звонок сбросила. Надо набрать, все объяснить, но…
Ане не хотелось!
Сегодня она впервые подумала о том, что они не созданы друг для друга. И дело не в том, что Паша Субботин не нравится папе… Точнее, не только в этом! Аня совсем его не знала. Три года общались, два дружили, год встречались, а она лишь парадную его часть и видела. А Паша, оказывается, себе на уме. Он упрямый, напористый, надменный. Да-да, надменный! Как только узнал, что скоро станет наследником пусть не великого, но по современным меркам, приличного состояния, начал диктовать условия. Раньше и речи не было о переезде в Энск. Но для карьеры Павла это, видите ли, будет полезно. А что Ане там делать? Переходить на удаленку и контролировать работу отделочников? А их придется нанимать, потому что в квартире чокнутого профессора жить можно только недолго.
– Аня, пошли, – услышала она голос Елены Владленовны. Рядом с ней стоял врач в таких толстых очках, что непонятно было, как он осматривает пациентов. Для него же все мутные пятна. Но из-за нехватки медперсонала, особенно после пандемии, скорее всего, любые кадры на вес золота.
Дамы оделись и последовали за доктором. Подошли к палате. Через окно в двери Аня увидела отца, подключенного к монитору. Он был бледен и будто за сутки похудел килограмм на пять.
– Постойте тут, я проверю пациента. – Врач зашел в палату. Склонился над Эдуардом Петровичем. Его очки были на резинке – повязал, чтобы не спадали. Аня заплакала:
– Надо найти хорошую клинику с лучшими врачами. Эти загубят папу.