– Сильвия, ты этого не сделаешь!
Даже не знаю, чего Майлз больше испугался – доноса ректору или рассказа Болдуину – но выглядел он по-настоящему встревоженным. Даже физиономия побледнела, что для него было вовсе нехарактерно.
– Почему не сделаю?
Я прижалась спиной к двери, что придало уверенности. Нос я высокомерно задрала по примеру Уэбстер: кому как не ей уметь выглядеть наиболее непримиримо?
– Потому что шантажировать недостойно.
– Недостойно подводить под монастырь одногруппницу, – отрезала я. – Мёрфи меня подозревает в намеренном вредительстве и только и ждёт возможности оштрафовать. Думаю, за запуск протокола штраф будет не из маленьких. Почему я должна его оплачивать?
Майлз вздохнул.
– Не должна, разумеется. Если вдруг тебя оштрафуют, я оплачу. Честное слово.
Потрясающая жертвенность.
– Кристофер! – разозлилась я. – Мне от тебя совсем не это нужно!
– Сильвия, ты же знаешь, я весь – твой, – с готовностью попытался Майлз перевести разговор. – Куда идём? Выбор за тобой.
Но я уже завелась не на шутку.
– Значит так, дорогой, – выпалила я. – Либо ты мне немедленно всё выкладываешь, либо я немедленно иду к ректору.
– Сегодня выходной и его нет в академии, – напомнил Майлз, словно я это забыла.
– Вызову, – небрежно ответила я. – Он просил меня обращаться сразу, как что-то вспомню. Похоже, я вспомнила.
Я взялась за ручку двери, показывая готовность бежать к ректору и сдавать одногруппника.
– Ну, хорошо, – выдавил из себя он и замолчал.
Тишина затянулась и стала немного беспокоить. Обычно заткнуть фонтан красноречия Майлза не представлялось возможным, а тут, нате вам – весь исчерпался.
– Что хорошо? – не выдержала я ожидания. – Можно уже идти к ректору и к Болдуину или ты расскажешь?
– Расскажу, – выбрал Майлз. – Но это дело долгое, Сильвия. Может, хотя бы чай попьём? Чтобы горло не пересыхало.
– От двери не отойду, – я мило улыбнулась, показывая, что для меня все его приёмы – как на ладони. – А вот после рассказа – очень даже может быть, что напою. Не зря же мне Долли целую корзину с собой выдала.
– И она вся забита вкусностями? – деловито поинтересовался Майлз и демонстративно задвигал носом над корзинкой.
– Кристофер, не отвлекайся. Если решился – рассказывай.
Он скривился, словно я предложила ему нечто непристойное.
– Сильвия, если я рассказываю всё, могу ли я рассчитывать, что это всё останется между нами? – при этих словах он с самым невинным лицом отправил, судя по вибрации моего кольца, что-то из ментальной магии, скорее всего, убеждающий пасс, который срикошетил от папиного артефакта и вернулся к отправителю, после чего тот сразу сказал: – Верю, что ты никому не выдашь.
Как удачно получилось. Даже напоминать не буду, что ментальная магия запрещена не только в стенах академии, но и во всём Туране. Если, конечно, не считать нужд спецслужб. Но сейчас о них речи не идёт. Оказывается, Майлз балуется не только левитацией, но и ментальной магией, и примерно с одинаковым успехом: поражает только себя.
– Итак, что ты мне хотел сказать о Беатрис?
И Майлз со вздохами и подобающими случаю гримасами поведал душераздирающую историю о том, как во время его дежурства мантикора внезапно начала вести себя весьма странным образом: то жалобно мяукала, то выла, не отрывая взгляда от двери. Одногруппник решил проверить, не дразнит ли животное кто из первокурсников, из тех, кто ещё не сталкивался с воспитательными методами Мёрфи и не знал, что ему грозит в случае нарушений. Беатрис Майлз всегда выпускал из клетки, а поскольку она всегда его слушалась, почти как хорошо воспитанная собака, ему и в голову не пришло отправить её за дополнительный запор перед тем, как открыть дверь. И стоило Майлзу это сделать, как мантикора с победным мявом промчалась по нему, не только не слушая его криков, но и лишив на некоторое время подвижности.
– Она тяжеленная, – чуть поморщившись, продолжил Майлз. – После того как этакая туша впечатала меня в дверь, я думал: вообще вздохнуть не смогу. Пока отдышался, пока за ней побежал, встретил её уже возвращающейся, а в пасти у неё – человеческая рука по локоть, представляешь?
При этих словах Майлза передёрнуло, да и сказал он как-то так, что на меня повеяло тем ужасом, который он испытал, увидев увидел мантикору со страшной ношей. Нашу милую почти домашнюю кошечку с куском трупа в зубах…
– А сама Беатрис как себя вела?
– Совершенно спокойно, словно всё, что её раздражало, закончилось, когда кто-то сожрал раздражитель.
– Кто-то, но не Беатрис? – уточнила я.
– Поверь мне, Сильвия, она бы не успела, – вскинулся парень. – И вообще, ты представляешь, чтобы она кого-нибудь загрызла? У неё же приступов агрессии не бывает. И рука для неё была всего лишь игрушкой.
– А дальше?
– Что дальше? – огрызнулся он. – Я бросил заклинание, чтобы нас нельзя было отследить, потащил Беатрис в зверинец, отобрал у неё руку и сжёг.
– Но почему? – поразилась я. – Надо было вернуться, найти место преступления и вызвать Сыск. А улику уничтожать – это вообще идиотизм.
– Идиотизм, идиотизм, – проворчал он. – Я всё равно ничего не видел, что я расскажу? А Беатрис была бы первой подозреваемой. Да её вообще, скорее всего, и признали бы виновной. Тогда её от нас забрали бы, если ни чего похуже.
– Похуже?
– Приговорили бы и… – Майлз махнул рукой. – Можно подумать, ты не знаешь, как Министерство сурово с нарушителями. Распылят её, и никто не будет разбираться. А это не она.
Мне бы его уверенность! Мантикора может мгновенно загрызть жертву, оторвать руку времени тоже занимает немного. Правда, съесть она не успевала, в этом долгом деле ей точно нужны были помощники. Тем временем Майлз молчал, явно не собираясь больше ничего рассказывать. Пришлось подтолкнуть.
– А второй раз?
– Какой второй? – удивился он.
– Трупов было минимум два, – терпеливо пояснила я. – Больше она у тебя не сбегала?
– У меня нет. – Он задумался, словно колеблясь, говорить или нет, но его заклинание наверняка ещё не рассеялось, поэтому он решился: – Ещё один из дежурных, рыжий Бен с пятого курса, говорил, что в его смену она тоже волновалась.
– Но не убегала?
– Он не говорил. Но я тоже никому не сообщал, что Беатрис убегала, – Майлз удивлённо приподнял бровь. – Сам не знаю, что меня заставило рассказать тебе.
Я не стала ему пояснять, что шутки с ментальной магией всегда вылезают боком, поэтому он и попал под своё же заклинание. Обдумает сегодняшний разговор, сам поймёт.
– То есть во время его дежурства она теоретически тоже могла вырваться?
Майлз очень хотел ответить нет, но что-то ему не дало.
– Теоретически, да, – он совсем поник. – Конечно, мы не должны выпускать её из клетки, но выпускают все. Она мирная, ласковая и так мурлычет под боком… Но, Сильвия, она никогда и никого не обижала. Да, она ест мясо, но она никого не убивает.
Пожалуй, я склонна была с ним согласиться. Вряд ли в Беатрис время от времени просыпалась жажда убийства, которую непременно надо было утолить снаружи. Если уж она сходила бы с ума, то в первую очередь страдали бы дежурные. Впрочем, Майлз как раз пострадал.
– И что её могло привлечь настолько, что она рванула в ночь? – задумчиво спросила я. – Вряд ли крики жертвы.
– Крики бы не только её привлекли, но Сыска слышно не было. Да там вообще тишина стояла мёртвая, – закашлялся Майлз. Успокаиваться он не торопился, поэтому уточнил: – Наша договорённость в силе? Не сдашь?
– Тебя я бы ещё подумала, сдавать или нет. А вот Беатрис жалко. И всё же, что может вызвать такое возбуждение у мантикоры?
Я уставилась на Майлза в надежде получить ответ, но он меня разочаровал:
– Понятия не имею. Я не настолько увлечён мантикорами, чтобы лезть в такие тонкости.
– Кристофер, – ласково протянула я, закончив грозными рычащими нотками, – твою подопечную могут обвинить в убийствах, а ты даже не поинтересовался, чем её выманили. Её же нарочно могли выманить, чтобы подставить.
Майлз смутился, но ненадолго и не сильно. Чтобы смутить его надолго, требовалось что-то посерьёзнее, чем указать на промах, который он и промахом не посчитал.
– Нет, мне кажется, это побочный эффект, – небрежно бросил он.
– Побочный эффект чего?
– Ритуала, который там проводили, – уверенно ответил он. – Магические вибрации срезонировали с вибрациями внутри Беатрис и вызвали нарушение поведения. А когда ритуал закончился, она сразу успокоилась и вернулась.
– На месте смертей был пустой фон, – сообщила я. – А это значит, что никакого ритуала не было и наиболее вероятной подозреваемой становится Беатрис.
Про папины яблони я говорить не стала: не стоит давать в руки Майлза оружие, которым он всё равно толком не воспользуется.
– Пустой фон дают не только мантикоры, – всё же скривился он.
– Кристофер, нас сейчас не интересует, кто или что даёт пустой фон, – твёрдо сказала я. – Нас интересует, от чего Беатрис могла потерять голову. Ритуала не было, что ещё?
Майлз не успел не только ответить, но даже подумать, потому что в дверь толкнулись так, что я невольно отступила в сторону и пропустила внутрь Линду. Она немного растерялась, увидев сначала Майлза, а уж потом меня, но наше расположение явно указывало, что никакой романтики между нами не было, поэтому она лишь с ехидной улыбкой уточнила:
– А что это вы тут делаете, а?
– Тебя ждём, – воодушевлённо ответил Майлз. – Представляешь, Сильвия заявила, что не даст мне ни глотка чая, пока ты не подойдёшь. А я так старался, тяжести таскал. – На этих словах он с лёгкостью поднял корзинку и показал Линде. – Утомился, в горле пересохло. Да и в животе полнейшая пустота. Можно сказать, вакуум.
– Это в голове у тебя вакуум, – не согласилась я. – Не можешь на простейший вопрос ответить.
– На какой? – заинтересовалась Линда.
Майлз бросил на меня предостерегающий взгляд. Подруга его не заметила: она шустро убирала лишнее со стола. По-видимому, для неё не стоял вопрос, поить ли Майлза чаем с тем угощением, которое я привезла из дома. Слишком добра она к некоторым, как я погляжу.