– Лоррейн такая доверчивая, может случайно обмолвиться, – вывернулась я. – Кроме того, она когда волнуется, всегда говорит много.
И выразительно посмотрела: мол, вы тому виной, что она была столь болтлива, а обычно она молчаливее всех в нашей группе.
– И не всегда думает, о чём говорит? – любезно подсказал продолжение фразы родственник.
Линда подавила смешок, чтобы уж совсем не лишить меня надежды пристроить Уэбстер в нужные руки, и радостно начала расспрашивать Болдуина о том, что будет на экзамене, неэлегантно намекая, что за молчания нам положены хоть какие-то преимущества. Но хитрый родственник вывернулся, заявив, что за молчание нам будет достаточно ужина, а вот если мы проговоримся, то возможны проблемы уже на экзамене. Линда задумалась, я тоже, и до «Вереска» мы дошли в полном молчании.
Ужин оказался весьма неплох, удалось даже заказать знаменитый сырный пирог – не весь его скупили Уэбстеры, чтобы покорить сердце гостя. Пирог был восхитителен, но удовольствию от его поедания сильно мешала убеждённость, что родственник хочет обвинить вполне конкретного инора: моего отца. А значит, объективности от него не дождёшься ни в этом вопросе, ни на экзамене.
Глава 8
На следующее утро Уэбстер поджидала нас, важно прохаживаясь около крыльца академии. Признаться, я сначала подумала, что она поджидает моего родственника, поэтому беспечно подошла, за что и поплатилась.
– Сильвия, ты-то мне и нужна! – Ухватила она меня за руку, затем цапнула и Мелинду. – И ты тоже. Куда вы ходили вчера с Расселом?
«С Расселом», надо же, какая фамильярность. Оказывается, некоторые, вместо того чтобы спокойно ужинать, пялятся в окна со шпионскими целями, словно Болдуин – её собственность, которую мы планируем аннексировать. А ведь она ему даже не невеста. Представляю, что началось бы, будь он действительно в ней заинтересован.
– Ужинать, – совершенно спокойно ответила Линда. – Он был так любезен, что захотел угостить нас ужином в «Вереске».
– И вы согласились? – возмущения в голосе Уэбстер хватило бы на десяток блюстительниц нравственности и ещё осталось бы на парочку блюстителей. – Так поздно ходить куда-нибудь с посторонним инором неприлично.
– Он был очень настойчив, – заявила Линда. – И потом, разве он посторонний? Он – родственник Сильвии.
Признаться, мне было неясно, с какой стати она бесит одногруппницу. У той скоро из макушки пар пойдёт: видно крепко зацепил её приезжий лектор.
– Не такой уж он близкий родственник, – процедила Уэбстер, противореча своим же недавним высказыванием. Видно, сейчас я беспокоила её куда больше Эллиот, которой не удалось уйти в компании Болдуина. Или же беспокоила Мелинда – кто знает, какими путями бродят мысли в голове дочери лорда-наместника? – То есть достаточно близкий, чтобы проводить до общежития, но недостаточно, чтобы ходить с ним в кафе.
Она сурово на нас посмотрела, но тут Линда использовала запрещённый приём:
– За дорогу до общежития он никак не успел бы расспросить нас о тебе.
– Обо мне? – Уэбстер так растерялась, что даже ослабила хватку и нам удалось вырваться. – Он расспрашивал обо мне?
– А о ком же ещё? – делано удивилась подруга. – Не о Сильвии же, о ней он всё, что нужно, знает, а я ему неинтересна.
Она столь выразительно посмотрела, что Уэбстер застыла, не в силах поверить услышанному. Оставив её переваривать слова Линды, мы быстро проскочили внутрь.
– Зря ты так, – попеняла я подруге. – Сейчас она начнёт строить планы.
– Так мы этого и добиваемся, разве нет? – удивилась она.
– Мы добиваемся, чтобы строить планы начал он, – напомнила я.
– Уэбстер важней, – возразила Мелинда, смешно сморщив нос, как будто собираясь чихнуть. – Если она выставит планы, считай, больше половины дела сделано.
– Так она уже выставила, – проворчала я. – Ещё бы этого Болдуина настропалить так, чтобы он перестал цепляться к папе, а полностью занимался ею.
– Так, может, он вообще приехал не по вопросам твоего отца? – жизнерадостно сказал Майлз, незаметно подкравшийся и влезший в разговор, когда ему этого захотелось.
Интересно, сколько он успел услышать? Впрочем, мы ни о чём подозрительном не говорили.
– Как же, не по его вопросам, – поморщилась я. – Он вчера практически проговорился, что приехал сюда из-за убийств.
– Каких ещё убийств? – Майлз аж остановился. Ладно бы сам, так он ещё и вцепился в мою руку. – Дисмонд на редкость сонное место. Были бы у нас убийства, особенно такие, в которых можно было бы обвинить ваши яблони, весь город уже шумел бы.
Мы с Линдой переглянулись. А ведь нас просили держать язык за зубами. Как нехорошо получилось. Если ничего не объяснить Майлзу, так он покоя не даст, будет расспрашивать и привлечёт ненужное внимание остальных.
– Мы тебе расскажем, – наконец решила Линда, – но с одним условием: ты – никому, даже Беатрис.
– Да кому может проболтаться Беатрис? – удивился он.
– Хорошо, Беатрис можно, но только ей, – милостиво разрешила подруга. – Так вот, в городе было два убийства…
– Минимум два, – поправила я. – Вчерашняя тряпочка тоже намекала на печальный исход для своей владелицы.
– Да неважно это, – отмахнулась Линда. – Важно то, что магический фон на месте смертей пуст, а Болдуин точно подозревает отца Сильвии. Он так на неё подозрительно вчера смотрел за ужином.
– За каким ещё ужином? – нехорошим голосом спросил Майлз. – Значит, как со мной, так даже никаких обедов, а как со столичным красавчиком, так и на ужин сходить можно?
Он выглядел по-настоящему обиженным, даже тема убийств оказалась забытой.
– Возможности отказаться нам не дали, – отрезала я. – Да и рассказал он во время ужина много чего интересного.
– Скорее, намекнул, – поправила Линда.
– Я тоже могу много чего интересного во время ужина рассказать, – широко улыбнулся Майлз.
– Но не про трупы, – остудила я его.
– Про трупы во время ужина рассказывать дурной тон, – начал было он, но быстро спохватился: – Так что вы там говорили про них?
Мы застыли посреди коридора, где создавали некоторое неудобство остальным студентам. До занятий времени вполне хватало, чтобы рассказать всё Майлзу и заручиться его помощью. Пусть я не представляла, в чём она будет заключаться, но одногруппник весьма предприимчив, не придумаем мы – сам сообразит, что сделать.
– Ты пока не пообещал молчать, – напомнила я и сдвинулась к окну.
Довольно большому окну, из которого прекрасно был виден двор. И Уэбстер, которая вцепилась уже в рукав Болдуина, тоже была прекрасно видна. На её лице застыла на редкость противная улыбка. Я отвернулась, чтобы не портить себе настроение ещё больше.
– Сильвия, ты же меня знаешь, – возмутился Майлз. – Если надо, я никому ни полслова.
– Так вот, – сказала Линда и весьма неодобрительно оглядела двор. Наверное, тоже заметила Уэбстер и решила, что та смотрелась бы куда лучше дома. – Было совершено два убийства. Фон на месте преступления пустой, единственное, что найдено, – следы крови. Даже осколков костей нет. Похоже, Болдуин подозревает, что это одна из яблонь отца Сильвии.
Майлз невоспитанно засвистел, пришлось дёрнуть его за рукав и прошипеть, что мы не должны привлекать внимания. Хотя кому я говорю? Кто-кто, а Майлз привлекал внимание всегда и везде.
– Полная чушь! – резюмировал одногруппник.
– Чушь-то чушь, – согласилась я, – но копать он собирается в том направлении.
– А трупы точно не выдумка? Всё-таки такое долго в тайне не удержать.
– Сыску пока удаётся, – бросила Линда. – По личной просьбе лорда Уэбстера.
– Уэбстера? А ему зачем?
Мы с Линдой одновременно пожали плечами.
– Возможно, чтобы паники не было? – предположила я. – Не любят у нас преступлений на почве магии, особенно таких странных, от которых за милю несёт запрещёнными ритуалами.
– Наш Сыск не справился, прислали подкрепление, – протянул Майлз и начал что-то внимательно изучать на потолке. – Причём не просто подкрепление, а пристрастное, которое уже решило, кто виноват, так?
– Очень похоже на то, – вздохнула я.
– Значит, наша задача – выставить отсюда Болдуина как можно скорее?
– Наша задача – найти истину, – возразила я.
– Пока ты будешь искать истину, твой отец окажется за решёткой, а поместье пойдёт с молотка. – Майлз был безжалостен, но говорил правду. – Если другой следователь будет не пристрастен, то одним подозреваемым дело не ограничится.
– Кристофер, но ведь он может и не быть следователем, – неуверенно заметила Линда. – А всё, что он нам рассказал, ему сообщили у Уэбстеров.
– С какой целью? – недоверчиво спросил Майлз. – Чтобы напугать и выставить из Дисмонда?
– Чтобы не водить наследницу по подозрительным местам. Мы не знаем, где убивали, но вряд ли в центре города.
Майлз недовольно засопел и начал выстукивать замысловатый ритм на подоконнике.
– Следователь он или нет, в любом случае всем будет лучше, если он отсюда уберётся, – наконец решил он. – С Уэбстер или нет, дело десятое. Сильвия, можешь на меня положиться, я что-нибудь придумаю и твой отец не пострадает. А пока нам пора на алхимию. Будет обидно опоздать на первое же занятие.
С этими словами Майлз устремился по коридору, оставив нас далеко позади. Но ненадолго: мы тоже обнаружили, что до начала осталось всего ничего, и рванули за коварным одногруппником, так что на пороге аудитории мы оказались почти одновременно. Майлз встал в проёме, не проходя внутрь и не пропуская нас, и принял горделивый вид статуи из парка. Настолько похоже принял, что я поневоле пожалела, что тут не летают голуби, которые поубавили бы пафоса некоторым.
– Сразу видно, Сильвия, что твоим воспитанием мать не занималась, – неожиданно ехидно сказал Майлз. – Иначе бы ты знала, что за инорами бегать неприлично. А так и сама бегаешь за мной и подругу подбиваешь. Казалось бы, такие здравомыслящие инориты.
Он укоризненно поцокал языком, словно глубоко скорбел о нашем поведении. Мелинда насмешливо фыркнула.