Мегги поворачивается посмотреть на фотографию Эйми возле телефона. Слезы продолжают бежать по ее лицу. Она зажимает в правой руке три пальца левой и представляет себе, что маленькая девочка, которую она когда-то знала, осталось такой же, вместо того чтобы вырасти в эгоистичную шлюху. Она кладет рамку фотографией вниз, потому что не может больше смотреть на то, что потеряла, и снова поворачивается к женщине в зеркале. Завтра она снова примется за работу, но сейчас, только сегодня, Мегги ничего больше не хочет, разве что снова побыть собой. Лицо, глядящее из зеркала, покрыто пятнами слез, и Мегги не нравится то, что она видит. Она начинает стирать косметику с влажных щек, смывая женщину, которой ей пришлось стать. Ей становится лучше, когда отражение начинает показывать кого-то, кого она узнает, кого-то настоящего. Как будто Мегги О’Нил ушла из квартиры.
Шестьдесят три
– И вы тоже видели эту женщину? – спрашивает инспектор Крофт следующим утром.
Не знаю, почему я поддалась на уговоры Джека и ей позвонила.
– Да, – говорит он. Я слышу, как его терпение истончается с каждым ее вопросом. – Да, я тоже ее видел, и да, она выглядела именно так, как говорит Эйми. Без обид, но мне кажется, что вы делаете ошибку за ошибкой с самого начала этого расследования. Вы что-нибудь вообще предприняли, чтобы поймать эту женщину?
Инспектор Крофт одаривает его долгим взглядом.
– Не так-то просто сложить паззл, если у вас не хватает кусочков. Мы так и не установили, связана ли эта женщина с тем, что произошло, и до сих пор не знаем, кто она. Вы не знаете никого подходящего под это описание, кто желал бы вам зла? – обращается она ко мне.
Дженнифер Джонс.
Да нет, конечно. Сама идея так нелепа, что я даже не могу произнести это имя вслух.
Алисия Уайт.
Вот это больше похоже на правду. Она так давно меня ненавидит. К тому же она перекрасила волосы под цвет моих и иногда копирует меня в одежде. Женщина за окном была одета точно так же, как я. Она выглядела старше, но ведь Алисия актриса. Я стараюсь в точности вспомнить, что именно видела вчера вечером. Картинка уже потускнела, но да, это вполне могла быть Алисия. Но я все-таки не могу произнести ее имя вслух, потому что, если говорить откровенно, это мог быть кто угодно. Я качаю головой.
– Что же, если появятся какие-нибудь догадки, сообщите нам, – говорит инспектор Крофт. – Мы даже до сих пор не смогли установить личность мужчины, за которым вы были замужем. Мы знаем только, что это не был настоящий Бен Бейли. Кто бы он ни был, он удалил свою страничку с сайта знакомств вскоре после вашей встречи, и у них не осталось его фотографии. К сожалению для нас, они раз в три месяца наводят порядок на своих серверах, и все неиспользуемые профили удаляются. Было бы проще разобраться в этой истории, если бы мы знали мотив, и было бы гораздо проще установить мотив, если бы вы говорили со мной откровенно. Сколько уже длятся ваши отношения?
– Это просто наглость! Я хочу подать жалобу, – говорит Джек.
– Занимайте очередь. Сколько?
– Я вам уже говорила: между нами ничего нет, – отвечаю я.
– Вечером накануне исчезновения ваш муж обвинил вас в измене. Это так?
– Да.
– Мы поговорили со всеми сотрудниками ресторана, где вы ужинали вчера вечером. Ни один из них не видел за окном женщины, соответствующей вашему описанию, но несколько человек говорят, что вы целовались. Кто-то из них даже вас сфотографировал. Хотите посмотреть? – Инспектор тянется за «Айпадом». Я качаю головой и чувствую, как горят мои щеки. – Так что, если вы не собираетесь заявить, что просто репетировали сцену из нового фильма…
– Я действительно не понимаю, какое это имеет значение, – говорю я.
– Это имеет большое значение, потому что человек, ответственный за все, что случилось, явно это долго планировал. А это значит, что он долго вас ненавидел. И если бы мы знали почему, у нас было бы гораздо больше шансов узнать, кто это был. – Инспектор ждет, не скажу ли я что-нибудь. Я молчу, и она громко вздыхает. – Все, мы закончили.
Алекс Крофт встает и направляется к выходу, а ее молчаливый напарник следует за ней.
– Вы закончили? – переспрашивает Джек. – Вы что, издеваетесь?
Она останавливается и оборачивается.
– Еще кое-что. – Не обращая внимания на Джека, она смотрит на меня. – Нам удалось выйти на след вашего родного отца.
Я замираю на месте и чувствую, как кровь леденеет в моих жилах.
Она знает, что я родилась в Ирландии. Она знает, что я на самом деле не Эйми Синклер.
– Что вы имеете в виду?
– Джона Синклера.
Я пытаюсь не выдать охватившего меня огромного облегчения.
– Когда его выпустили из тюрьмы, он вернулся в Эссекс и какое-то время жил там у человека по имени Майкл О’Нил – предполагаю, что это ваш дядя по материнской линии.
Джон действительно жив?
Я не знаю, что сказать, и молча смотрю на нее. Как всегда, инспектор Крофт не ждет, пока я подберу правильные слова.
– Если учесть, что вы все эти годы считали своего отца погибшим, а я только что вам сообщила, что он жив, ваша реакция кажется немного странной.
Я снова начинаю следить за выражением лица.
– Такие серьезные новости сложно так сразу осознать. Где он сейчас?
– Это нам неизвестно. Мы думаем, что он переехал в Испанию, но это было уже почти двадцать лет назад. У вашего отца могут быть причины желать вам зла?
Я вложила в его руку пистолет, и он отправился в тюрьму за убийство трех человек, которых я застрелила в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году.
– Нет.
Она снова направляется к двери.
– Миссис Синклер, я знаю, когда мне не говорят всей правды, и знаю, что вы от меня что-то скрываете. Когда будете готовы мне все рассказать, звоните. Мой телефон у вас есть. До тех пор, пожалуйста, не тратьте больше мое время.
Шестьдесят четыре
Забавная штука – время. Как оно растягивается, сгибается, складывается.
Мегги разглядывает фотографию маленькой Эйми, и ей кажется, будто снимок был сделан вчера. Взгляд детских глаз возвращает воспоминания о счастливых временах и напоминает ей, что такие времена были.
Мы не всегда были такими, как теперь.
Мегги отмахивается от этой мысли, жалея, что она вообще пришла ей в голову, но некоторые мысли невозможно стереть, как ни старайся.
Целый день она развозила антиквариат по магазинам на улице Портобелло, и теперь у нее болит спина. Руки покрылись мозолями от тяжелых коробок. Бизнес растет, и приходится перевозить все больше товаров. Дома умерших – это пыльные, заброшенные сокровищницы, ценные трофеи так и ждут, кто их заберет. Мертвым все равно, им эти вещи больше не понадобятся. Это была тяжкая работа, и, хотя Мегги всеми руками за равенство, сказать по правде, это работа для мужчин – таскать такие тяжести. Она чувствует облегчение, вспомнив, что сегодня последний раз, когда ей приходится этим заниматься. Больше ей вообще не нужно работать: Эйми скоро позвонит.
У девчонки всегда была невероятная память, даже в раннем детстве, и как только она вспомнит свое прошлое, они смогут вместе строить будущее. На свою собственную память Мегги не может так положиться. Никто из нас – она уж точно – не хранит в памяти каждый момент каждого дня каждого года за всю прожитую жизнь. В хранилище нашей памяти на это просто не хватит места. Пока. Мы выбираем, какие воспоминания хранить, а какие сдавать в архив, и, как и все в жизни, это вопрос выбора. Мы живем той жизнью, которую выбираем, ориентируемся на то, что, как нам кажется, мы заслужили, и держимся за воспоминания, которые нам особенно дороги, – те моменты, которые, по нашему мнению, сделали нашу жизнь такой, какой она в итоге стала. Система очень простая, но так она и работает. В отличие от Эйми, Мегги, конечно, не помнит всего, но она помнит достаточно.
Все, что привело их сюда, было тщательно продумано, и скоро ее ждет достойная награда за тяжелый труд. План с самого начала был хорош:
Найти для Эйми подходящего спутника жизни.
Кого-то, у кого толком не было бы знакомых. Чтобы никто не заметил, что он внезапно вернулся к жизни. Бена Бейли.
Найти человека, подходящего на его роль.
Сохранить ключи от его дома и откладывать разбор его вещей до момента, когда Эйми уедет в Лос-Анджелес и ее можно будет уговорить купить дом.
Откопать труп и захоронить его снова под настилом в его собственном саду.
Предварительно сжечь останки в лесу Эппинг, чтобы личность убитого пришлось устанавливать по зубной формуле.
Одевшись, как Эйми, наведаться в банк и на заправочную станцию. Дать полиции понять, что Эйми способна на насилие.
Создать видимость, что она убила собственного мужа.
И все для того, чтобы преподать Эйми урок: никогда не забывай, кто ты и откуда.
Удивительно ли, что Мегги так устала.
Она снова смотрит на полароидный снимок в рамке, стоящий у телефона, и убеждает себя, что Эйми обязательно позвонит. Все, что нужно сделать Мегги, – это еще немного подождать. Она это точно знает, потому что хоть у Мегги и не самая лучшая память в мире, зато она знает Эйми лучше, чем Эйми знает саму себя.
Шестьдесят пять
Телефон звонит, пробуждая меня от глубокого и блаженного сна. Сны унесли меня так далеко отсюда, что в первый момент я не понимаю, где нахожусь. Мозг безуспешно пытается определить, что это за незнакомая спальня и хрустящее постельное белье. Потом я вспоминаю, что нахожусь в доме Джека, что кошмар случился наяву, но теперь я в безопасности. По крайней мере, в относительной. Сейчас только восемь утра, но я рано легла спать, потому что так вымоталась, что не могла больше бороться с усталостью.
Я смотрю на экран телефона и вижу, что звонит Тони. Мой агент звонит только с очень хорошими или с очень плохими новостями: все, что между, приходит на почту. Наверняка это по поводу фильма Финчера. Я думаю, что для хороших новостей еще рано, и позволяю телефону звонить, но потом что-то внутри меня кричит, что я заслуживаю эту роль, что новость обязана быть хорошей. Я беру трубку и слушаю голос Тони на той стороне. Сама я почти не говорю. Этого не требуется.