– Словно постоянно сознавала, что он рядом.
– Разве не так ведет себя хороший партнер? Сознает, что другой рядом?
– Конечно. Но казалось, что это идет с одной стороны. Я никогда не чувствовала, что он сосредоточен на тебе. Складывалось ощущение, будто Грант – важная шишка, а ты – его преданная секретарша.
– Нет, – возразила Бруки. Она была сильной, умной, образованной женщиной, у которой не возникает проблем с проколотыми шинами, пауками, лампочками, перезарядкой разных механизмов или суровыми разговорами с агентами по недвижимости. Она была глубоко задета. – Это неправда. Это абсолютная неправда.
– Я уверена, что это так, – заявила Инес. – Хотя… Не мне судить. – (Они молча пили шампанское.) – Прости. Глупо было говорить такое. Слушай, давай я покажу тебе, что купила. – Она взгромоздила сумку на стол. – Я принесла поднимающую настроение еду. Лосось. Бананы. Помнится, в школе ты всегда ела бананы.
– Я любила бананы. Но потом один врач посоветовал отказаться от них – вдруг они провоцируют мигрени, – и я перестала их есть. – Она взяла у Инес гроздь ярко-желтых плодов и задумчиво проговорила: – Сладкие бананы…
Перед глазами у нее всплыли картины из детства, они постепенно становились четче, как проявляющийся фотоснимок.
Она в зимней школьной форме, бросает школьную сумку на задней веранде и бежит спасать теннисный мяч из пасти их шального черного лабрадора. Когда она вернулась забрать сумку, то застала на веранде какую-то незнакомую девчонку, в чем не было ничего удивительного. У них на заднем дворе вечно толклись какие-то чужие дети, которые претендовали на внимание их родителей, только эта нахалка рылась в сумке Бруки и уплетала банан – целехонький сладкий банан, который Бруки не успела съесть в школе, но о котором вовсе не забыла и намеревалась с ним управиться. В глазах у нее появились какие-то вспышки, которых она не понимала, но всякий раз, как говорила о них матери, та была слишком занята с другими детьми, вроде этой вот девчонки, и не слушала ее. И как посмела эта чужачка копаться в ее сумке и красть ее банан?! Бруки разъярилась и почувствовала себя обиженной до тошноты. Она крикнула: «Эй! Ты! Положи на место! Это моя сумка! И мой банан!»
Бруки никогда не была задирой. Скорее уж, тихоней. И какой же изумленный восторг она испытала, узнав, что может кричать так громко от праведного гнева. Девчонка вскинула глаза. Волосы у нее были так туго затянуты назад со лба, что глаза стали круглыми, как у кошки. Эльфийские уши. Возмущенное лицо. Она выронила банан. И убежала.
Вот почему лицо этой маленькой девочки из газеты показалось ей знакомым. Бруки встречалась с Саванной в детстве. Это не случайное совпадение, что Саванна появилась в доме ее родителей: она уже бывала там.
Глава 37
Сейчас
– Так вот, бананы вызвали это воспоминание, – сказала Инес Ланг своей матери, пока они выбирали в магазине мужской одежды галстук для ее отца на день рождения. – Это было вскоре после того, как они с Грантом… Господи Исусе, помяни черта, он и появится!
Инес глазам не верила.
– Не оборачивайся. – Она опустила взгляд, но было поздно. Он направлялся к ним, петляя мимо вешалок с брюками и пиджаками.
– Инес! Мне показалось, это ты. – Экс-супруг Бруки Грант Уинтерс был непримечательным внешне мужчиной с редеющими волосами и крупными ушами, тем не менее держался он как секс-символ, и вера в собственную привлекательность делала его почти красавцем. Женщины давали ему дополнительные очки за самоуверенность. Мужчины не были так щедры в своих оценках.
– Привет, Грант, – произнесла Инес. Не грубо, но холодно. – Мам, это бывший муж Бруки.
– Придержи коней, мы еще не развелись, – сказал Грант.
– Но разведетесь. – Инес обратилась к матери: – Они разведутся.
– Мы пока не фокусируемся на этом, раз мать Бруки пропала. – Грант на мгновение как будто смутился. – Джой мне очень симпатична. Мы были близки.
– Грант, разве ты сейчас не в Мельбурне живешь? – спросила Инес.
Бруки говорила ей, что в начале года он согласился поработать в другом подразделении. Обе они решили, что это отличная новость. Очень хорошо, когда бывший супруг покидает штат, а еще лучше – страну или даже планету. Так чего он болтается в Сиднее?
– Приехал по работе. – Грант сделал шаг к ней. – Бруки не отвечала на мои звонки.
– У нее сейчас сложное время.
– Я это знаю! Просто… Я думал, полиция могла бы уже связаться со мной.
– Зачем им с тобой связываться? – поинтересовалась Инес.
– Я долгое время был членом семьи.
– Конечно… но теперь это в прошлом.
– Не в таком уж давнем! – возразил Грант. – У меня есть информация.
– О, прошу тебя. – Инес в приступе раздражения отбросила вежливость. – Если у тебя, Грант, действительно есть информация, которая поможет полиции найти Джой, позвони им сам!
– Вероятно, я так и сделаю. Мне просто кажется, что полиции нужно обязательно узнать и кто-нибудь уже должен был сообщить об этом, что Джой однажды… – Грант облизнул губы. – Проявила неосмотрительность.
Инес взглянула в округлившиеся глаза матери:
– Неосмотрительность?
– Именно. Это случилось много лет назад, но, очевидно, если бы Стэн как-нибудь узнал, ну, это могло бы стать мотивом.
Стать мотивом. Он же геолог, а не юрист.
– Я уверена, члены семьи передали полиции всю необходимую информацию, – начала Инес.
– Из всей семьи об этом инциденте знает только Бруки, а она всегда была папиной дочкой. Я полагаю, она ничего не скажет полиции.
– Верно, – согласилась Инес. Ей стало тошно. Как он смеет?
– То есть Бруки всегда поддерживала отца, и я это понимаю, – сказал Грант. – Но я из команды Джой, и если Стэн что-то сделал с ней, я готов помочь, чтобы его упрятали за решетку.
Глава 38
Прошлый октябрь
– Выходит, твоя потенциальная мошенница – настоящая мошенница, – сказал Саймон Бэррингтон Эми, сидевшей в столовой и оценивавшей «сырность» нового соленого сырного крекера.
Саймон тоже взял один, присаживаясь напротив нее.
– Сырно, – произнес он.
– Не слишком ли? – спросила Эми.
– Я бы сказал – в самую меру.
Наконец до Эми дошло.
– Саванна – мошенница? Серьезно?
Эми заметила, что, хотя ее сердце определенно стучало с превышением лимита скорости, оно делало это в контролируемой манере, не выбиваясь из своей полосы. Ее консультант, Роджер, использовал множество автомобильных метафор.
Саймон раскрыл папку из плотной бумаги:
– Я провел поиск по базе АКЦБИ.
– Молодец! – Эми попыталась вспомнить, что такое АКЦБИ.
– Австралийской комиссии по ценным бумагам и инвестициям. Она в списке дисквалифицированных директоров. Три года назад она руководила фирмой, выпускавшей фальшивые теннисные сувениры.
– Погоди. Фальшивые теннисные сувениры, – повторила Эми. – Это кажется…
– Большим совпадением, – тожественно согласился с ней Саймон.
Они встретились взглядами. Эми вспомнила отцовскую бесценную коллекцию теннисных мячей с подписями знаменитых игроков. Она всегда удивлялась, неужели звезды тенниса и правда собственноручно подписывали все эти мячи?
– Ты думаешь, она неспроста явилась к моим родителям? – спросила Эми.
– Да, – ответил Саймон. – Думаю, нам нужно поехать туда. И предъявить Саванне вот это. – Он поднял папку и помахал ею. – Посмотрим, что она скажет.
– Ну-у… – с сомнением протянула Эми. – Я благодарна тебе за это, но…
Она вздрогнула. Это было бы уже второе появление Саймона в ее семейном доме. Он вел себя как бойфренд – милый молоденький мальчик, которому нужна столь же милая и юная подружка. А она только разобьет его и без того уже разбитое сердце.
– Ладно, – сказала Эми, потому что один взгляд в его ясные карие глаза дарил такое же очищение ее душе и так же успокаивал сердцебиение, как полтаблетки лоразепама, запитые половиной стакана вина.
Глава 39
Сейчас
Три года назад Саванна Пагонис, ранее известная под именем Саванна Смит и, возможно, имевшая и другие псевдонимы, продавала фальшивые теннисные сувениры в Интернете, – сообщил Этан.
– Ну хорошо. – Кристина откинулась на спинку кресла и постучала кончиком ручки по зубам. – Теннисные сувениры. Она явно выбрала дом не случайно, хотя утверждала обратное.
– Она пыталась как-то надуть их? – предположил Этан. – Это связано с теннисной школой?
– Может быть. И вероятно, ей это удалось. Потому что всякий раз, как я слышу имя Саванны от кого-нибудь из Делэйни, у меня создается впечатление, что она нанесла им какой-то эмоциональный удар.
– Они вроде как злятся на нее? – уточнил Этан.
Кристина обдумала вопрос.
– Нет, – наконец проговорила она. – Скорее, они огорчены или, может быть… виноваты в чем-то?
Глава 40
Прошлый октябрь
Джой остановилась перед спальней Саванны и осторожно прикоснулась к ручке полуоткрытой двери.
Когда в этой комнате в детстве жила Эми, Джой без колебаний входила в нее, если дочь была в школе, и, как сыщик, занималась поисками ключей, которые помогли бы ей решить загадку своей старшенькой. Ей никогда не удавалось обнаружить там что-нибудь особенно значимое: пачка обычных сигарет, одна «веселящая» сигарета, бутылка мятного ликера, который Эми стащила из дома бабушки. Ни одна из этих вещей и рядом не лежала с тем, что Джой находила под кроватью Троя.
Гораздо сильнее Джой расстраивали странные, бессвязные записи в ее дневнике, которые было трудно дешифровать, потому что Эми имела привычку писать коряво самые важные слова: «Меня беспокоит, что я строчу и строчу эти строчки. Лучше бы я никогда ничего не строчила».
Но Саванна была гостьей в доме, и у Джой не было родительского права оценивать ее поступки. Единственные возникшие у нее сомнения были вызваны туманными обвинениями Логана в связи с какой-то передачей, которую он видел по телевизору, да еще у нее самой позвякивал в голове тревожный колокольчик.