Конец POV Кирино.
Взгляд демона бездумно блуждал по толпе, столице, ночным огням салюта. Как вдруг послышались крики. Лениво посмотрев вниз, Кирино с усмешкой посмотрел, как один из фейерверков неудачно опрокинулся и выстрелил в соломенную крышу старого домика. Языки пламени мгновенно облизали солому, перекидываясь на соседний дом. Начинался настоящий пожар, и толпа людей в страхе бросилась в рассыпную, уступая место рабочим с ведрами воды. Слышались крики и паника.
- Хоть какое-то движение. – Усмехнулся демон, слыша, как кто-то плачет и орет, что в доме маленькие дети.
Не успел Кирино подумать, как увидел стремительно проносящуюся в толпе короткую зеленую юбку в складочку вкупе с медно-рыжими волосами. Ведьменский колпак полетел в воздух, Адель бросилась в горящую дверь.
- Дура!
Кирино забыв про прикрытие, материализовал крылья и полетел к пылающему дому.
========== Даже дьявол может плакать… ==========
Наплевав на все, Кирино просто преобразовал кожу в хитин и пробил стену дома собой, врываясь в горящее помещение. За спиной тут же послышался визг: ‘Демон!’.
- Адель! – Кирино с рыком сносил стены, горящие комоды, шел через пламя, но не видел нигде ведьму.
Обшарив весь первый этаж, чертыхнувшись, он бросился наверх на чердак.
- ИДИОТКА! – Заметив Адель, которая задыхаясь, от дыма, пыталась тащить сразу двоих детей, Кирино сначала взлетел и пробил дыру в полыхающей крыше, а затем схватил в охапку и Адель, и детей и вылетел наружу.
Скинув детей на сноп сена, не тронутый огнем, демон с Адель на руках улетел в другую часть города, пока не приземлился на самую высокую башню замка. Не слишком нежно поставив ее на ноги, он тут же схватил ее за плечи и тряхнул как тряпичную куклу.
- Жить надоело?!
- Там были дети! – Адель попыталась вытереть лицо тыльной стороной ладони. Адреналин потихоньку отпускал, и ноги становились ватными, хотелось присесть, но демон сжал ее плечи еще сильнее.
- Ведьмы боятся огня! – Взревел Кирино, сапфировые глаза, казалось, сейчас испепелят ее на месте.
- Когда хочешь кого-то спасти, забываешь как-то о собственных страхах. – Тихо ответила девушка, думая, что ее сейчас убьют.
- Ути, как романтично. – Ехидно прошипел Кирино, отпуская ее, а заодно выкидывая прочь лохмотья, бывшие его рубашкой. – А я бы сжег сотню детей, что бы тебя спасти, дура.
- Это не правильно!
- В Геенну твое ‘правильно’. Выбор надо делать в пользу тех, кого знаешь, а не пользу неизвестных смертных. – Кирино зло сдул прядь багровых волос со лба.
- Я тоже смертная! – Адель уже сама начала беситься.
- Знаю, поэтому и буду тебя защищать.
- Эгоистичный ублюдок!
- Благородная магичка!
Адель хотела что-то еще сказать, но осеклась, осознав то, что только что услышала. Тут же решив, что защищать он ее будет из-за ритуала, она успокоилась, затем обиделась и снова успокоилась.
Кирино же захотел вдруг откусить себе язык за то, что ляпнул, не подумав. Резко отвернувшись, он стал прохаживаться вдоль крыши, взмахивая крыльями от злости.
- Ты похож на бешенную курицу. – Смех почему-то так и распирал изнутри, и ведьма, опять забыв про страхи, стала хихикать, смотря на злого демона. ‘Чувство страха совсем атрофировалось, он меня точно убьет еще до ритуала. Да и плевать мне, достал уже. Неуравновешенный психопат’.
POV Кирино.
Да как она смеет! Меня! МЕНЯ - одного из круга тринадцати называть курицей!? Шею сверну!
- Я… - вижу ангела. Я обернулся и увидел рыжего, чумазого, перепачканного сажей, в блядских ботфортах, зеленоглазого ангела. Я никогда, ни в одном веке, эпохе и даже мире не видел такого совершенства. Я даже не понял, что произошло дальше, смотрел на себя словно со стороны, просто шел, как баран к ней.
- Подари мне один танец, ведьма. – Даже крылья повисли, как плети, и клыки исчезли. Я потерялся где-то между миров.
Адель потупила глаза, растерянная и до одурения милая, шепнув, что обычно не танцует.
- А я обычно не приглашаю. – В горле пересохло, и я выдал какой-то нелепый хрип.
Где-то вдалеке послышалась нежная мелодия, наверно Роксолана пытается продлить свою никчемную жизнь, задобрив меня. В Геенну ее. Я втянул когти и осторожно обнял одной рукой Адель, а другой взял тонкую ладонь, неуверенно начиная танец.
С каким-то извращением я восхищался запахом дыма, исходившим от нее и тем, как она неумело наступала мне на ноги. Щеки ведьмы горели огнем под слоем сажи, и мне как-то глупо подумалось, что с такой девушкой не стыдно гулять по полям забвения в Аду или смотреть на кровавую Луну с вершины Эвереста. Мысли совсем смешались в кучу, но вдруг дурацкая улыбка слезла с моего лица, и я отпустил ее, падая на колени от боли.
Конец POV Кирино.
- Что с тобой?! Кирино! – Адель опустилась на колени рядом с демоном, пытаясь помочь.
Музыка оборвалась, волшебство танца исчезло, а Кирино выл раненым волком на крыше башни, пытаясь стянуть ошейник, который сам по себе выпустил шипы, на глазах сжимаясь.
- Отойди! Ты не поможешь, отойди! – Изо рта Кирино пошла кровавая пена, клыки снова удлинились и впились в губы. Он стал когтями оставлять борозды на каменной крыше, затем драть ими шею под ошейником, пытаясь разорвать себе горло.
Неожиданно прохладные тонкие пальцы накрыли его кисти, и шепот, вперемешку с мольбой, попросил успокоиться. Зрение вдруг прояснилось, и Кирино осмысленно посмотрел в изумрудные глаза ведьмы. Боль понемногу стала отступать, а шипы в ошейнике сами собой втянулись. Снова можно было дышать.
Адель в страхе смотрела на раны демона, но кровавая улыбка высшего без слов поблагодарила, успокаивая ее.
- Пора возвращаться. – Уже жестче сказал демон, и молча подхватил Адель на руки, собираясь покинуть столицу.
***
Отмывшись под водопадом, Кирино лежал на скале, думая о том, во что превратила его менестрель и в кого превращает Адель, и кто же он на самом деле. Он забыл, каким был когда-то давно, до встречи с этими двумя.
- Ненавижу, когда нарушают мое личное пространство. – Кирино, даже глаза не открыл, заранее зная, кто стоит рядом. – Знаешь, часы пробили полночь, чары рассеялись, я снова стал собой и сказочка подошла к логическому завершению.
- Да, только ты забыл, какие у нас роли в ней. Я – злая ведьма, ты – демон-психопат. Что-то не пахнет здесь розовыми ромашками и принцами на белых пони.
- Адель, не зли меня, я не в настроении. – Демон резко поднялся и навис над девушкой.
Надо отдать ведьме должное, она даже не шелохнулась.
- Может… напишем другой сюжет? – Девушка сделала шаг вперед, приближаясь вплотную к Кирино, задумчиво смотря на его обнаженный торс.
- А может, пошлем подальше сценарий? – Убрав клыки, он притянул ее к себе и начал посасывать ее нижнюю губу, постепенно проникая языком меж ее губ.
Решив играть до конца, он полностью превратился внешне в человека, чтобы не обидеть Адель и доставить ей удовольствие хотя бы мысленно думать, что он не демонический уродец. Только у ведьмы были свои планы. Оторвавшись от его губ, Адель осмотрела его с ног до головы.
- Ты мне больше нравишься настоящим.
Кирино удивленно принял свою истинную форму, и как-то растерянно посмотрел на чешуйчатые когтистые ступни.
- Ты извращенка.
- Да я просто принцев не люблю.
POV Адель
Дело не во внешности, а во взгляде, от которого невозможно убежать. Да и зачем прикидываться кем-то другим?
Почему один вечер может изменить то, что было в прошлом, и забываешь все, как быль? Почему жертва влюбляется в убийцу, а если разобраться кто из нас жертва? А если подумать, времени думать нет. Потому что невозможно думать, когда тонешь в сапфировом море его глаз, и тогда вертикальные зрачки кажутся нормальными. Потому что когда видишь закат в его волосах, кажется нормальным то, что они багровые. Потому что крылья его держали горящий дом, чтобы спасти меня, и тогда неважно их наличие или цвет. Да потому что когтями он чуть не разорвал Тиаса, чтобы спасти меня, так есть ли смысл о них заморачиваться? И когда умираешь от его поцелуев, уже не важно, чешуя на ступнях или клыки торчат. И может быть он злой и эгоистичный, но в моей жизни была семья фермеров, и жить с ними было неплохо, а был ли кто-нибудь у него за сотни его бессмертных лет? А хоть кто-нибудь считал его красивым, а не уродливым?
Горячее дыхание плавит мою кожу, и я поднимаю взгляд, чтобы окунуться в море его глаз снова и снова, встаю на цыпочки, пытаясь дотронуться до его губ. И целует он мягко и нежно, немного по-собственнически, немного царапает губу клыками, зато по-настоящему, зато не пытается казаться тем, кем не является. И он будет моим сообщником, и только моим. И я не позволю натворить ему глупостей на завтрашнем ритуале, потому что знаю, что не от него он зависит, потому что знаю, что он неплохой.
По-детски утыкаюсь лбом ему в грудь и верю, что защитит. С Кирино не страшно, чтобы он не говорил, я знаю, он не бросит меня и будет защищать.
Пальцы моего сообщника стягивают с меня одежду, немного дрожу от холода ночи и, возможно, от его взгляда. Только он не дает мне замерзнуть, закрывая крыльями, как щитом, и кажется, что ты в коконе, и кажется, что мы единое целое. Касаюсь губами его груди, стараясь, не смотреть на этот чертов ошейник. Опускаюсь чуть ниже, чертя губами узоры на его прессе, в то время как его пальцы гладят мою голую спину, заставляя тело непроизвольно содрогаться, заставляя желать его. Он молчит, позволяя мне расстегнуть его штаны, скинуть их вниз, просто переступить и забыть об одежде. А мне почему-то хочется доказать, что он красивый, и, опустившись на корточки, я касаюсь пальцами плотной, но теплой чешуи, хочу поцеловать ее, но он не позволяет, поднимая меня наверх.
- Ниже колен я мало что чувствую, чешуя слишком плотная. Но мне приятно то, что ты хотела сделать. – Кирино улыбается, криво так, с клыками, как только он умеет, и целует, выбивая почву п