– Что это за файл? – спросил он.
– Это нераскрытые убийства по Новой Англии за прошлый год. Мы с Фростом составили список всех жертв с посмертными травмами. Мы исключили несчастные случаи в результате пожара и таким образом сузили поле поиска до тридцати двух жертв.
– У вас есть их дни рождения? – спросил Дэниел.
Она кивнула:
– Они в приложенных отчетах аутопсии. Вы знаете литургический календарь. Скажите, травмы этих жертв как-нибудь совпадают с муками тех святых, в день памяти которых их убили?
Пока Дэниел медленно просматривал список, Джейн встала, чтобы приготовить свежий кофе. Вечер обещал затянуться надолго, но даже и без новой порции кофеина ее нервы были натянуты до предела. «Мы нашли его, – думала она, – нашли ключ к обнаружению прежних жертв этого убийцы». Каждое новое имя, каждая новая крупица информации увеличивала их шансы найти какое-то критическое звено, связывающее убийцу и жертв. Джейн наполнила всем кофейные чашки и села, уставилась на Дэниела, методически просматривавшего файлы.
Час спустя Дэниел вздохнул и покачал головой:
– Ни одного совпадения.
– Вы все проверили?
– Все тридцать два случая. Ни один из них не коррелирует с днями рождения жертв. – Он посмотрел на Джейн. – Может быть, два ваших дела – первые его убийства. Может быть, других жертв пока нет.
– Или нам следует расширить поиск, – сказала Джейн. – Взять два года, даже три. Расширить географию за пределы Новой Англии.
– Не знаю, Джейн, – покачал головой Габриэль. – А если Маура ошибается и вы ищете связи, которых не существует? Это может кончиться тем, что вы только даром потратите время.
Она нахмурилась, глядя на книгу со святыми, которую изучала весь вечер, и ее взгляд уперся в обложку, где был изображен святой Поликарп, охваченный пламенем. «Огонь. Он уничтожает всё. Тела. Улики».
Джейн схватила сотовый. Габриэль и Дэниел недоуменно смотрели на нее, пока она звонила Фросту.
– Список жертв на пожарах все еще у тебя? – спросила она.
– Да. А что?
– Кинь мне его по электронке. Включая и те, что помечены как несчастный случай.
– Мы их исключили.
– Я их снова включаю. Все смерти при пожаре, в котором погиб один взрослый.
– Хорошо. Отправляю. Смотри входящие.
– Несчастные случаи в результате пожара? – спросил Габриэль, когда она повесила трубку.
– Огонь уничтожает улики. И анализ на токсины проводят далеко не всем погибшим при пожаре. Я подумала, а все ли эти случайные смерти были такими уж случайными.
Ее ноутбук бикнул, сообщая о пришедшем письме.
Джейн открыла прикрепленный файл, и появился новый список. Два десятка жертв, погибших при пожарах в Новой Англии за прошлый год.
– Взгляните, – предложила она и повернула компьютер к Дэниелу.
– Заключение о смерти в результате пожара основывается на том, что аутопсия выявила вдыхание дыма, – сказал Габриэль. – Это не совпадает с закономерностью, выявленной для вашего преступника: его жертвы погибают от удушения в пластиковом мешке на голове.
– Если твоя жертва без сознания, то можно позволить огню довершить дело. Не обязательно надевать ему мешок на голову.
– И все же, Джейн, это отход от закономерности.
– Я пока не готова отказаться от этой теории. Может быть, удушение – его новая методика. Может, он усовершенств…
– Сара Бастераш, возраст двадцать шесть лет, – перебил ее Дэниел. Он оторвал взгляд от экрана. – Погибла при пожаре в Ньюпорте, штат Род-Айленд.
– В Ньюпорте? – Джейн заглянула через плечо Дэниела и принялась читать. – Десятое ноября, семейный дом сгорел до основания. Жертва была одна, найдена в спальне. Травмы отсутствуют.
– Кетамин? – спросил Габриэль.
Она разочарованно вздохнула:
– Анализ на токсины не проводился.
– Но посмотрите на дату рождения, – сказал Дэниел. – Тридцатого мая. И она погибла в огне.
Джейн нахмурилась, глядя на него:
– А какого святого этот день?
– Жанны д’Арк.
22
В прошлый раз Джейн приезжала в Ньюпорт в разгар лета, и по узким улочкам было не протолкнуться из-за обилия туристов. Она помнила, что плелась в шортах и сандалиях по удушающей жаре, с ее руки капало тающее клубничное мороженое. Она уже восемь месяцев как носила Реджину, ее голени походили на распухшие сосиски, и ей хотелось только одного – прилечь и вздремнуть. И тем не менее город очаровал ее своими историческими зданиями и набережной, кишащей людьми, и ни одна другая еда не произвела на нее такого впечатления, как тушеные омары, которыми они с Габриэлем объелись в тот вечер.
И насколько другим оказался Ньюпорт в этот холодный январский день.
Фрост сидел за рулем, а Джейн смотрела в окно на сувенирные магазины и рестораны с опущенными жалюзи, на улицы, с которых зима прогнала всех туристов. Одна одинокая пара, дрожа от холода, стояла у дверей паба и курила.
– Ты когда-нибудь осматривала тут коттеджи? – спросил Фрост.
– Да. Мне показалось забавным, что их называют коттеджами. Да мне бы одной кладовки хватило, чтобы разместиться там со всей моей семьей.
– После того как мы с Элис посетили Брейкерс, она мне покоя не давала. Мне показалось, что это довольно крутой особняк, а она сказала, что это позор, когда у одной семьи столько денег[18].
– Ой, я же забыла, что Элис коммуняка.
– Она не коммуняка. Просто у нее обостренное чувство социальной справедливости.
Джейн бросила на него подозрительный взгляд:
– Ты что-то много болтаешь об Элис в последнее время. Вы что, в самом деле снова сошлись?
– Может быть. И я не хочу, чтобы ты о ней плохо говорила.
– С какой стати я буду говорить что-то плохое о твоей чудной бывшей жене?
– С такой стати, что ты не можешь удержаться.
– Ты явно тоже не можешь удержаться.
– Эй, смотри. – Фрост показал на пристань. – Там отличный рыбный ресторан. Интересно, он открыт? Может, заглянем туда на ланч?
– Сейчас догадаюсь. Вы с Элис там ели.
– И что?
– А то, что я не в настроении посещать места твоих совместных счастливых воспоминаний с Элис. Перехватим по бургеру по пути назад. – Она сверилась по навигатору. – Поворот налево.
Они проехали по Бельвью-авеню, мимо шикарных домов, которые разжигали в Элис социальную ярость. В прошлую эпоху сюда приезжали на лето семьи магнатов, привозили слуг, экипажи, бальные платья. И каждую осень эти семьи возвращались в свои шикарные дома в городе, оставляя эти дворцы пустыми и безмолвными до вечеринок следующего лета. Джейн не питала иллюзий относительно того, где бы она находилась в этой социальной иерархии. Она бы чистила кастрюли в кухне или стирала корсеты и нижнее белье. Определенно она не была бы одной из счастливых молодых леди, покачивающихся в такт музыке в позолоченном бальном зале. Джейн знала свое место во вселенной и научилась довольствоваться этим.
– Вот эта улица. Поворачивай направо, – велела она.
Они покинули район особняков и поехали по улице, где дома были не такими большими, но гораздо более дорогими, чем мог себе позволить бостонский коп. Муж Сары Бастераш работал в крупной экспортной фирме, и Сара, вероятно, жила безбедной жизнью в этом районе, где на подъездных дорожках стояли «лексусы» и «вольво» и все палисадники были безупречно вылизаны. На этой улице красивых домов было потрясением вдруг увидеть почерневший каменный фасад.
Джейн и Фрост вышли из машины и уставились на пустой участок, где прежде стоял дом Бастерашей. Хотя обугленные останки вывезли, по обожженной коре деревьев было очевидно, что здесь бушевал пожар, а сделав вдох, Джейн ощутила запах дыма и пепла. Соседние дома не пострадали, они высились по обе стороны собственности Бастерашей, дерзкие и непокоренные, с их идеальными крылечками и идеально подстриженными живыми изгородями. Но сгоревший соседский дом кричал о том, что трагедия может случиться с каждым. Огонь не делал различий между богатыми и бедными – пламя уничтожало всех.
– Когда это случилось, я был в командировке в Пекине, – сказал Кевин Бастераш. – Моя компания экспортирует сельскохозяйственные продукты, и я вел переговоры о поставке в Китай молочного порошка.
Он замолчал и уставился на бежевый ковер, купленный так недавно, что от него еще исходил химический запах нового дома. В этой просторной солнечной квартире все кричало о временности: от голых стен до пустых книжных полок. Два месяца назад Кевин Бастераш потерял в огне дом и жену. Теперь он называл домом это жилье – безликую квартиру в многоквартирном доме в пяти милях от того места, где они с Сарой мечтали о детях. В этой бездушной комнате не было ни одной фотографии.
Огонь сожрал все.
– Мне сообщили перед ланчем по пекинскому времени, – продолжил Кевин. – Позвонил наш сосед из Ньюпорта, сказал, что мой дом горит и приехали пожарные машины. Сару еще не нашли, и сосед надеялся, что ее не было дома во время пожара. Но я уже знал. Знал, потому что Сара не позвонила мне утром, а обычно звонила. Она всегда звонила мне утром в одно и то же время. – Он посмотрел на Джейн и Фроста. – Сказали, что это несчастный случай.
Джейн кивнула:
– Согласно пожарной экспертизе, ваша жена оставила горящие свечи на тумбочке в спальне и уснула. У кровати нашли бутылку виски, поэтому предположили…
– Предположили, что она выпила и проявила беспечность. – Кевин сердито тряхнул головой. – Сара не такая. Она никогда не была беспечной. Да, она могла выпить рюмочку перед сном, но напиться так, чтобы не заметить пожара?.. Я говорил об этом полиции и пожарным экспертам. Проблема состояла в том, что чем упорнее я настаивал на невозможности несчастного случая, тем подозрительнее они посматривали на меня. Они спрашивали, нет ли у меня романа, не были ли мы с Сарой в ссоре. Мужья всегда первые подозреваемые, верно? И что с того, что я был в Китае, когда это случилось? Я мог нанять киллера. Спустя какое-то время мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться на несчастный случай. Потому что ну кому нужна была ее смерть? Никому. – Он посмотрел на Джейн. – А потом позвонили вы. И все изменилось.